Члены общины пытаются сохранять оптимизм и надеяться, что улучшение экономического состояние и упрощение пограничного контроля привлекут в город больше евреев, хотя бы в качестве туристов. «Б‑г сказал: плодитесь и размножайтесь, — смеется инвестор в недвижимость Ширин Якубова, потомок основателя синагоги, беременная четвертым ребенком. — У меня много друзей, которые сейчас хотят инвестировать в Бухару. Почему бы евреям не захотеть вернуться? Полгода здесь, полгода в Израиле».

Первое радиообращение Черчилля в ранге премьер‑министра к британскому народу получило название «Опояшьтесь и будьте мужественны». Тем же вечером Энтони Иден сказал Черчиллю: «Вы еще никогда не делали ничего столь же хорошего или столь же значительного. Я благодарю вас и благодарю Бога за вас». Библейская цитата имела оглушительный успех, она укрепила дух британцев и захватила их воображение. Но где же в Библии находится стих, которым завершил свою речь Черчилль и в честь которого она получила название?

Неразрешимые загадки, объясняет Талмуд, в конце концов и привели Элишу к ереси. Но пусть даже раввины и прокляли его, бережно сохраняя память о нем, они признавали легитимность его сомнений. Для них Элиша стал средством осмысления мучительных проблем, игнорировать которые им не позволяла честность, а обсуждать — благочестие, и со всей очевидностью, они не могли дать на них убедительный ответ.

Вертхаймер изучает верования и ритуалы простых евреев и показывает, как и почему слабеет религиозная культура неортодоксальных евреев, сдвигаясь на обочину жизни или к «ключевым» ее моментам. Он демонстрирует существование нового уровня творческого и духовного развития в синагогах всех видов. К концу книги читателю становится ясно, что, хотя Вертхаймер ценит усилия, стоящие за этими нововведениями, он полагает, что большинство из них неэффективно, а некоторые просто неверно направлены.

Когда я думаю о мечте моего отца об Испании, я понимаю, что его донкихотские устремления были неразрывно переплетены с жестокостью. Стремление в Сфарад — это не просто упражнение в ностальгии, это путешествие, омраченное насилием и кровью, погромами и насильственными крещениями, травмами и искуплением. Греческий корень слова «ностальгия» — «ностос» — означает «возвращение домой». Дом — это не просто гавань, а место, где есть и свои конфликты. Сефардский ностос тоже оказался таким.

«Мистерия Эльче» — первое слово обозначает жанр литургической драмы — самая древняя постоянно ставящаяся драма в Европе. Она старше даже своей более знаменитой сестры — «Страстей Христовых» в Обераммергау: ее разыгрывают в южной Германии примерно с 1634 года, и Гитлер хвалил ее за то, что евреи изображаются здесь врагами Господа.

Понимая, что палестинским евреям вскоре придется вести войну за выживание против объединенной мощи арабского мира, несколько офицеров подпольных еврейских вооруженных сил организовали разведотряд, который назывался Арабским сектором. Его члены получали задания собирать информацию в арабских районах: какова численность местных вооруженных формирований? Что говорят имамы в мечетях? Нужны были люди, которые могли бы этим заниматься.

Я узнал, что моя бабушка собирается на премьеру «Бруно» в Китайском театре Граумана, всего за несколько часов до начала показа. Я понимал, что в фильме есть сцены, которые для бабушки были бы чересчур, так что позвонил [дистрибуторам Universal Pictures] и сказал: «Слушайте, надо убрать эти сцены из фильма». Дистрибуторы обалдели и спросили: «Ты вообще о чем? У нас сегодня показ! Сегодня премьера!» Я ответил: «Придется, фильм будет смотреть моя бабушка!»

«Наши мальчики» представляет собой сочетание художественного фильма, архивных съемок и цифрового видео, которое должно выглядеть как архивное. Фильм реконструирует жестокое убийство, расследование, агрессивную реакцию палестинцев и, наконец, суд над преступниками. В «Наших мальчиках» нет дешевой динамики «Фауды» и мелодраматизма «Штиселя»; их вялый, слезливый тон, как и свойственная израильскому центризму отрешенность от, казалось бы, элементарного трайбализма может показаться утомительной.

Примечательно то, что Кафка научился изъясняться на иврите на таком уровне, который я бы назвал недостижимым для большинства выпускников еврейских школ в Америке. Он мог выучить иврит за такое короткое время только ценой упорного труда. И если до сих пор существуют сомнения, что он относился к этому языку (а значит, и к возможной перспективе жизни в Палестине) весьма серьезно, то это письмо должно их развеять.

В начале октября — всего через пять недель войны — Моше Черток, глава политического отдела сионистской организации, отправился из Палестины в Лондон, чтобы уведомить высокопоставленных евреев, что «половину польского еврейства стирают в порошок» нацисты, а другая половина «попала в советские тюрьмы», и тем самым 3 млн евреев «исчезли с национального баланса». Но можно ли было сделать больше до войны?

Многие ученые выдвигали теории, объясняющие филосемитизм Борхеса. В список основных факторов входят еврейские друзья детства; англо‑американская бабушка, которая привила ему любовь к Библии и народу Библии; восхищение Францем Кафкой и увлечение еврейским мистицизмом, особенно через труды великого его толкователя Гершома Шолема. Все это до какой‑то степени верно, но были и более глубинные причины. 24 августа исполняется 120 лет со дня рождения аргентинского писателя Хорхе Луиса Борхеса.