На фестивале “Кинотавр” в Сочи показали новый фильм “Война Анны” Алексея Федорченко. Еще до премьеры в России, на фестивале в Роттердаме, эта картина была отмечена критиками, некоторые заранее назвали ее лучшей из всех отечественных фильмов, что выйдут в 2018 году. Алексей Филиппов — о том, как Федорченко, по его собственному утверждению, закрывает для себя тему войны в кино.

Ноябрь 1941 года, зона немецкой оккупации на Украине. Еврейская девочка Анна вылезает из-под присыпанных землей, переплетающихся, как корни, тел. Следующие два года она будет прятаться в камине комендатуры, прямо под носом у тех, кто, возможно, пытался отправить ее на тот свет. Она слышит украинскую и немецкую речь, видит, как люди в комнате рисуют плакаты в поддержку Третьего рейха, играют с утятами, занимаются сексом, смотрят американские мультфильмы.

Ночью она выбирается, чтобы попить из стакана, где моют кисточки, или съесть оставленный на видном месте помидор. Параллельно она исследует комендатуру (видимо, бывшую школу) с ее анатомическими рисунками, чучелом волка и чердаком, засиженным голубями. Сбежать она не пытается: то ли помнит эхо расстрела, то ли просто боится злобной сторожевой овчарки.

Новая лента Алексея Федорченко, как и его предыдущие “Ангелы революции”, родилась на документальной основе: на просторах интернета режиссер вычитал про девочку, которая во время войны пряталась в камине комендатуры в Полтавской губернии.

Точное место тут, впрочем, не звучит, да и время, обычно занимающее в фильмах о Великой Отечественной какое-то слишком важное место, мгновенно отходит на второй, а то и на третий план. Годы в камине показаны как монотонная череда действий: трудно сказать наверняка, сколько на самом деле по сюжету проходит времени. Часы, дни, недели, месяцы и годы сливаются: их расцвечивают только яркие воспоминания девочки о помидоре или новогоднем макабре пьяных немцев с имбирными печеньями в форме свастики (реальная деталь).

Детская оптика — это одна из главных находок Федорченко и сценаристки Натальи Мещаниновой для разговора о войне. Поначалу фильм кажется немного ученическим: вместе с оператором-виртуозом Алишером Хамидходжаевым, умеющим сфокусировать камеру на хаотично мечущейся по комнате мухе, режиссер в чем-то похож на выпускников ВГИКа с их старательной топорностью. Однако эта кинематографическая наивность, подчеркивающая взгляд на мир маленькой героини, скоро сменяется емкой простотой, которая звучит точнее и звонче всей патетики, которая обычно свойственна военному кино.

Несмотря на оставшийся за кадром расстрел, для Анны все происходящее — это такая игра. В этом смысле ближайшим аналогом фильма Федорченко внезапно оказываются видеоигры в популярном жанре “симулятор ходьбы”, где игровой процесс сфокусирован на изучении окружающего пространства и получении информации о сюжете через записки, дневники, аудиокассеты или видеозаписи.

“Война Анны” частично снята как бы от первого лица, и постоянные затемнения, которыми на монтаже Федорченко отделил друг от друга дни и ночи, параллель лишь усиливают. В кино этот прием уже почти не используют, зато в играх — довольно часто, например, для того, чтобы показать, что герой заснул.

Анна тоже находится в своеобразном “симуляторе ходьбы”, открывая для себя взрослый мир военного времени. Здесь уместно вспомнить, что Набоков, переводя известную сказку Льюиса Кэрролла, назвал ее “Аня в Стране чудес”, а “потерянность” Анны во времени как раз рифмуется с полетом через кроличью нору. Хотя фильм Федорченко больше похож на другую часть кэрролловской саги, “Аню в Зазеркалье”: звуки внешнего мира звучат в камине глухо, отдаленно, да и видит происходящее она лишь через трещины.

Реальная война здесь происходит между местными кошкой и собакой. Так же было, например, в комиксе “Маус” Арта Шпигельмана, где Вторая мировая и Холокост были описаны через отношения кошек и мышей. Можно сказать, что так опосредованно девочка узнает, что такое страх и смерть, концепцию которых она будто бы не понимала в самом начале.

“Война Анны” вообще балансирует между сказкой и былью: как в венгерском фильме “Сын Саула”, все ужасы Холокоста здесь оказываются где-то на периферии. Секс, смерть и ужасы войны вынесены за скобки. Что интересного в загадочном для шести лет процессе соития у камина, когда рядом с ногой в туфле и игриво-салатовыми трусами светится обещанием сытости помидор? Понимает ли она, приклеивая в гнезде камина вырезки со Сталиным и неким тотемом, увенчанным царской короной, что эти фигуры на самом деле означают? Видит ли Анна такой же символизм в передвижении флажков на карте, какой возникает в голове у зрителей?

Именно этой спокойной и слегка наивной интонацией лента Алексея Федорченко и подкупает, как и надежда, что мир победит войну. Только бы день простоять да ночь продержаться.

Будет в российском прокате ближе к осени 2018 года, но точная дата выхода пока неизвестна.

tass.ru