Хаим Гури, израильский поэт, писатель, журналист и кинорежиссер, который в течение 70-летней карьеры отобразил некоторые из самых символичных и бурных моментов истории страны, умер 31 января в возрасте 94 лет.

Родившийся в Тель-Авиве в 1923 году, Гури в 1941 году присоединился к полувоенной группе Пальмах, участвуя в ряде операций британских войск в тогдашней подмандатной Палестине и став одним из первых новобранцев, закончивших курсы командиров элитных сил. По службе он был отправлен в Венгрию в 1947 году, чтобы помочь оставшимся в живых жертвам Холокоста эмигрировать в подмандатную Палестину. В 1948 году он стал заместителем командира роты в бригаде «Негев» Пальмаха во время Войны за независимость.

Гури считается старейшиной эры Пальмаха в еврейской поэзии, его первая книга стихов «Огненные цветы» подробно рассказывает о его личных переживаниях во время войны и озвучивает двойственное чувство боли и гордости, испытываемое многими из первых солдат Израиля. Одно из самых знаковых и мучительных стихотворений этого первого опубликованного сборника «Здесь лежат наши солдаты» было посвящено Ламед Хей – конвою из 35 солдат Хаганы, которых заманили в засаду и убили во время попытки доставить подкрепление в кибуц Гуш-Эцион в 1948 году, и помогло увековечить эту историю в анналах ранней истории Израиля.

Далее Хавим Гури создал несколько других томов поэзии, охватывающих большинство ранних военных конфликтов и культовых событий в Израиле, и показал себя успешным кинорежиссером и журналистом. Он работал в качестве репортера в ныне несуществующих ежедневных газетах «Ламерхав» и «Давар» и получил известность за освещение процесса 1961 года над Адольфом Эйхманом.

Алан Минц написал о праздновании 90-летия Гури в Jewish Review of Books и отметил: «Трудно преувеличивать значение поэзии в израильской культуре XX века. Умышленное освобождение от ортодоксальных верований и практик, сопровождавшее сионистскую революцию, оставляло духовные потребности светских израильтян без внимания, а написание и чтение стихов часто становились своего рода таинством, заполняющим эту пустоту. Начиная с Восточной Европы и продолжая в Палестине, еврейские читатели смотрели на поэтов не только как на освещающих свой личный опыт, но и на тех, кто должен служить светскими пророками». Гури, писал Минц, имеет неофициальный статус национального поэта, в частности, из-за его способности и готовности «проявить симпатию к народу».

В 1988 году Гури завоевал за его поэзию престижную Премию Израиля. И он никогда не прекращал писать, его сборник стихов «Эйваль» был опубликован в 2009 году, когда ему шел 86-й год жизни. Он не был известен в Америке, но получил известность в Европе, проведя год в Сорбонне после окончания учебы в Еврейском университете. Единственным переводом его стихов на английский язык является книга Стэнли Ф. Чит «Words in My Love-Sick Blood».

Кроме того, некоторые стихотворения были положены на музыку, включая его самое известное «Баб эль-Вад». положенное на музыку Шмуэля Фершко. Песня относится к узкому 23-километровому участку дороги в Иерусалим из Тель-Авива, которая использовалась для доставки продуктов в Иерусалим во время осады города.

Баб-эль-вад,
Навечно запомни наши имена
Караваны прорывались по дороге к Городу
По сторонам дороги лежат наши павшие
Остов железный молчит как друг

И я иду, прохожу здесь тихо-тихо
И я вспоминаю их по-одному
Здесь сражались вместе на скалах и скалах
Здесь были вместе (как) одна семья

31 января память Гури почтили политики всего политического спектра Израиля. Отвечая на известие о его смерти, министр культуры Мири Регев назвала Гури «одним из великих поэтов поколения 1948 года, который объявил о возрождении нашего народа на нашей земле». «Гури был и всегда будет одним из «огненных цветов» нашего национального возрождения в государстве Израиль», – сказала она, имея в виду название его сборника 1949 года. Спикер Кнессета Юлий Эдельштейн сказал, что «история жизни Гури переплетается с историей государства Израиль, и его стихи были и будут оставаться частью израильского идеала». Спикер Кнессета сказал, что планирует назвать сад у израильского парламента в честь Гури. У Гури остались жена, три дочери и шесть внуков. «Когда папу спрашивали «Как дела?», он отвечал двояко, – сказала его дочь Хамутал в интервью Армейскому радио утром 31 января. – «Я так же как и мой народ», или он сказал бы: «Земля Израиля беспокоит меня». Он был связан с этой землей всеми фибрами своей души.

Times of Israel