Ади Далиоту было за 60, когда он узнал, что его отец, Губерт Поллак, помог спасти более 10000 евреев в нацистской Германии в годы, предшествовавшие Холокосту, пишет журналист «The Times of Israel» Яаков Шварц.

Поклявшись своему компаньону, англо-немецкому филантропу еврею Уилфриду Исраэлю, хранить этот секрет, Поллак хранил свою историю в тайне — даже от своей семьи. Только после того, как Далиот (семья приняла еврейскую фамилию после переезда в Израиль) наткнулся на письменный отчет Поллака в 2002 году, почти через 35 лет после его смерти, героическая роль Поллака стала известна.

28 апреля, в День памяти жертв Холокоста в Израиле, Поллак посмертно получит звание «Еврея – спасителя» вместе с 12 другими героями эпохи Холокоста. Церемония пройдет в Лесу мучеников на холмах Иерусалима. Здесь было посажено шесть миллионов деревьев в память о шести миллионах евреев, погибших во время Холокоста. Награда была учреждена в 2011 году Всемирным центром «Бнай Брит» в Иерусалиме и Комитетом по признанию героизма спасителей – евреев во время Холокоста (JRJ) в честь и для признания спасения евреями своих собратьев – евреев во время геноцида.

Израильский национальный мемориал и музей Холокоста Яд Вашем, присуждает звание Праведника народов мира неевреям, которые рисковали своей жизнью, чтобы спасти евреев, но не награждает евреев, спасших своих. «Формы исследования и увековечивания памяти о Холокосте в Израиле в значительной степени определяются Законом о Яд Вашем, в котором излагается сфера ответственности учреждения», — рассказал директор Всемирного центра «Бнай Брит» в Иерусалиме Алан Шнайдер. «Героизм спасителей – евреев, которые рисковали своими жизнями, пытаясь спасти других евреев, не входит в формальную компетенцию Яд Вашем. Вдохновленный спасателями и спасенными, Всемирный центр «Бнай Брит» и Комитет по признанию героизма спасителей – евреев решили привлечь внимание к этим самоотверженным мужчинам и женщинам», — заявил Шнайдер «The Times of Israel».

Внук Поллака, Офер Далиот, рассказал, что его отец, которому сейчас 84 года, годами ждал признания действий Поллака. «Мой отец подходит к концу своей жизни, и он боролся за то, чтобы написать эту биографию и добиться признания заслуг семьи Поллак, поэтому он очень рад, что его отец наконец-то получил признание», — заявил Офер Далиот.

В 1930-е годы Поллак работал в Берлине статистиком в правительстве Германии, а также в организации «Керен ха-Йесод» — «United Israel Appeal», где он руководил статистикой для местной еврейской общины. Вместе с Уилфридом Исраэлем, богатым и влиятельным бизнесменом, а также капитаном Фрэнсисом Фоули, агентом МИ-5, работавшим в посольстве Великобритании в Берлине, Поллак помог осуществить план по выдаче тысяч выездных виз немецким евреям, стремящимся сбежать от нацистского режима. Уловка была рискованной и заключалась в том, что Поллак подкупал чиновников гестапо деньгами, которые ему дал Исраэль. Фоули выдал визы, позволяющие беженцам въезжать на британскую территорию, в том числе на территорию подмандатной Палестины.

Поллак уехал из Германии со своей женой и сыновьями, включая Ади Далиота, в августе 1939 года, всего за месяц до начала Второй мировой войны, и приехал в Палестину. Хотя Поллак отказывался говорить с кем-либо о том, что он сделал, он сделал одно исключение, дав в 1944 году пространные показания зарождающейся организации, которая впоследствии стала Яд Вашем. Это свидетельство было использовано в знаменитом судебном процессе над офицером СС и архитектором «Окончательного решения» Адольфом Эйхманом в Иерусалиме, а также помогло обеспечить звание Праведника народов мира для Фоули.

Кроме того случая, Поллак больше не говорил о спасательной операции, оставаясь верным соглашению о неразглашении информации, которое Уилфрид Исраэль заставил его подписать — несмотря на то, что Исраэль погиб в 1943 году, когда пассажирский самолет, на котором он летел из Лиссабона до Бристоля был сбит немецкими люфтваффе. «Мой дедушка был настоящим йеке», — заметил Офер Далиот, используя идишский термин, обозначавший немецких евреев, которые строго следуют протоколу. «У него было такое чувство приличия — если Уилфрид не сказал ему, что все в порядке, он ничего не говорил».