Материал любезно предоставлен Tablet

Леонард Бернстайн любил «ваниллекипферл». Это ванильное печенье бывает в Рождество в каждом австрийском доме, и музыкант впервые попробовал хрустящие, полные аромата ванили ореховые полумесяцы, обсыпанные сахарной пудрой, в доме Ренаты Вундерер, которая не пропускала ни одного концерта Венского филармонического оркестра, когда туда приезжал Бернстайн. Композитору так понравилось печенье, что он не только попытался написать о нем стихотворение, причем по‑немецки, но и требовал, чтобы ему подавали «ваниллекипферл» не только в австрийской столице, но и по всему миру, когда он путешествовал вместе с жемчужиной австрийской музыкальной короны.

Символическая коробочка ванильных полумесяцев лежит на огромном столе в форме рояля в самом центре великолепной новой выставки, открывшейся в Венском еврейском музее, — «Леонард Бернстайн: нью‑йоркец в Вене». Эпизод с хрустящим сахарным печеньем, окруженный радостными фотографиями, придает отношениям Бернстайна с городом неприятную слащавость. Сама же выставка показывает, что роман композитора с Веной был скорее трудным, напряженным и наполненным определенной двусмысленностью, связанной с пребыванием еврея в Австрии после Второй мировой войны.

Поначалу Бернстайн очень не хотел ехать в Вену. Когда в 1947 году этого дирижера, композитора и учителя впервые пригласили в город дирижировать местным филармоническим оркестром, он уже занимал пост музыкального директора Нью‑Йоркского городского симфонического оркестра. Немедленно возник конфликт. «Они хотят Баха, Моцарта и Шумана, а это идиотизм, — писал Бернстайн в мае 1947 года своему секретарю Хелен Коутс. — Кроме того, говорят, что оркестр все еще на 60 процентов состоит из нацистов». Сердце его было тогда в Палестине, где начиналось сотрудничество с Израильским филармоническим оркестром, продлившееся в итоге всю жизнь.

В конце концов, потребовался очень большой финансовый стимул, чтобы заставить Бернстайна ехать в Вену. «Столько денег дирижеру никто не платит», — удивлялся он предложенному контракту на исполнение оперы Верди «Фальстаф» в Венской государственной опере в 1966‑м. «Я не знаю, полюблю ли когда‑нибудь Вену», — писал он в том же году жене Фелиции. Его подозрения по поводу бывших нацистов были справедливы. В 1967 году известный охотник за нацистами Симон Визенталь сообщил Бернстайну, что Гельмут Вобиш, директор Венского филармонического оркестра, был членом нацистской службы безопасности. (Бернстайн игриво называл Вобиша «мой дражайший нацист».)

С одной стороны, Бернстайн явно по уши влюбился в этот город: его оркестр, его культурную атмосферу, его Gemütlichkeit Gemütlichkeit (нем.) — уют.  — и его ванильное печенье. Как свидетельствуют обложки пластинок, его сотрудничество с Венским филармоническим оркестром оказалось плодотворным. «Мы оторвались от земли и полетели, — рассказывал он о первом представлении “Фальстафа”. — После третьего такта никто не угнался бы за нами, и мы знали, что это любовь на всю жизнь». Он заинтересовался австрийской политической жизнью, сблизился с Социалистической партией, а его отношения с венской аудиторией стали «величайшей историей любви с публикой, какую я когда‑либо переживал, — рассказывал он Коутс. — Странно, не правда ли?»

Странно, потому что в то же время Бернстайн прекрасно осознавал темное прошлое Австрии. «Я в полном восторге от Вены, — писал он родителям в 1966 году, — насколько это возможно для еврея». На фотографиях видно, что на репетиции дирижер надевал традиционный австрийский узкий пиджак, в котором он видел «лекарство против немецкого национализма». От звука толпы, кричащей по‑немецки, по его словам, «кровь стыла в жилах». При этом он сыграл определенную роль в реабилитации Вены. В другом письме родителям он признавал, что публика обожает его: «Охватившее Вену “увлечение Бернстайном” возымело довольно причудливый эффект; внезапно стало модно быть евреем».

Последний концерт с Венским филармоническим оркестром Бернстайн провел в «Карнеги‑холле» в марте 1990‑го, в октябре того же года он скончался.

Выставка «Леонард Бернстайн: нью‑йоркец в Вене» размещается в двух залах с двух сторон портика, и на первый взгляд две части экспозиции не имеют друг с другом ничего общего: с одной стороны, Бернстайн в Вене, а с другой — Бернстайн как американец, ренессансный человек, еврей. Но на самом деле это противостояние отражает напряжение, свойственное отношениям музыканта с австрийской столицей. При всей своей любви к Малеру и Бетховену, к филармоническому оркестру и ванильным полумесяцам, Бернстайн жил сегодняшним днем и болезненно чувствовал происходящее. Как бы Бернстайн ни любил Вену, он до мозга костей оставался американским евреем.

Выставка «Леонард Бернстайн: нью‑йоркец в Вене» проходит в Венском еврейском музее до 28 апреля 2019 года.

Оригинальная публикация: Leonard Bernstein’s Tense, Torn Love Affair With Vienna