The Washington Post: Мир был в пяти минутах от перехода на календарь с 13 месяцами
Спустя несколько лет после Первой мировой войны делегаты от десятков стран собрались в Женеве на конференции Лиги Наций, надеясь учредить всеобщий календарь, который объединит мир. А мой прапрадед задался целью их остановить.
Наш календарь только кажется неизменным: споры вокруг календарей бушуют от начала времен.
Современный календарь зародился в 45 году до н.э., когда Юлий Цезарь включил в древнеримский календарь добавочный день для високосных лет и тем самым учредил юлианский календарь. Приблизительно 1500 лет спустя папа Григорий XIII видоизменил эту систему, создав тот григорианский календарь, который мы знаем сегодня.
К единодушному признанию григорианского календаря мир шел еще без малого пятьсот лет, да и единодушие продержалось недолго. Сразу после того, как на григорианский календарь перешли некоторые из последних упрямцев, в том числе Россия, Греция и Китай, Лига Наций обнародовала план полномасштабной реформы.
В 1923 году Лига сформировала Специальный комитет по изучению календарной реформы и открыла прием проектов. Целью была разработка идеальной стандартизированной системы отсчета времени, и вскоре комитету приглянулся проект под названием «Международный фиксированный календарь» (IFC).
В Международном фиксированном календаре год состоял из 13 месяцев по 28 дней. Преимуществом нового календаря было единообразие. Первое число каждого месяца неизменно выпадало на воскресенье, а последнее — на субботу, так что вам не пришлось бы уточнять, какой день недели будет, например, 26 числа: раз 26‑е — значит четверг. А чтобы довести общее количество дней в году до 365, предлагалось вставить между последней субботой года и воскресеньем 1 января однодневный «общемировой праздник».
Светские общемировые праздники, должно быть, импонировали людям в первые годы существования первой международной дипломатической организации, созданной после «войны, которая покончит со всеми войнами» . Но идея того, что новый календарь объединит людей вокруг одной упорядоченной системы, не всем пришлась по вкусу.
В частности евреи всерьез обеспокоились оттого, что еврейский день покоя — суббота Г‑сподня — выпадает на каждый седьмой день. Если каждый год в декабре вставлять «внекалендарный день», то еврейский семидневный цикл (а он, как мы веруем, предписан Б‑гом) рассогласуется с недельным циклом нового календаря. Суббота — день, когда работа для евреев под запретом — в разные годы будет выпадать на разные дни недели (причем иногда на будни).
Еврейский мир возмутился при одной мысли о том, что суббота Г‑сподня выпадет на среду. «Когда в памяти еще свежи все эти [послевоенные] беды и разочарования, а на пороге уже маячит угроза потрясений, Лига Наций, однако, сочла целесообразной донкихотскую затею — это перекраивание календаря», — сетовал главный раввин Великобритании Джозеф Герц в своей статье 1931 года «Битва за субботу в Женеве». Как только почти весь мир «наконец‑то присягнул на верность единому календарю, Лига решила положить начало новой эре неразберихи для человечества».
Однако Международный фиксированный календарь снискал бешеную популярность среди некоторых бизнесменов, в числе которых был основатель фирмы Kodak Джордж Истмен. Очень уж тягомотно сравнивать месячную прибыль компании, когда длительность месяцев разная, от 28 до 31 дней (и даже прибыль за один и тот же месяц в разные годы сравнивать сложно, поскольку количество выходных дней в месяц тоже разнится), — упускаешь из виду тенденции, которые иначе бросались бы в глаза.
В 1927 году на страницах журнала Outlook, в статье «Не выбросить ли нам календарь на свалку?» в поддержку реформы, редакция уверяла: месяцы можно сдвигать, поскольку они не привязаны к каким‑либо астрономическим константам. «Месяц» — это же ничего не означает, — писали авторы. — День кое‑что означает. Год кое‑что означает. Но месяц?»
К 1928 году Истмен уже внедрил Международный фиксированный календарь у себя в фирме Kodak и стал финансировать из собственного кармана усилия заразить своим примером остальной мир. К Истмену скоро присоединились еще 140 американских компаний, которые вели свой бизнес по 13‑месячному календарю и рассчитывали на дальнейший рост популярности календарной реформы.
И какое‑то время их ожидания оправдывались.
«Аргумент, который выдвигали все тираны»
Мой прапрадед Артур И. ЛеВин, еврей, чтивший субботу Г‑сподню, иммигрировал в Штаты в одиночку, когда ему было шестнадцать лет. Он был гол, как сокол, но обучился в Нью‑Йорке типографскому делу и завел собственную типографию, которая специализировалась на обслуживании юристов и в конце концов стала основной типографией для самой престижной в ту пору юридической фирмы страны — Cravath, Swaine & Moore, печально известной тем, что партнеров‑евреев в ней не было до 1958 года.
