Материал любезно предоставлен Tablet

Одна из самых известных глав в истории ришоним — это рассказ о пленении рабби Меира сына рабби Баруха из Ротенбурга (Маарам), его смерти в заключении и о выкупе, уплаченном за то, чтобы похоронить его по еврейскому обычаю. В целом, дело обстояло следующим образом: Маарам пытался бежать вместе с семьей из Германии, чтобы укрыться от преследований и враждебных указов против евреев. При попытке бегства, когда в четвертый день месяца тамуз 1286 года он подъехал к границе Германии, солдаты короля Рудольфа I Габсбурга схватили его, посадили под замок и потребовали за его освобождение огромный выкуп. Маарам оставался в плену почти восемь лет. В это время он продолжал изучать Тору, писать комментарии и респонсы и даже преподавать и общаться с учениками, которых регулярно пускали к нему в камеру. 19 ияра 1293 года Маарам оставил этот мир, так и не выйдя из тюрьмы. Прошло еще 14 лет, пока его останки не были преданы земле на еврейском кладбище — это произошло 4 адара 1307 года, после вмешательства благотворителя по имени Александр (Зюскинд), сын рабби Шломо Вимпфена. Вимпфен, живший во Франкфурте‑на‑Майне, а позднее переселившийся в Вормс, выложил невероятную сумму за это благородное дело.

Однако самый известный факт, касающийся заключения Маарама — это его отказ быть выкупленным за ту заоблачную сумму, которую назначили власти. Он руководствовался принципом: «Мы не платим за выкуп пленных больше, чем они стоят, ради всеобщего блага». Эту историю записал Мааршаль, рассуждая о законах выкупа пленных в трактате Гитин:

Я слышал о нашем учителе и раввине рабби Меире из Ротенбурга, да благословенна будет память о нем. Его несколько лет удерживали в плену в крепости Энзисгейм, и правитель потребовал от общин непомерный выкуп. Общины пожелали заплатить его, но он [рабби Меир] не позволил этого. Он сказал, что не разрешается платить за выкуп пленных больше, чем они стоят. Меня это поражает, потому что он был величайшим учителем Торы, и не было равного ему в знании Торы и в благочестии в его поколении, поэтому его разрешалось выкупить за все деньги мира. Если в скромности своей он не считал себя особенно великим знатоком Торы, все равно он должен был учесть, сколько учености будет утрачено вместе с ним — и он сам писал, что сидел во тьме без Торы и света; и он оплакивал отсутствие под рукой трудов поским и тосафистов; и как он мог не считать грехом утрату Торы, ведь народ нуждался в нем. Конечно, он полагал, что если они выкупят его, то можно опасаться, что все правители захватят в плен величайшего знатока Торы в поколении и назначат такой большой выкуп, что все общины диаспоры не смогут выкупить их, и Тора будет забыта в Израиле. Я также слышал, что тот же злочинный правитель желал схватить и его ученика Роша [Рабейну Ашера]. Тому удалось спастись и бежать в Тулитилу Или Тулитулу — средневековое еврейское название испанского города Толедо. , и Г‑сподь в сострадании и милости спас его. Благодаря этому благочестивый [Маарам] сказал, что лучше будет, если небольшая мудрость будет утрачена Израилем, чем если потеряна окажется вся Тора. И знак [его правоты] — в том, что в то время они прекратили захватывать в плен мудрецов диаспоры.

В последнее время был предпринят ряд попыток оспорить эту традицию, известную нам со слов Мааршаля, доказывая, что эта традиция поздняя и в поколения непосредственно после Маарама она была неизвестна. В доказательство этого утверждения приводятся два основных аргумента:

А) Описание завещания рабби Йеуды бен а‑Роша. Попытка общин выкупить Маарама и участие в этом деле Роша описаны в завещании рабби Йеуды бен а‑Роша, и там не упоминается, что Маарам возражал против уплаты выкупа, хотя факт такого рода явно был бы достоин упоминания:

А причиной отъезда моего учителя и отца благословенной памяти стало пленение рабби Меира из Ротенбурга, которого посадил под стражу господин этого города, а общины Ашкеназа выкупили его, заплатив целое состояние. Правитель отказался принимать любого гаранта, за исключением моего отца и учителя благословенной памяти, который вынужден был гарантировать эту немалую сумму. И до того, как сумма эта была разделена между общинами, рабби Меир из Ротенбурга скончался в плену, а правитель облыжно обвинил моего отца и учителя благословенной памяти и сказал, что раз тот умер в плену до того, как его выкупили, то он [мой отец] ответственен за его смерть и он вместе с общинами должен заплатить условленное. И тогда он бежал оттуда, и отправился в другой город и из страха перед властями покинул Ашкеназ.

