Когда еврей вовлечен в дела материального мира, он должен, выражаясь метафорически, посылать «ангелов» или «посланцев» — то есть использовать свое «шестое чувство», чтобы определить, могут ли его физические действия сыграть пагубную роль для его духовного здоровья; спрашивать себя: смогу ли я направить данное физическое стремление к более высокой цели? Но даже и в таком случае не следует вкладывать «душу» — свои чувства и способности — в физические материи

В каком случае отказ от насилия становится грехом? Как резня в Шхеме связана с возрастом бар-мицвы? И когда человек получает силу самопожертвования? Главный редактор «Лехаима» Борух Горин читает недельную главу Ваишлах

Величие Яакова — в его способности испытывать душевную тревогу даже при мысли об оправданном поступке — защите собственной жизни ценой жизни брата. Эту особенность — склонность к нравственным терзаниям из‑за применения силы и потенциального кровопролития даже в ситуации самообороны — еврейский народ сохранил со времен Яакова доныне

Смысл в том, что на Небесах любое доброе решение и так существует, но надо его спустить на землю, чтобы оно дошло до того человека, который именно в нем нуждается. В этом разница между молитвой и благословением: в молитве мы просим Б‑га дать нам что‑то доброе, чего пока нет, а благословение — просьба даровать то, что уже есть на Небесах, но еще не спущено на землю. Поэтому мы просим благословения у праведника, который находится ближе к Небесам

Чтобы понять, каков закон в каждой конкретной ситуации, мудрец должен «просеять» законы Торы сквозь «сито» соответствующих юридических правил и применить их к конкретным обстоятельствам места и времени. Причем у каждого мудреца этот аналитический процесс зависит от его духовных качеств. А конкретное решение возникало в тот момент, когда осознание духовных корней закона накладывалось на оценку конкретных обстоятельств дела

Хотя из Торы ясно, что обманывать другого человека запрещено, в кодексе Ноаха этот запрет прямо не упоминается. На каком основании он был введен? Предположительно народы добавили к этому кодексу, состоящему из семи мицвот (заповедей), дополнительные запреты, ставшие общепризнанными и обретшие статус законов