Чем этот Песах отличается от всех других? В Исландии тем, что теперь там есть постоянный раввин
На первый взгляд Песах в этом году в исландском Рейкьявике напоминал прошлогоднее празднование. Оба были проведены в конференц-зале отеля в центре города с дюжиной длинных столов. И у обоих была относительно непринужденная атмосфера. Но два праздника не могли быть более разными. В прошлом году раввин, руководивший седерами, был приезжим; он прилетел из Нью-Йорка. В этом году раввин был исландцем, постоянным жителем страны, у которой со времен Второй мировой войны никогда не было постоянного раввина. Вместо этого нормой в Рейкьявике стали раввины, прилетавшие на Песах и другие праздники.
В период с 2011 по 2013 год раввином Исландии был молодой еврей из Хабада по имени Берл Певзнер; после того, как он принял пост шалиаха (эмиссара) в Бейт-Хабаде на Каймановых островах, его брат Нафтоли занял его место на следующие четыре года. В 2018 году его заменил еще один хабадский раввин, Ави Фельдман, 27-летний уроженец Краун-Хайтс. Фельдман, как оказалось, был готов к перспективе длительной жизни в Исландии. Прошлым летом он, его жена Мушка и их трое маленьких детей переехали в кондоминиум в западной части Рейкьявика с видом на гавань. Раввин стал исландцем. Вскоре он начал устраивать шаббатные трапезы у себя дома в качестве нового духовного лидера небольшой общины евреев Исландии, численность которой оценивается в 150–200 человек.
Перед первым седером 2019 года, который состоялся вечером 19 апреля, две старшие дочери Фельдмана, Хана и Батшева, прыгали перед залом для проведения седера в масках, изображая библейские кары, насланные на Египет. Я помог Хане поправить ее зеленую маску с надписью «Лягушка», в то время как ее отец разогревал суп на электроплитке в импровизированной зоне для приготовления пищи. Когда я спросил Фельдмана, чем седер этого года отличается от седера прошлой весной, он сосредоточился на слове «постоянство». «В прошлом году мы только получали представление о том, каково быть евреем в Исландии», – сказал он. «Мы были гостями, а не частью общины. Теперь мы здесь навсегда — мы будем воспитывать здесь наших детей, и проведем здесь остаток нашей жизни».
Многие из участников седеров были давними членами общины, исландцами во втором и третьем поколениях, которые впервые поднимали свои стаканы с виноградным соком — кошерный виноградный сок нельзя найти в Исландии, поэтому Фельдманы импортировали его вместе с мацой и другими вещами. Некоторые из ста празднующих просто оказались в Рейкьявике во время Песаха и потому пришли сюда. Многие даже не были евреями. Справа от меня сидела хорошо одетая женщина — христианка-исландка, которая была замужем за почетным консулом Израиля в Исландии Паллом Арнором Палссоном. Он был почетным консулом 25 лет и сам не был евреем. Я завел разговор с женщиной напротив меня, которая, как оказалось, переехала в Рейкьявик из Барселоны после того, как вышла замуж за исландца. Она не была еврейкой, но ее муж, сидевший рядом с ней, исполнял каждую песню в Агаде впечатляющим басом-профундо. Позже, когда мы разговаривали, он объяснил, что, хотя он был рожден евреем, он теперь идентифицирует себя как агностика.
С другой стороны, старшеклассница Ребекка Дубровская была членом реформистской общины, расположенной недалеко от Бостона. В Исландии во время школьной поездки, не связанной с иудаизмом, она вдруг вспомнила, что Песах уже не за горами. Погуглив по словам «еврейская община Исландии» она отправила электронное письмо раввину Фельдману. Лирон и Яэль, супружеская пара из Тель-Авива, а также сестра Яэля Анат и их друг Галь также узнали о седере из интернета. Находящаяся в Исландии на каникулах пара была ветеранами седеров и шаббатов в различных отдаленных Бейт-Хабадах: Канкун, Братислава, Панама Сити, Сан Кристобаль. Но они никогда не были в Бейт-Хабаде так далеко на севере (хотя вполне возможно, что седеры проводятся и севернее, чем Рейкьявик, но нет Бейт-Хабада ближе к Северному полюсу.)
Эклектичность посетителей седера является отражением общины, только начинающей находить свое место в качестве постоянной частицы в социальной и религиозной культуре Исландии, в которой критически важным демографическим фактом является то, что, по мнению правительства Исландии, евреев не существует. Есть исландцы, которые идентифицируют себя как евреи, но хотя они заявляют о своей «религиозной или жизненной принадлежности», иудаизм не включается в список признанных религий, отмеченных в Национальном реестре Исландии. Но если Фельдман добьется своего, все скоро изменится.
У общины никогда не было духовного лидера, обладающего мотивацией, ресурсами или способностью противостоять юридическим и процедурным вызовам, связанным с добавлением иудаизма в реестр. Если Фельдману удастся включить туда иудаизм, он займет свое место рядом с лютеранством — государственной религией, определяемой конституцией, – и другими христианскими конфессиями, а также нехристианскими религиями, такими как буддизм и Асатру (также известным как скандинавское язычество). Это создаст заметный демографический сдвиг в Исландии, если, как они вправе сделать, община Фельдмана отменит свой нынешний статус в реестре и официально будет представлена там как еврейская.
После того, как седер закончился, Фельдман поболтал с посетителями и членами общины, которые менее года назад фактически были ему незнакомы. Была почти полночь. «В следующем году не в гостиничном номере», – пошутил он, ссылаясь на традиционную пасхальную фразу об Иерусалиме. Он сиял оптимизмом, подобающим первому раввину в новейшей истории, который председательствовал на седере в Рейкьявике, и не улетел домой на следующий день.
