Бен-Гурион оставался поборником создания Еврейского легиона, но теперь уже в составе британских войск. В апреле 1918 года в Нью-Йорке он вступил в этот легион, который готовился воевать за освобождение Палестины. Рядовой Бен-Гурион и другие евреи-легионеры отплыли на военном судне в Англию, а оттуда, также морем — в Египет. Но ко времени его прибытия на палестинский фронт турецкие армии были уже разбиты. Палестина оказалась под контролем Великобритании.

Итак, Бен-Гурион, один из лучших солдат Еврейского легиона, произведенный в чин капрала, прибыл в Яффо. В военной форме, на рукаве поблескивала Звезда Давида, спустя более чем три года он встретился со старыми товарищами по партии «Поалей Цион». Период изгнания закончился. В жизни Бен-Гуриона наступил новый важный этап.

Начало политической деятельности

В 1918 году Бен-Гурион познакомился с Берлом Кацнельсоном, активным участником и идеологом рабочего движения. Вместе они стали работать над объединением «Поалей Цион» и «Ха-поэль ха-цаир» и остальных рабочих в одну партию. Так возникла организация «Ахдут ха-авода» («Объединение труда»). По ряду причин новая структура не смогла объединить всех рабочих ишува. Необходимо было создать надпартийную организацию. В декабре 1920 года такая организация была создана.

В Хайфе, на съезде рабочих Палестины, была основана Всеобщая федерация еврейских трудящихся – Гистадрут. Это была не только профсоюзная организация, она способствовала активизации сионистской деятельности. Гистадрут взял на себя задачу абсорбции трудящихся-репатриантов, обеспечение экономического роста и расширения сфер занятости. Рабочие в большинстве своем, бедные и бездомные, ставшие членами Гистадрута, строили дороги, осушали болота, работали на полях в еврейских поселениях. Их зарплата была очень низкой, они с трудом могли себя прокормить. В 1921 году генеральным секретарем Гистадрута стал Бен-Гурион. Эту должность он занимал в результате 14 лет. И сразу же он выдвинул два положения: «Первое. Мы не хотим больше ждать и терпеть. Второе. Мы не удовлетворились сионизмом пожертвований и конгрессов и породили сионизм действия».

Зарплата самого Бен-Гуриона была мизерной. В комнате, которую он снимал со своим товарищем, была одна постель. Она состояла из пустых жестянок из-под нефти, на которых лежала пара досок. Одну ночь спал на кровати сам генеральный секретарь, а на полу его товарищ. Другую – наоборот.

В те годы Бен-Гурион много внимания уделял самообразованию, читал на иврите и на других языках книги по иудаизму, христианству, философии и истории, а также географии и археологии Ближнего Востока. Чтобы прочитать философа Платона в подлиннике, он начал изучать древнегреческий, вновь обратился к Библии и героическому прошлому еврейского народа. Погрузился в изучение истории евреев. Причем тысячелетняя жизнь в диаспоре его не интересовала, галутный еврей – еврей диаспоры — вызывал у Бен-Гуриона отвращение.

В 1930 году Бен-Гурион стал одним из основателей Рабочей партии «Эрец Исраэль» (МАПАЙ). К тому времени его взгляды претерпели значительные изменения.

После Первой мировой войны он еще сочетал социалистические устремления с коммунистическими идеями. Так, в 1919 году Бен-Гурион заявлял, что «верит в диктатуру пролетариата» и что он «большевик». Но «большевиком» он был с оговорками. Сионистские идеи оставались для Бен-Гуриона ближе и понятнее.

В дальнейшем политик по-иному отнесся к фигуре Ленина, перед которым еще в начале 1920-х годов преклонялся. Бен-Гурион писал: «Человек, преданный революции <…> железной решимости, который не остановится и перед невинной кровью ради революции <…> который не побоится отрицать сегодня то, что он проповедовал вчера, и проповедовать завтра то, что отрицал сегодня». Поездка Бен-Гуриона в советскую Россию в 1923 году сыграла существенную роль в разрушении его веры в коммунистические идеи и лозунги.

