Итальянский католический художник, чье изображение средневекового сюжета «кровавого навета» в марте вызвало бурю протеста в еврейской общине, тем не менее, имеет целый ряд сторонников. Передовица, опубликованная 1 апреля в итальянской газете L’Quotidiano Italiano, высоко оценила произведение художника Джованни Гаспарро под названием «Мученичество св. Симона Тренто посредством еврейского ритуального убийства»: так и написали, «объективно это шедевр».

Газета, издаваемая в Бари — портовом городе на побережье Адриатического моря, где проживает Гаспарро, — описывает автора как «всемирно известного художника», отмечая также, что некие католические «церковные органы» были среди покупателей работ Гаспарро. Статья защищает историческую правдивость эпизода «кровавого навета», изображенного на картине Гаспарро: мы видим изображение стереотипно злых еврейских персонажей, толпящихся вокруг испуганного младенца и истязающих его для получения крови.

В марте 1475 года обнаружение тела пропавшего мальчика по имени Симон в итальянском городе Тренто, предположительно в подвале местного еврея, привело к тому, что вся еврейская община была обвинена в «кровавом навете»: ложном убеждении, что евреи используют кровь христианских детей для религиозных ритуалов. Результатом стало антиеврейское безумие, в ходе которого мужчины, женщины и дети были подвергнуты пыткам и избиениям, а лидеры общины сожжены на костре после показательного процесса. Но, как отметил один из ведущих американских католических ученых в обширном интервью, опубликованном 1 апреля, в отличие от давно отвергнутого обвинения в богоубийстве — коллективной ответственности евреев за казнь Иисуса римскими властями, — «кровавый навет» с 900‑летней историей официально ни разу не был одобрен католической церковью. «Обвинение евреев в убийстве христианских детей никогда не было церковным учением или доктриной и было отвергнуто даже папами в средневековый период», — заявил профессор Филип Каннингем, директор Института иудейско‑католических отношений при Университете святого Иосифа в Филадельфии.

Одним из понтификов, отвергавших богословские основания для веры в «кровавый навет», был Григорий X (1271–1276), который утверждал: «Наиболее лживо эти христиане утверждают, что евреи тайно и украдкой унесли детей и убили их и что евреи приносят в жертву сердца и кровь этих детей, поскольку их закон в этом вопросе точно и прямо запрещает евреям жертвовать, есть или пить кровь, или есть мясо животных, имеющих когти. Это неоднократно доказывалось на нашем суде евреями, обращенными в христианскую веру: тем не менее, многие евреи из‑за этого арестовываются и задерживаются».

Однако в случае с Симоном из Тренто доктринальный отказ от кровавой клеветы не помешал папе Сиксту IV в XV веке заявить, что еврейская община Тренто заслуживает наказания. Это также не помешало папе Григорию XIII в XVI веке канонизировать Симона как мученика. Лишь в 1965‑м — в тот год, когда Второй ватиканский собор издал свою историческую декларацию Nostra Aetate, отвергающую антисемитизм, — канонизация Симона была официально отменена папой Павлом VI.

Тем не менее, даже спустя более 50 лет после того, как католическая церковь признала «еврейский завет с Богом» через Nostra Aetate, говорит профессор Каннингем, все еще есть «отщепенцы», которые поддерживают антисемитские взгляды и продолжают считать, что «это игра с нулевой суммой, и если католики правы, то евреи должны быть неправы». И в то время как газетная передовица в защиту Гаспарро хвалила художника как часть «традиционного католического мира, который празднует мессу согласно старому римскому обряду», Каннингем предостерегает от неправильного использования некоторых понятий.

«Традиционализм — это не то же самое, что традиция, — поясняет он. — Обвинение в совершении богоубийства повторялось многими христианскими теологами на протяжении веков, так что вы можете назвать это частью христианской традиции; но не “кровавый навет” — это было нелепо даже по меркам того времени». Распространение «кровавого навета» по всей Европе было отражением местных суеверий, вытекающих из определенных религиозных практик, таких как евхаристия, в которой хлеб и вино, употребляемые верующими, считаются телом и кровью Иисуса. По словам Каннингема, в тот период, когда всплыл «кровавый навет», «было глубоким физическое понимание евхаристии», поощряющее народную веру в то, что евреи будут продолжать проливать кровь христиан так же, как поступили с самим Иисусом. Эти популярные легенды часто сопровождались более низкими — экономическими — мотивами демонизации евреев, отмечает Каннингем. Долги перед евреями можно было аннулировать, преследуя местную общину посредством подобных клеветнических высказываний, в то время как города и поселки, жители которых были канонизированы, могли бы ожидать прибыльных ежегодных паломничеств.

Отвечая на вопрос о его собственной реакции на картину Гаспарро, Каннингем говорит, что он был «потрясен ею»: «Это явно оживляет старые клише, визуальные стереотипы и карикатуры в контексте инцидента, который исторически очень туманен». Задача противостоять взглядам Гаспарро не равносильна битве между левыми и правыми, подчеркивает Каннингем. «Я не хочу создавать впечатление, что исторические изменения в отношениях с евреями — это то, что можно назвать либеральным, или левым, явлением, — говорит он. — Оно охватывает все сообщество. Есть епископы, которых можно назвать правыми, но они решительно осуждают антисемитские действия со стороны католиков и способствуют позитивным отношениям с евреями». Каннингем подчеркивает, что те, кто выступал против «живой» католической традиции, установленной Nostra Aetate, дистанцировались от своей веры «по собственному выбору». «Они уже не просто правые, — заметил Каннингем. — Они вне сообщества верующих».

Оригинальная публикация: ‘Blood Libel Never a Church Teaching,’ Says Prominent US Catholic Academic, as Defenders of Antisemitic Italian Painting Come Forward