Имя Бэнкси само по себе способно вызвать скандал. Для одних он гений уличного искусства, для других — циничный манипулятор. Его работы не раз вызывали возмущение еврейской общины: от граффити с израильским солдатом и палестинцем в маске, дерущимися подушками, до The Walled Off Hotel в Вифлееме, окна которого выходят прямо на разделительный барьер.

Как пишет журналистка Бриджит Грант в Jewish News, все это время рядом с художником находился Саймон Дурбан. Много лет он оставался «привратником» Бэнкси: управлял деньгами, проектами, «хаосом». Организовывал пресс‑показы, сглаживал конфликты, устраивал «отель с худшим видом в мире». И что удивительно, этот человек — еврей.

Теперь Дурбан живет в Израиле. Его «welcome‑to‑Israel»‑рейс состоялся в июле. «Я совершил алию», — говорит он просто.

Решение пришло к нему после 7 октября, атака ХАМАСа стала переломным моментом: «Как и у многих в диаспоре, во мне проснулся более сильный сионизм. В Израиле нет антисемитизма. Ты среди своих. Все живут обычной, счастливой жизнью».

Путь Саймона в мир искусства начался не с галерей, а с учебы в Университете Миддлсекс и работы в еврейской бухгалтерской фирме. Экзамены он так и не сдал, но основы цифр и ответственности усвоил. Случайная встреча привела его в музыкальную индустрию: работа с независимым лейблом в Ладбрук‑гроув стала школой жизни. Затем были Defected Records и Wall of Sound.

Именно тогда, в начале 2000‑х, он впервые встретил анонимного художника, оформлявшего обложки. Так начался союз, изменивший жизнь Дурбана.

С Бэнкси он прошел путь от первых выставок до феномена мировой величины. Их работа привела его в Вифлеем, где в 2007 году родился проект Santa’s Ghetto, затем — в Газу и в знаменитый The Walled Off Hotel: «Это была безумная идея. Все думали, что его тут же взорвут. Но он открылся — и стал культовым».

Иногда между ними возникали трения: «Бэнкси сказал, что я его еврейский эксперт: “Прочти все таблички в музее. Если что‑то тебя смущает — уберем”».

Но предел наступил, когда художник разместил плакат с детьми на аттракционе в виде израильской башни и слоганом Visit Palestine: «Это не смешно, — сказал я. — Ты переходишь черту».

Пятнадцать лет совместной работы хватило обоим: «Я выгорел. Слишком много личностей, драмы, бессмысленного давления». Саймон ушел, сохранив несколько подаренных ему работ и репутацию человека, знавшего Бэнкси ближе, чем кто‑либо другой в мире.

7 октября 2023 года он находился на интенсивном психологическом тренинге в Англии, где запрещалось пользоваться телефонами.

Когда вышел оттуда и услышал новости о нападении ХАМАСа, решение созрело: переезд в Израиль, новая жизнь.

В апреле он уже запустил в Тель‑Авиве арт‑платформу Little 15 Art, открыв выставку «07SH10AH23»: название, объединяющее дату атаки и память о Шоа. Среди представленных художников была и Маран Стелла Янай, бывшая заложница, вернувшаяся из Газы, нарисовавшая образ туннеля со светом и девочкой с воздушным шаром: «Она сказала мне, что думала о Бэнкси, когда была в плену».

Для Саймона Израиль оказался не просто убежищем: «Впервые я взобрался на сторожевую башню в 1989‑м, в кибуце Маген у границы с Газой. Уже тогда было чувство, что история не закончена». Сегодня он уверен: «Я должен быть здесь. Среди своих. И помогать рассказывать эту историю через искусство».

Хранитель тайн самого загадочного художника в мире выбрал Израиль как свою новую сцену. И теперь уже он сам становится героем чужих историй — не в граффити, а в жизни.

Но часть израильтян может воспринять приезд Дурбана неоднозначно, ведь его имя тесно связано с проектами Бэнкси, которые нередко критиковали Израиль и вызывали болезненную реакцию в еврейских общинах.