В Москве проходила Международная сельскохозяйственная выставка. Среди других стран на ней присутствовал и павильон «Палестина – Страна Израиля». Экспозиция демонстрировала достижения возрожденного еврейского земледелия. Павильон вызывал большой интерес у посетителей, многие из которых были евреями, специально приехавшими из разных уголков страны с единственной целью — встретиться с делегатами из еврейского ишува. Бен-Гурион надеялся организовать взаимовыгодную торговлю с новой Россией, но сделать это ему не удалось. Не смог он и встретиться со смертельно больным тогда уже Лениным.

Возвращаясь, Бен-Гурион уже на палубе корабля записал свои впечатления: «Нам открылась Россия… Страна глубочайших контрастов и противоречий; страна, призывающая к всемирной гражданской войне во имя господства пролетариата и лишающая своих трудящихся всех прав. Страна ослепительного света и непроницаемой тьмы, возвышенных стремлений к свободе и справедливости и безобразной, убогой действительности, страна революции и спекуляции, святых страданий и грязной коррупции, идеалов и наживы, где свет и тень неразрывно переплетаются друг с другом, так что не знаешь, где кончается святость и где открываются врата зла».

Так «красный период» в биографии политика был завершен. Бен-Гурион пришел к выводу о невозможности и пагубности механического копирования советского опыта в Палестине и неприемлемости тоталитарных и автократических методов в политике. Между тем, авторитет и влияние Бен-Гуриона продолжали расти.

В 1935 году он был избран председателем правления Сионистской организации и одновременно председателем правления Еврейского агентства. Эту должность Бен-Гурион занимал до 1948 года и стал, наряду с Вейцманом, ключевой фигурой в сионистском движении. Бен-Гурион возглавил и работу по организации нелегальной еврейской эмиграции в Палестину.

На протяжении всего периода 1930-х годов Бен-Гурион стремился достичь еще одной важнейшей цели: взаимопонимания с арабскими лидерами. Он подчеркивал, что права палестинских арабов ничем не уступают правам евреев на Палестину и решительно был против их изгнания или переселения. В беседах с ними Бен-Гурион ставил вопрос о создании Ближневосточной федерации. Но каких-либо результатов те встречи не дали. Никакой возможный компромисс не мог изменить того факта, что страна была одна, а народов – два.

Отношения между двумя общинами к концу 1920-х годов резко обострились. Вслед за погромом в Хевроне, где в августе 1929 года убили 59 беззащитных евреев, в апреле 1936 года началось арабское восстание. Оно охватило всю Палестину и продолжалось до весны 1939 года. Был объявлен бойкот еврейских товаров и торговых операций с евреями, участились нападения на еврейские поселения и на позиции британских подмандатных властей. Великобритания вынуждена была увеличить воинский гарнизон до 20 тысяч человек.

Для изучения ситуации в Палестине британское правительство назначило комиссию под руководством лорда Р. Пиля. Комиссия пришла к выводу, что между арабами и евреями нет точек соприкосновения и рекомендовала раздел Палестины. Несмотря на критику и слева, и справа Бен-Гурион поддержал идею о разделе. «С возникновением государства, – отмечал он, – увеличатся возможности миграции. Возрастет наша сила в борьбе с арабами».

Однако вскоре план раздела пал жертвой крутого перелома британской политики. Англия заявила, что не считает себя связанной обязательством раздела Палестины. Квота на еврейскую иммиграцию сюда была сокращена до 1 тысячи человек в месяц. В мае 1939 года британские власти выпустили так называемую «Белую книгу». Этот документ свидетельствовал о желании Великобритании пожертвовать интересами ишува во имя сохранения собственных позиций в Палестине и арабском мире. Еврейская иммиграция в Палестину резко ограничивалась, а в дальнейшем могла возобновиться только при согласии на нее арабов. При таких условиях еврейское государство шансов в Палестине не имело. «Белая книга» фактически подвела итог сотрудничеству сионистского движения с Великобританией.

