83-летняя Рут Барнетт родилась в 1935 году в Германии, которая уже погружалась в нацистскую тиранию. Ее отец-еврей был судьей, который был лишен своего поста в 1933 году; ее мать-нееврейка управляла рекламным бизнесом в Берлине. «У нас было блестящее будущее, пока нацисты не пришли к власти», – говорит она.

Отец Барнетт скрывался в течение большей части следующих шести лет. Но тот факт, что он был занесен в черный список, и его жизнь была в опасности, возможно, помог двум его детям попасть в список для «Киндертранспорта» в Великобританию в феврале 1939 года. У Рут был брат, Мартин, который был на три года старше ее. Хотя в то время ей было всего четыре года, она вспоминает путешествие из Берлина. «Я думала, что это поездка на отдых», – говорит она.

Ее мать, у которой была краткосрочная виза, сопровождала двух детей, оставила их в приемной семье в Англии, а затем исчезла. «Ни мой брат, ни я не помню, как она прощалась», – говорит Барнетт. Рут и Мартин оставались вместе на протяжении всей войны – «вот почему мы смогли психологически справится», – говорит она. Ее прибытие в Великобританию спонсировалось квакерами, которые следили за ней на протяжении всей войны, забрав ее у первой приемной матери, которая была жестокой и избивала Рут за то, что та мочилась в кровати. Она оказалась на ферме в Сассексе, где и осталась после окончания войны.

«Четыре года спустя, когда мне было 14 лет, – вспоминает она, – появилась моя мать из ниоткуда, совершенно незнакомая. Я ее не узнала; она не говорила по-английски; я не говорила на немецком языке. Мне сказали, что она приехала забрать меня в Германию; я отказалась ехать».

Ее брат отправился в Кембриджский университет для изучения физики, но Барнетт в конечном итоге была вынуждена вернуться в Германию. Ее отец пережил войну, бежав в Шанхай, и теперь вернулся в качестве судьи в Майнц в постфашистской Западной Германии. Он использовал юридические связи, чтобы вернуть свою дочь, хотя она осталась только на год, после чего вернулась назад в Великобританию, вышла замуж, работала учителем, а затем выучилась на психотерапевта.

Только когда ей исполнилось 50 лет, она узнала всю историю о «Киндертранспорте». «Я была ошарашена, узнав, что нас насчитывается 10 000 человек», – говорит она. «Я поняла, что к тому времени я обрела уверенность в себе благодаря стабильному браку, трем детям и карьере учителя, и я была готова встретиться лицом к лицу с прошлым. А до тех пор я просто избегал всего, что связано с прошлым». Она говорит, что многие из переживших Холокост «никогда не были готовы к тому, чтобы проработать то, что с ними произошло, а это означало, что их дети получили травму». Ее мать, по ее словам, была глубоко травмирована войной и отказалась говорить об этом. «Если вы сделаете это табу, у вас могут быть только поверхностные отношения», – говорит Барнетт.

Барнетт написала пьесу «Какова цена справедливости?», рассказ о ее семье, и говорит, что она актуальна и сейчас. «Необходимо понять, что происходит с семьей, которая разделена войной, потому что это происходит сейчас во всем мире. Дональд Трамп усугубляет ситуацию: разделяя детей и родителей, которых отправляют обратно».

Выставка «Воспоминания о «Киндертранспорте»: 80 лет» работает в Еврейском музее с 8 ноября по 10 февраля.

theguardian.com