Б) Документ, обнаруженный в 1616 году в стене старой синагоги в Вормсе, где описывается пленение Маарама, его смерть и выкуп тела благотворителем. Этот документ не содержит ни единого упоминания о том, будто Маарам отказался, чтобы его выкупили за крупную сумму:

Наш учитель, рабби Меир из Ротенбурга бен рабби Барух благословенной памяти, вышел, чтобы пересечь море вместе с женой, дочерьми и зятем и со всем своим имуществом. Он прибыл в город, расположенный между высокими горами, именуемыми на немецком языке Lombardische Gebirge, и решил остановиться там, пока не прибудут туда все, кто вышел вместе с ним. Но внезапно алчный и злой епископ Базеля, да сотрется имя его и память о нем, проезжал из Рима через этот город в сопровождении выкреста по имени Кнеппе, да сотрется имя его и память о нем. Тот увидел и узнал нашего учителя и донес на него епископу, а тот заставил графа Мейнхарда из Гориции, господина этого города, схватить его в 4 день месяца таммуз в 46 года шестого тысячелетия и привезти его королю Рудольфу.

И за многие грехи наши он умер в плену в 19 день месяца ияр 53 года шестого тысячелетия, когда дух щедрости проник в сердце благотворителя из святой общины Франкфурта, где проживал благотворитель Зюскинд Вимпфен, и он потратил огромную сумму и смог похоронить Маарама рядом с его предками в святом городе Вормсе. А благотворитель умер следом, и его похоронили рядом с Маарамом. Да удостоятся их души жизни в Ган Эдене с другими праведными мужами и женами, аминь.

Однако мне кажется, что этого свидетельства недостаточно, чтобы доказать, будто Маарам, вопреки традиции, которую доносит до нас Мааршаль, согласился на огромный выкуп. Во‑первых, сомнения в достоверности изложенной Мааршалем версии событий и отнесение ее к «слухам» неоправданно, не только потому что Мааршаль был известен острым критическим умом, а также владел важными традициями и редкими историческими документами, касающимися ашкеназских мудрецов, но прежде всего потому, что он включает те же «слухи» в изложение истории о том, как епископ, пленивший Маарама, пытался схватить и его ученика Роша. Сейчас мы знаем, что так оно и было, и именно так описываются события в завещании и последней воле рабби Йеуды, сына Роша. Мааршаль никогда не видел этого завещания, опубликованного менее 130 лет назад по единственной сохранившейся рукописи! Поэтому хотя источник информации Мааршаля по поводу этих событий нам неизвестен, это несомненно был надежный источник, в том числе верно указывавший, что после бегства Роша в Испанию «прекратили захватывать в плен мудрецов диаспоры».

Что касается версии, изложенной в завещании рабби Иеуды бен а‑Роша, которое может показаться весьма убедительным источником, стоит обратить внимание, что в этом описании подозрительно мало информации. В завещании говорится, что Рош вынужден был бежать в Испании сразу после и непосредственно в результате смерти Маарама: «И тогда он бежал оттуда, и отправился в другой город и из страха перед властями покинул Ашкеназ». Однако точно установлено, что Маарам, как уже было сказано, умер в 1293 году, а Рош уехал в Испанию только через 10 лет — в 1303 году! Поэтому ясно, что когда рабби Йеуда бен а‑Рош составлял свое завещание, он не знал точных обстоятельств бегства отца из Ашкеназа в Испанию, и поэтому мы не можем делать однозначных выводов из отсутствия другой информации по данному вопросу, которая показалась бы ему существенной.

