Илай Уоллак. Двойная жизнь плохого парня

Ада Шмерлинг 11 ноября 2014
Поделиться

В США умер актер Илай Уоллак.

Илай Уоллак (Эли‑Гершл Воллох) был в Голливуде спецом по части злодеев. И снимался до самой смерти, настигшей его этим летом на 99‑м году. Столь долгой творческой жизнью, начавшейся на заре 1950‑х, Уоллак подтвердил известное голливудское суеверие: актеры на ролях злодеев долго живут.

Им редко много платят, но их больше любят. Так было и с Уоллаком: не красавец, но убедительный карикатурный злодей. Самым незабываемым был его Кальвер в «Великолепной семерке» (1960) — главарь банды, терроризирующий жителей мексиканских деревень. Он повторял свой успех в спагетти‑вестернах, лучшим из которых был «Хороший, плохой, злой» Серджио Леоне (1966), где хорошего парня играл Клинт Иствуд, плохого — Ли ван Клиф, а злого мошенника — Уоллак. Эта роль — вершина в череде его опусов на тему «исчадие ада».

Говоря о любимых негодяях, артист признавался, что ведет двойную жизнь: в кино его, за редким исключением, использовали в амплуа злодея, но в театре его темой был маленький человек — одинокий, неуверенный в себе. В молодости Уоллак играл в первой постановке «Татуированной розы» Теннесси Уиль­ямса на Бродвее, за что получил премию «Тони». Пьеса писалась для Анны Маньяни, но Маньяни отказалась от роли, сославшись на плохой английский. А когда Маньяни решила сыграть в экранной версии, в пару к ней поставили не Уоллака, а Берта Ланкастера, знаменитого красавца.

Театр был первой и главной любовью Уоллака. На его театральном счету — Шекспир и Ануй, Артур Миллер и Том Стоппард, постановка «Дневника Анны Франк» и «Гнезда глухаря» Розова. Но главным его драматургом оставался Теннесси Уильямс — ему Уоллак обязан и первой театральной удачей, и дебютом в кино. Впервые Илай Уоллак появился на экране в 1956‑м в фильме «Куколка» Элиа Казана по сценарию Уильямса. К слову, они оба, Казан и Уоллак, были в числе основателей знаменитой Актерской студии, открытой в Нью‑Йорке в 1947 году и перешедшей в дальнейшем под руководство Ли Страсберга.

Среди его лучших киноработ 1960‑х — бандит Чарли Гант в «Как был завоеван Запад» Форда (1962), странствующий ковбой Гвидо в «Неприкаянных» Хьюстона (1961), эксцентричный миллионер Лиланд в «Как украсть миллион» Уайлера (1966), охотник за золотом Бен Бейкер в «Золоте Маккенны» (1969).

Уоллак часто играл латинских мачо, точно, в деталях, передавая повадки испанцев, мексиканцев и итальянцев. Чем однажды удивил Серджио Леоне. Уоллаку по сюжету надо было перекреститься. И он осенил себя крестным знамением, не морг­нув глазом. Режиссер не поверил глазам: Уоллак, сын еврейских эмигрантов! Но удивляться не стоило: Уоллак с рождения жил в итальянском квартале Бруклина, где почему‑то поселились его родители, перебравшиеся в 1909‑м из польского Перемышля в Нью‑Йорк. Пицца и паста ему были роднее, чем гефилте фиш. Многое из подсмотренного в детстве Уоллак потом подарил своим героям. Лучший образец фирменного итальянца Уоллака — Дон Альтабелло в третьей части «Крестного отца» Копполы (1990).

К тому моменту Уоллак уже перешел к возрастным ролям. Вместо ковбоев и бандитов его стали звать на роли психиатров и юристов, бизнесменов и раввинов. В статусе 90‑летнего патриарха он был востребован и любим. В 2010‑м Американская киноакадемия вручила Уоллаку почетного «Оскара», отметив умение перевоплощаться и неповторимый отпечаток личности, которым отмечены все роли. Это был его единственный «Оскар» за 60 лет работы в кино.

КОММЕНТАРИИ
Поделиться

Как используется искусственный интеллект для идентификации лиц на фотографиях времен Холокоста

Авраам Суцкевер, один из величайших идишских поэтов 20 века, был опознан на групповой фотографии вместе с другими виленскими интеллектуалами. Во время войны немцы направили Суцкевера в так называемую «Бумажную бригаду» гетто — группу молодых интеллектуалов, которым поручено было собирать оригинальные сочинения известных евреев. Они должны были быть выставлены в музее, посвященном вымершей еврейской расе… Фотография Суцкевера в окружении молодых интеллектуалов Вильны могла быть предана забвению, если бы не N2N.

The Washington Post: Массовое убийство в Москве свидетельствует об амбициях и смертоносной мощи наследников ИГИЛ

Во многих частях земного шара набирает силу созвездие региональных филиалов «Исламского государства» (запрещена в РФ), подпитываемое сочетанием традиционных и новых обид, включающих войну в секторе Газа. Ни «Исламское государство», ни ИГИЛ-Х не связали российские атаки с продолжающимися боевыми действиями в секторе Газа. Но гибель палестинских мусульман во время ответной кампании Израиля против ХАМАСа широко освещалась в социальных сетях как фактор для новых волн террористических атак, в том числе против западных стран.

The New York Times: Он выпустил 95 номеров журнала, скрываясь на чердаке от нацистов

В каждом выпуске были оригинальные иллюстрации, стихи, песни; мишенью его сатиры становились нацисты и нидерландские коллаборационисты. На немецком и голландском языках Блох высмеивал нацистскую пропаганду, откликался на новости с фронтов и высказывал личное мнение о тяготах военного времени.