Джордж Стайнер, который стал одним из ведущих публичных интеллектуалов мира благодаря своей незаурядной эрудиции, многоязычию и провокационным урокам, которые он извлек из своих еврейских корней и бегства от Холокоста, умер 3 февраля. Ему было 90 лет. Его сын, Дэвид Стайнер, рассказал Associated Press, что его отец умер в своем доме в Кембридже, в Соединенном Королевстве. У него было плохое состояние здоровья.

Стайнер, уроженец Парижа, чья семья бежала в США в 1940 году, наслаждался богатой жизнью ума. Похвалив автора А.С. Байетт как «позднего, позднего, позднего ренессансного человека», он написал сотни эссе, стихотворений, книг и повесть «Переправа А. Г. в Сан-Кристобаль», которая привела в ярость некоторых читателей изображением Гитлера, оправдывающим его ужасы и связывающим их с современным возрождением Израиля. В таких произведениях, как «После Вавилона», «Поэзии мысли» и «Смерти трагедии», Стайнер опирался на то, что он назвал своей «полной страстью к писанию и классике, поэзии и метафизике». Он прославлял разнообразие мира языков и идей и интересовался всем: от греческой трагедии до лингвистики секса. Но он также размышлял о способности искусства продвигать цивилизацию и о том, что он называл «рулеточным колесом выживания». Почему ему удалось сбежать от нацистов, а многим, как он знал, не удалось. Неверующий, он считал себя победителем в «игре случая», который каким-то образом «выбрал правильный номер».

Стайнер часто конфликтовал с другими евреями. Его героями были не религиозные деятели, а литературные и политические мыслители, такие как Марсель Пруст, Франц Кафка и Карл Маркс. Он назвал Израиль «необходимым чудом», но в остальном ставил под сомнение цель еврейского государства. Евреям было лучше в изгнании, писал он: «Вместо того чтобы протестовать против своего статуса гостя в нееврейских землях или, точнее, в военных лагерях диаспоры, еврей должен был приветствовать его». Стайнер участвовал в работе «The New Yorker», «Times Literary Supplement» и «The Guardian», и ему принадлежала инициатива познакомить англоязычных читателей с такими европейскими писателями, как Вальтер Бенджамин и Пауль Целан. Он также преподавал во многих университетах, в том числе 20 лет на факультете Женевского университета.

Среди его наград — орден Почетного легиона, членство в Американской академии художеств и литературы и премия Трумэна Капоте за выдающиеся достижения в литературной критике. «Его европейское и еврейское наследие отражают его мощную, иногда мрачную, но никогда не пессимистическую перспективу», – говорится в решении о награждении премией Капоте. «Возможно, его наиболее выдающимся достижением является то, что в процессе написания такой критики он переосмыслил традиционную роль и идентичность самого критика. В своей щедрой, бесстрашной, трудной прозе он рассматривал границы языка, его силы и возможности обмана интеллекта, а также его открытия».

Стайнер женился на историке Заре Шаков в 1955 году. У них было двое детей: Дэвид Стайнер, который руководит Институтом образовательной политики Университета Джона Хопкинса, и Дебора Стайнер, заведующая кафедрой классической литературы Колумбийского университета. Его высоко ценили и яростно критиковали. Его называли напыщенным, небрежным и безответственным. Особенно суровым было осуждение «Переправы А. Г. в Сан-Кристобаль», изданной в 1981 году. Повесть рассказывает об охоте в джунглях Амазонки на Гитлера, который оправдывается, говоря, что евреи первыми назвали себя «избранными людьми», и таким образом вовлекает их в свою собственную судьбу.

«Другими словами, евреи дали Гитлеру свои лучшие идеи. Взамен Гитлер дал им Израиль», – написал Джон Леонард в «The New York Times». Леонард обнаружил, что Стайнер «не только отрицает способность искусства организовывать и трансцендировать, но и вызывает у меня тошноту». Стайнер вырос в известной семье австрийских евреев, которые к моменту его рождения поселились во Франции. У него были ранние воспоминания о толпах в Париже, кричавших «Убей евреев!» на улице возле их квартиры. Когда семья смотрела на это из окна, его отец сказал ему: «Это называется история, и ты никогда не должен бояться». «Для шестилетнего ребенка эти слова были преобразующими», – объяснил Стайнер интервьюеру Лоре Адлер для книги «Долгая суббота: беседы», опубликованной в 2014 году. «С тех пор я знаю, что такое история, и если я боюсь, то мне стыдно; и я стараюсь не бояться».

Он получил образование во французской школе в Нью-Йорке и учился в Гарвардском университете и Чикагском университете, а затем переехал в Лондон и присоединился к коллективу «The Economist». Одним из его ранних заданий было интервью с одним из конструкторов атомной бомбы, Дж. Робертом Оппенгеймером, который «внушал леденящий душу страх Стайнеру, но также он любил его настолько, чтобы убедить его присоединиться к Институту перспективных исследований в Принстоне. Время, проведенное Стайнером рядом с Оппенгеймером и другими учеными, усилило его двойственное отношение к морали искусства и гуманитарных наук.

Наука была основана на истине, но искусство было приглашением к «блефу», потому что даже самое неосведомленное мнение (например, Моцарт был плохим автором мелодий) не могло быть опровергнуто. Красота языка, его безграничные возможности были также его трагедией. «Язык допускает все», – сказал он Адлеру. «Это тревожная истина, о которой мы почти никогда не задумываемся: мы можем говорить все, что угодно, ничто не душит нас, ничто не шокирует, когда кто-то говорит самые чудовищные вещи. Язык бесконечно раболепен, и язык — в этом тайна — не знает этических границ».

apnews.com