Что касается вормсского документа, то я полагаю, что он был составлен ради прославления благотворителя, которому удалось обеспечить еврейское захоронение останков Маарама; поскольку этот документ не содержит никакой информации о долгих годах, проведенных Маарамом в заточении и никаких намеков на попытки выкупить Маарама при жизни. Вместо этого сразу после изложения обстоятельств пленения автор документа переходит к описанию добросердечного поступка благотворителя: «Дух щедрости проник в сердце благотворителя из святой общины Франкфурта, где проживал благотворитель Зюскинд Вимпфен, и он потратил огромную сумму и смог похоронить Маарама рядом с его предками в святом городе Вормсе». Далее в документе приводится информация не о пленении Маарама, а о благотворителе: «А благотворитель умер следом, и его похоронили рядом с Маарамом. Да удостоятся их души жизни [в раю] с другими праведными мужами и женами».

Поскольку целью автора документа было описание щедрости и добрых дел благотворителя, совершенно ясно, почему он решил не упоминать об отказе Маарама от выкупа за крупную сумму (при условии, если эта информация была доступна автору). Отказ такого рода мог вызвать серьезные вопросы по поводу готовности благотворителя «потратить состояние» (!), чтобы похоронить останки Маарама, и читатели могли бы задаться вопросом, не возражал ли бы сам Маарам, если бы мог, против выкупа его останков за крупную сумму.

Далее в этой статье я попытаюсь подкрепить вывод, к которому я пришел в первой части, и рассмотреть алахическую проблему, с которой столкнулись те, кто пытался выкупить останки Маарама у иноверцев, державших его в заложниках. Дело в том, что в сочинениях ришоним мы находим прямую и явную ссылку именно на такой сценарий.

Один из крупных ришоним рассказывает о некоем «великом учителе Торы его поколения», которого схватил правитель и держал в плену (в заключении) до его смерти. Правитель «держал его в плену, чтобы получить за него много денег…». Этот известный ришон утверждал, что подчиняться требованиям правителя было запрещено ради всеобщего блага, потому что в трактате Гитин говорится, что «нельзя платить за выкуп пленных больше, чем они стоят». Так что перед нами недвусмысленное постановление, которое гласит, что даже за великого знатока Торы нельзя платить слишком дорого в интересах всей общины. Если бы источник этого постановления был нам неизвестен, мы скорее всего, предположили бы, что он относится к знаменитому инциденту с участием Маарама из Ротенбурга. Однако историю эту рассказывает рабби Ицхак бен рабби Шмуэль, т.е. рабби Ицхак бен Шмуэль Старший (Ри а‑Закен), который умер больше чем за столетие до Маарама!

Это постановление рабби Ицхака бен Шмуэля Старшего, на которое намекают тосафот, переписанные Раа, было хорошо известно ришоним в Ашкеназе и Испании. Его многократно цитировали и современники Маарама из Ротенбурга, и более поздние авторы: в Испании ученики рабейну Йоны, Рашба и Ритба, а также рабейну Йерухам; в Провансе — Меири и Орхот Хаим; в германских землях — ученик Маарама Мордехай, а затем Рош, его сын Тур и другие.

Однако все наши источники упоминают об этом в контексте законов траура, и копировалась только сокращенная версия истории, содержавшая исключительно детали, важные для данного контекста, без упоминания важности умершего пленника или конкретных причин, по которым невозможно выкупить его тело. А именно эти детали имеют непосредственное отношение к нашему исследованию. В отношении некоторых ришоним, особенно самых ранних — рабейну Йоны и Мордехая — ясно, что они имели доступ к истории целиком. Что касается прочих, особенно поздних ришоним, они, видимо, имели доступ только к вторичным источникам, не включавшим большую часть обстоятельств инцидента, а в ряде случаев подробности происшедшего искажались. Единственный автор, сохранивший историю целиком и переписавший респонс Ри а‑Закена точно и полностью, был Рамбан в его сочинении Торат а‑Адам.

Рамбан — не только самый ранний источник из известных нам ришоним, который ссылается на респонс Ри а‑Закена, но и, как отмечалось выше, он, по‑видимому, был первым, кто написал, что постановление «нельзя платить за выкуп пленных больше, чем они стоят» не относится к великим мудрецам, в которых нуждается общество. На этом постановлении основывается проблема, изложенная Мааршалем, и респонс по поводу традиции, будто бы Маарам отказался быть выкупленным из заточения. Однако излишне говорить, что аргументация Рамбана не применима после того, как великий мудрец умирает, поскольку на этом этапе он уже не в состоянии обучать людей Торе. Представление о том, что его тело следует выкупить за большую сумму, чем оно стоит, из уважения к Торе и аналогичных соображений, то ответ, данный Ри а‑Закеном и процитированный Рамбаном, указывает, что такого разрешения нет, и мы не находим ни одного позднейшего авторитета, который не соглашался бы с этим.

