«Оккупированный город» (США, реж. Стив Маккуин, 2023)

Режиссер снял хаотично растекающийся, бессвязный документальный фильм, где на современную кинохронику наложен закадровый рассказ об оккупации Амстердама — хроника событий по конкретным адресам.  

Тема преступлений нацизма, как ни одна другая, вдохновляет кинодокументалистов на гигантские по объему произведения. Вначале, в 1969 году, появился фильм «Печаль и жалость» Такое название (буквальный перевод названия фильма в англоязычном прокате) устоялось в русскоязычных источниках. Его французское название Le Chagrin et la Pitié точнее перевести как «Досада и жалость», или «Разочарование и жалость». Здесь и далее примеч. перев. Марселя Офюльса – четырехчасовое расследование, обличающее режим Виши во Франции. Затем, в 1985 году, вышел девятичасовой фильм Клода Ланцмана «Шоа» – душераздирающее повествование о Холокосте. И вот к этому собранию эпопей прибавился «Оккупированный город», где в течение четырех с лишним часов режиссер Стив Маккуин, подобно археологу, раскапывает историю нацистской оккупации Амстердама.   

Первый и второй фильмы, о которых мы упомянули, справедливо считаются классикой: они стали вехами в истории жанра и эпохальными свидетельствами ужасающих исторических событий. Совсем недавно – в феврале 2023 года – фильм Офюльса собирал полные залы на нью-йоркском Кинофоруме и стал для меня одним из самых памятных  киновпечатлений года. Но как-то не верится, что еще через полвека зрители точно так же повалят толпой на «Оккупированный город»: отупляюще скучный рассказ о страшном прошлом одного отдельно взятого города. 

Зверские преступления былых времен и неразрешимая проблема их отображения в кино — все это Маккуину не в новинку. Он получил премию «Оскар» за драму «12 лет рабства», в которой с непоколебимым реализмом показал жестокость института рабства в Америке до Гражданской войны: каждый новый кровавый рубец на спине героя словно углубляет у зрителя понимание системы, державшейся на этом институте. В «Оккупированном городе» режиссер избирает полярно противоположный подход: не показывает ни единого злодеяния, неизменно ограничиваясь съемками современного Амстердама. (Эта сознательная установка на изображение Холокоста обиняками побуждает вспомнить о другой киноновинке 2023 года: провокативной картине Джонатана Глейзера «Зона интересов»). О том, что творили нацисты, мы узнаем исключительно из  закадрового текста, который бесстрастно зачитывает Мелани Хайэмс. В фильме вообще нет ни архивной кинохроники, ни интервью с кем бы то ни было.   

Рассказы однотипны: вначале указан адрес — такая-то улица, такой-то дом; затем идет описание того, что творилось в этом месте, меж тем как мы, по замыслу режиссера, смотрим на то, что там теперь находится, и тех, кто там теперь живет или бывает. Места разные. Например, художественный музей Рейксмузеум. Или Консертгебау: имена еврейских композиторов и музыкантов (Малера, Рубинштейна, Мендельсона), высеченные на стенах этого концертного зала, в период оккупации замазали. Или какой-то дом, где обитала какая-нибудь еврейская семья… Очень часто повествование завершается словами: «умер в Аушвице» или «убит в Аушвице», после чего фильм переходит к следующей трагедии. Неизбежно все эти истории начинают смешиваться воедино. 

Что ж, этого вполне можно ожидать от любого рассказа о нацистской бойне — ведь ее масштаб был выше человеческого разумения. Нам ни за что не удастся в полной мере познать и объять умом преступление, которое совершалось на целом континенте, причем с холодной деловитостью. В «Шоа» Ланцман сделал из этой немыслимости происходящего нечто мучительно-незабываемое: общие планы концлагерей сняты так, чтобы выглядеть подчеркнуто, леденяще, непроницаемо непостижимыми. В сравнении с «Шоа» фильм Маккуина кажется одновременно суетливым и банальным: разве в этом контексте нам дает что-нибудь наблюдение за двумя девушками, делающими селфи у витрины магазина H&M?.. 

Фильм Маккуина вдохновлен объемистой книгой Бьянки Стигтер О фильме самой Стигтер под названием «Три минуты – расширение» читайте в «Лехаиме»: https://lechaim.ru/news/tri-minuty-rasshirenie-obzor-filma «Атлас оккупированного города: Амстердам, 1940-1945». Она написана женой Маккуина, так что вся эта затея пронизана безмерной любовью к супруге, хотя далеко не увлекательна и даже не слишком кинематографична, а конечный результат больше похож на справочник, чем на кинофильм. Напрягая мозг, можно выловить кое-какие ироничные переклички или параллели между кинохроникой современной эпохи и закадровым повествованием об истории – особенно в сценах, где мы становимся очевидцами недавних политических волнений в Амстердаме: из-за сovid-19 вводят карантин, а демонстранты, протестующие против жестокости полиции, собираются на городской площади. Но вскоре начинает казаться, что выискивание параллелей – лишь способ скоротать время, ведь, по-видимому, за движением кинокамеры не стоит никакого цельного замысла, который протянул бы связующую нить сквозь эти четыре часа.  

Можно сказать, что «Оккупированный город» косвенно напоминает нам: по-настоящему сильные рассказы об исторических событиях — это рассказы от первого лица. Фильм долго-долго, с усыпляющими длиннотами демонстрирует, что происходит, когда память постепенно тускнеет и очевидцев, которые могли бы поделиться своими свидетельствами, все меньше и меньше.  (Вот, кстати, дополнительный резон поблагодарить создателей «Шоа»). Здесь вместо таких свидетельств – нескончаемая череда кадров, не указывающая на какую-либо тонкую наблюдательность, а сопроводительный рассказ как будто нарочно выстроен так, чтобы ускользать от нашего понимания. Маккуин снял документальный фильм, который по большей части не сумел оживить историю — и, кстати сказать, не сумел оживить настоящее, которое с начала до конца фильма бредет за историей, как тень. 

Оригинальная публикация: ‘Occupied City’ Review: Steve McQueen Maps Amsterdam’s Nazi Past