По семейным преданиям, Артур выбрал написание «ЛеВин», с прописной «В», офранцузив свою типично еврейскую фамилию, чтобы получить доступ в нееврейский бизнес. Но, будучи сыном британского раввина, он с гордостью сохранял свою еврейскую идентичность.
«Он был знаком со всеми, — рассказывала моя бабушка Элеонора Лёвенталь, — и председательствовал везде, что ни назови», — в том числе в своей синагоге, в Boys Town Jerusalem , в больнице Бет‑Давид (основанной евреями во времена, когда во многих университетских больницах евреев не брали в ординатуру, так что они не могли стать врачами) и других еврейских организациях.
Весной 1931 года, меж тем как проект нового календаря завоевывал новых сторонников, еврейские лидеры ринулись в бой.
9 июня рабби Герц и другие священнослужители поделились своими опасениями с Календарным комитетом, но их критику, основанную на соображениях религии, сочли «чрезмерным сгущением красок» и отклонили. Комитет полным ходом продолжил подготовку к конференции в октябре, на которой проект Международного фиксированного календаря вынесли на голосование. Опасаясь, что его предостережения вновь проигнорируют, рабби Герц пригласил Артура приехать в Женеву.
Четвертая Генеральная конференция Лиги Наций по вопросам путей сообщения и транзита началась 12 октября 1931 года. К тому времени были поданы несколько сот проектов календарей, но всерьез рассматривался только один — Международный фиксированный календарь. И делегаты стран, участвовавшие в конференции, наверняка полагали, что его введение почти предрешено.
В день, когда конференция открылась, Герц выступил одним из первых. Он отметил, что против идеи сделать субботу переходящим днем протестовали тысячи еврейских общин на разных континентах — а не только кучка «реакционных ортодоксальных раввинов», как он выразился. Замечание, что меньшинства, претерпевающие трудности из‑за своей религии, создают себе эти трудности сами, Герц опроверг: «Этот аргумент выдвигали все тираны былых времен, оправдывая свои самые кровавые гонения из‑за религии».
Но сторонники календарной реформы сочли, что это проблема узкого круга избранных, и потому Артур избрал другую тактику. Для начала он разъяснил, что намерен доказать своим докладом: неприятие реформы «укоренено в сознании мирян, а не только священнослужителей».
Свой тезис он подкрепил скорее практическими, чем религиозными соображениями, обнажив недочеты новой календарной системы по части материально‑технических вопросов. Во всем мире придется заново договариваться, подчеркнул он, обо всех страховых премиях, всех месячных или квартальных ставках, всех контрактах, где даты указаны по григорианскому календарю. Будет полная неразбериха с облигациями, срок погашения которых наступает в определенное время. Грядут бесконечные судебные разбирательства. Не говоря уже о том, что «мы станем миллионы раз в год сталкиваться в повседневной жизни с числом 13 — простым числом, которое ни на что не делится без остатка». Словом, Международный фиксированный календарь не принесет ничего, кроме головной боли.
Его доклад был лаконичным, но, по‑видимому, помог кардинально изменить атмосферу конференции. Некоторые участники не сдавались: делегат Чехословакии заявил, что в его стране ни один еврей не возражает против Международного фиксированного календаря. Но в перерыве Герц отвел его в сторонку и предъявил доказательства протестов в 126 еврейских общинах по всей Словакии. На следующем заседании делегат публично признал свою ошибку, что зафиксировано в протоколе.
Конференция продолжалась, и для других делегатов соображения религии тоже становились доводом против реформы. Адвентисты седьмого дня, в свою очередь, выразили беспокойство из‑за субботы, а еще несколько делегатов заспорили, какую фиксированную дату выбрать для Пасхи: Финляндии хотелось отмечать ее в конце весны; Норвегия предпочитала 20 апреля, чтобы не срывать сезон лова трески; а Ирландия отказалась участвовать в дебатах до тех пор, пока не будет единодушной договоренности церковных иерархов.
Претензии полились потоком, конференция скатилась в хаос, и к тому времени, как колумбийский делегат привлек внимание к посланию Святого Престола, где календарная реформа была названа «опасной», стало и так ясно, что Международный фиксированный календарь не пройдет.
Его сторонники еще несколько лет пробивали свой календарь на дополнительных заседаниях, но популярность затеи сдулась. Усилия разработать нечто, подходящее всем, породили то, что практически никому не пришлось по вкусу.
После конференции мой прапрадед вернулся в США. Без малого 100 лет спустя я обнаружила на бабушкиной книжной полке экземпляр книги Шмот. Раскрыла — и увидела дарственную надпись рабби Герца: «Артуру ЛеВину, соратнику по Битве за субботу».
Оригинальная публикация: The world very nearly adopted a calendar with 13 months of 28 days
