Глава «Мецора» начинается с заповедей об очищении прокаженного, и свою беседу Ребе начинает с вопроса, почему мы называем эту главу Мецойро («прокаженный»), то есть словом, вызывающим отрицательные эмоции, тогда как предыдущие поколения мудрецов давали ей нейтральное имя — Зойс Тигье («Да будет это» — заповедь о прокаженном).

Мы узнаем о замене имени Яакова на Исраэль (что указывает на принципиальное изменение и в характере личности). Впервые об этом поведал ангел, не сумевший его побороть (традиция сообщает: то был ангел Эсава, а сама схватка олицетворяет неизбежно предстоящую тяжелую борьбу потомков двух братьев, в которой Эсав не победит). Во второй раз говорит Всесильный: «Не Яаков должно быть впредь имя твое, а Исраэль». И тем не менее в Торе еще упоминается имя Яаков. В случае же с Авраамом после изменения его изначального имени — Авраам — оно уже никогда не повторяется в Торе. Чем это объяснить? И имеет ли это для нас значение сегодня?

Название недельной главы «Шмини» (в переводе — «восьмой») относится к дню, когда Аарон и его сыновья начали службу в святилище. В этот день раскрылась Слава Б‑га. Но почему он назван «восьмой день»? Только ли потому, что наступил после семи дней освящения святилища? Вряд ли он похож на простое их продолжение. Ведь в те семь дней евреи стремились приблизиться к Б‑гу, совершенствуя себя и этот мир.

Глава рассказывает о четырех женах Яакова. Согласно комментарию Раши, все они были дочерьми Лавана. Этот факт противоречит традиционному мнению, что Яаков, как Авраам и Ицхак, знал и соблюдал все заповеди Торы (хотя праотцы жили задолго до дарования ее на Синае, они знали Закон благодаря пророческому дару и соблюдали его по личному побуждению). Ведь, как известно, женитьба на сестрах Торой запрещена. Поначалу кажется, что Раши не предполагает никакого объяснения по данному вопросу. Так ли это? И разрешимо ли видимое противоречие? Оказывается, разрешимо, а из самой этой истории проистекает важная мораль.

В продолжение темы прошлой беседы Ребе эта исследует аналогию между святилищем, построенным евреями в пустыне, и святилищем, существующим в душе каждого еврея. Здесь упоминается неугасающий огонь, который должен был постоянно поддерживаться на внешнем алтаре. В чем его значение? От чего он защищает? Ребе отвечает на эти вопросы.

Беседа объединяет два урока, которые можно извлечь из этой главы Торы. Один — добродетель Шема и Яфета, проявившаяся в том, что они прикрыли наготу своего отца и при этом не смотрели на него, второй — использование в тексте длинного эвфемизма вместо слова «нечистый», из чего мы учимся необходимости говорить деликатно.

В начале главы «Тольдот» приводится родословная «Ицхака, сына Авраама», а затем следует пояснение, что «Авраам родил Ицхака». Зачем нужен этот повтор? Четыре приведенных толкования представляют четыре уровня интерпретации Библии. И хотя на первый взгляд между этими толкованиями нет ничего общего, подробный разбор каждого из них доказывает, что между ними существует скрытая связь.

Глава посвящена жертвоприношениям, совершаемым в Храме, и связанным с ними ритуалом. Какое значение имеет это для нас сегодня, когда Храма нет? Два Храма были уничтожены. Но остались миллионы тех, что уничтожить невозможно. Это — Храмы, которые каждый еврей носит в себе, те святые области души, где происходит служение Б‑гу. Иудаизм непобедим, потому что святилищ столько, сколько евреев. Но в чем суть служения в этом внутреннем святилище?

В чем же различие между главами Ваякгел и Пкудей? И в то же время, что объединяет их настолько, что в иные годы они читаются вместе на одной неделе? В поисках ответа на эти вопросы Ребе приводит нас к анализу уровней отношений между человеком и Б‑гом.

В библейском описании сотворения мира поражает своей загадочностью одна деталь — свет, созданный раньше всего остального, созданный тогда, когда не существовало еще ни единого творения, способного им воспользоваться. Объяснение, данное нашими мудрецами, лишь добавляет таинственности, ибо они говорят, что первозданный свет был сразу же сокрыт и предназначен «для праведников в грядущем мире». Беседа Ребе разрешает это противоречие и объясняет, какое значение имеет рассказ о сотворении мира для каждого отдельного человека и для выбора им своего жизненного пути.

Хотя глава называется «Жизнь Сары», она фактически начинается с ее смерти. Необычно и первое предложение «И было жизни Сары 100 лет и 20 лет и 7 лет — это годы жизни Сары». Почему возраст праведницы сообщается не одним числом, а тремя? И почему, лишь с малыми нюансами, дважды говорится о «жизни Сары»? Комментаторы дали этому три объяснения. Все три утверждают, что Тора здесь восхваляет Сару за ее совершенство, но каждое из них выделяет особый его аспект. А в целом мы имеем возможность убедиться на конкретном примере, как праведность возвышает человека над потоком быстротекущего времени.

В этой беседе Ребе затрагивает и один из величайших парадоксов веры. Если Всевышний — источник всех благ, то зачем необходимо работать? А если надо работать, то как избавиться от мысли, что материальные блага создаются исключительно нашим трудом?