Известный сатирик боится КВН, находит репризы у Льва Толстого и считает гением Михаила Жванецкого. Это интервью — попытка разобраться в биографиях, жанрах, а также национальностях литераторов, произведения которых вызывают на лице улыбку. Чаще всего — грустную. 15 августа Виктор Шендерович отмечает 60-летний юбилей.

Помимо заказных портретов, например Эммы, графини Оксфорда и Асквита, или физика‑нобелеата барона Блэкетта (благодаря этим работам можно многое понять в феномене стиля и феномене аристократов), и ландшафтной фотографии показывают и снимки, сделанные Люсией Мохой во время ее многочисленных путешествий, в том числе на Балканы и Ближний Восток, включая Израиль.

Он один из главных завсегдатаев монпарнасских кабачков, но из его личности и биографии не сделать трогательный роман, как из биографий Модильяни или Утрилло. Он — еврей из Восточной Европы, но никак не подходит, подобно Марку Шагалу, на роль символа своего народа: «Всё — прочь, никакого Голема, никаких душ мертвецов, ищущих себе живое тело, чтобы завладеть им и его голосом, никаких дибуков из страшных детских рассказов».

Его не очень любили в СССР, хотя Мальро сражался в Испании, а в годы Второй мировой командовал танковой бригадой. Название выставки отсылает к двум книгам писателя и критика Андре Мальро — «Воображаемому музею» (1947) и «Голосам безмолвия» (1951). С момента их публикации искусствознание ушло так далеко, что из широкой публики за ним поспевают немногие. Но книги не устарели, как не устаревает всякое продуманное эссе, даже гигантских размеров.

Гамбургская выставка стоит на четырех китах — важнейших частных коллекциях сюрреализма из Европы, собранных в свое время художником и куратором Роландом Пенроузом, поэтом Эдвардом Джеймсом, коллекционерами Габриэлой Кайлер, а также Уллой и Хайнером Питшами. Сегодня лишь Питшы продолжают собирать, остальные коллекции распылены между крупными музеями; в выставке участвуют лондонская галерея Тейт, музей Бойманса — ван Бёнингена в Роттердаме, Художественные собрания земли Северный Рейн — Вестфалия в Дюссельдорфе, важнейшее место занимают произведения из Шотландской национальной галереи, обладающей одной из крупнейших коллекций дадаизма и сюрреализма в мире.

«В Израиле действительно множество продюсерских групп, но есть ли у них общий источник силы? Может быть, это сам еврейский способ жизни?.. Знаете, ощущение жизни на краю. Отсюда — темперамент, энергия. В Израиле долго не размышляют. Если решили что‑то делать — делают сразу»

В музее в Холоне вы не увидите многого из того, что в принципе свойственно зданиям. Нет порогов, нет разграничения внутреннего и внешнего пространства — Арад добивался этого и даже настоял, чтобы не было мезузы, которая в Израиле присутствует при входе в любую квартиру или офис. Потому что и входа в здание фактически нет — то, что внутри, продолжает то, что снаружи.

У родившегося в Лемберге (Львове) и учившегося у Карла Шрекера в Вене и Берлине Бранда было свое видение союза между пустой сценой, машиной и звуком. В каком‑то смысле об этом была и его знаменитая опера «Машинист Хопкинс», созданная с учетом эстетики не только Шрекера, но и Арнольда Шенберга, Курта Вайля и Эрнста Кренека; уже в первый год после дуйсбургской премьеры в 1929‑м опера выдержала 134 представления.

За спиной деда стояла мама с сервизом в руках и плакала. Она кричала: «Как ты можешь говорить такое ребенку?!» Кажется, чай мы так и не попили. Я безмерно благодарна деду за описание войны. У меня нет иллюзий и гвардейских ленточек, я помню про польского мальчика и его маму всегда. Моему сыну сейчас 13 лет, и он эту историю уже знает. Моей дочери восемь, и я не знаю, когда ей расскажу.

Его портреты светских львиц, актрис, знаменитостей и просто красавиц расходились многотысячными тиражами, их печатали журналы и собирали те, чьи потомки позже начнут млеть от глянцевых журналов. Пресса называла его прирожденным ваятелем прекрасных образов и режиссером женских головок.

История начинается с Древнего Египта, где пиво было народным напитком, и завершается апофеозом крафта в Израиле наших дней. Пиво может даже заменять вино при исполнении религиозных обрядов. Специально к выставке пивовары Иерусалима и Мюнхена вместе создали пиво, его можно попробовать в музейном кафе.

На выставке, занявшей большой зал, показывают не только рояль и личные вещи Бузони, но и некоторые из более чем 9 тыс. его писем, в том числе переписку с Арнольдом Шенбергом, Максом Либерманом, Гуго фон Гофмансталем, сестрой Густава Малера Эммой Розе‑Малер и его женой Альмой Малер‑Верфель.