По моему скромному мнению, можно найти определенный намек на эту алаху в описании заключения Маарама в завещании рабби Йеуды бен а‑Роша. Он сообщает, что Маарам умер в тюрьме после того, как была достигнута договоренность о его освобождении (в обмен на неуточненную сумму), а после его смерти властитель этого города потребовал, чтобы отец завещателя Рош (гарант) и общины уплатили ему условленную сумму; поэтому Рош «бежал оттуда, и отправился в другой город». Почему Рош не продолжил собирать деньги с общин для достойной цели выкупа тела Маарама? Это доказывает, что нельзя платить крупную сумму за тело, даже тело великого мудреца, даже в случае, где уплата такой суммы за живого человека была бы разрешена. И по меньшей мере, нет обязательства уплатить эту сумму, поэтому невозможно принудить общины делать взносы.

Таким образом, когда франкфуртский благотворитель рабби Александр Вимпфен попытался выкупить тело Маарама за «целое состояние», превышающее стоимость тела, через десяток лет после смерти Маарама в тюрьме, это произошло больше, чем через 130 лет после появления респонса Ри а‑Закена. Копии этого респонса распространялись в течение этого времени и даже достигли Испании, где Рамбан включил респонс в свое сочинение за поколение до похорон Маарама. Вполне вероятно, что и сам Маарам был знаком с этим постановлением Ри а‑Закена. Означает ли это, что если благотворитель обратился бы за советом к крупнейшим алахическим авторитетам своего поколения, жившим в том же регионе, например, к Мордехаю, который был учеником Маарама, и спросил бы, выкупать ли ему тело Маарама за сумму, назначенную властями, то ему бы сказали не делать этого, а вместо этого «молиться о спасении Г‑споднем, чтобы Б‑г вложил в разум правителя желание освободить тело для погребения за более низкую цену»?

Я не собираюсь, Б‑же сохрани, судить поступок благословенной памяти благотворителя, которого люди его поколения восхваляли за благородный поступок и на могиле которого начертано: «…обладавший сердцем и возможностью совершить великую мицву и выкупить нашего учителя и владыку рабби Меира бен рабби Баруха из заточения, где удерживали его несколько лет после смерти». Возможно также, что когда он выкупил тело Маарама из Ротенбурга, проблема, заставившая Маарама отказаться от выкупа за слишком большую цену, уже не существовала — я имею в виду проблему, что это послужит искушением правителям захватывать в плен великих знатоков Торы, как это произошло с учеником Маарама Рошем.

Это важно отметить, учитывая до какой степени оскудела Германия крупными знатоками Торы в эту опустошительную эпоху. Маарам умер в тюрьме в 1293 году. Через пять лет двое из его великих учеников, рабби Мордехай бен рабби Гилель и его зять рабби Меир а‑Коен, автор Гагаот маймонийот, пали мученической смертью в ходе погромов Риндфляйша в 1298 году. Пять лет спустя, в 1303 году, его величайший ученик Рош, уехал, как уже было сказано, в Испанию. Хотя несколько других учеников Маарама остались в Ашкеназе, тем не менее, большинство ученых покинули город, и «слава и сияние» ушли вместе с ними. Такова была ситуация в 1307 году, когда рабби Александр Вимпфен выкупил тело Маарама. К тому времени, к сожалению, уже не было оснований опасаться, что правитель захватит какого‑нибудь еще знатока Торы, равного Маараму.

Всего за 15 лет первый и величайший золотой век наших раввинов, мудрецов Ашкеназа, подошел к концу — после почти 300 лет, прошедших со времен рабейну Гершома Меор а‑Гола и его современников, живших до 1040 года. Через два‑три поколения славу ашкеназского еврейства возродит Маариль, его учителя и ученики, представители его поколения и следующего поколения, как сказано в «книгах традиции».

Оригинальная публикация: 727 Years After His Death, We Reassess the Ransom of Rabbi Meir of Rothenburg