В годы Второй мировой войны и борьбы за создание государства

1 сентября 1939 года войска нацистской Германии вторглись в Польшу. Началась Вторая мировая война. На состоявшейся тогда же встрече с командирами Хаганы – подпольных отрядов самообороны — Бен-Гурион заявил, что война представляет реальный шанс создать еврейское государство, но прежде всего для этого необходимо создать еврейскую армию.

Он надеялся на улучшение отношений еврейского населения с британскими чиновниками в подмандатной Палестине и ослабление режима «Белой книги», однако этого не произошло. Британия, наоборот, ужесточила свою политику. Бен-Гурион тогда сформулировал новый лозунг: «Мы будем воевать против Гитлера, словно не существует „Белой книги“, и мы будем бороться против „Белой книги“ так, словно нет Гитлера». Он поддержал еврейских добровольцев, вступавших в британскую армию, но в то же время считал необходимым продолжать бороться против присутствия Великобритании в Палестине.

Бен-Гурион отмечал: «Первая мировая война принесла нам Декларацию Бальфура. На этот раз мы должны прийти к еврейскому государству». Он предвидел, что после войны Англия уже не будет столь мощной державой, которой была прежде, писал о «свертывании» империи и низведении ее с положения первой державы мира до рядовой страны. В послевоенном мире, считал Бен-Гурион, лидирующее место займет Америка. Поэтому было жизненно важно заблаговременно начать пропаганду в пользу создания еврейского государства в правительственных кругах США.

В мае 1942 года в отеле «Билтмор» в Нью-Йорке состоялся съезд сионистских организаций США. Решение, принятое съездом, превосходило по значимости все постановления сионистских конгрессов с того времени, как Герцль в конце XIX столетия основал сионистское движение. На съезде были одобрены предложения, сформулированные Бен-Гурионом. Он выступил и главным оратором.

В принятой резолюции единогласно (при одном воздержавшемся) было заявлено об основной цели движения – создании в Палестине еврейской республики, которая будет интегрирована в общий демократический послевоенный мир. «Билтморская программа» рассматривалась Бен-Гурионом и его сторонниками как реальный шаг на пути переориентации сионистского движения с Англии на Америку.

Вейцман, немало сделавший для появления Декларации Бальфура, считал действия Бен-Гуриона «экстремистскими» и не склонен был рассматривать новую программу как эпохальный документ. Он рассчитывал сохранить сотрудничество с Британией.

8 мая 1945 года Бен-Гурион встретил в Лондоне. Окончание войны не принесло Всемирной сионистской организации и ишуву никаких позитивных изменений. Президент США Ф. Рузвельт сообщил члену исполкома Всемирной сионистской организации Стефану Вайзу, что на Ялтинской конференции в феврале 1945 года США, СССР и Британия согласились передать евреям Палестину и продолжить иммиграцию. Но одновременно арабским руководителям он предоставлял совершенно иную информацию. Премьер-министр Великобритании У. Черчилль необъяснимым образом уклонялся от встречи с Вейцманом. Бен-Гурион, прибыв в июне 1945 года в США, дал понять, что в Палестине, если Лондон не изменит свою политику, начнется вооруженная борьба.

Главная цель его визита состояла в сборе денег на приобретение оружия и оборудования для его производства. Руководство ишува активизировало политическая борьбу против британского мандата, за создание еврейского государства.

В 1946 году Бен-Гурион взял на себя обязанности руководителя военного отдела в Еврейском агентстве. Он осознал, что решающая борьба за создание еврейского государства будет все же не против англичан, а против армий арабских государств, которые вторгнутся в Палестину сразу после ухода англичан. По существу, с того времени и до окончания своей деятельности в качестве министра обороны и главы правительства Бен-Гурион, с коротким перерывом, нес бремя ответственности за безопасность еврейского населения Палестины, а затем и Государства Израиль.

В сентябре 1947 года в письме религиозным лидерам Бен-Гурион обещал в будущем государстве сделать субботу днем отдыха, отказаться от гражданских браков и предоставить автономию религиозному образованию. Тем самым он стремился получить поддержку всех кругов ишува, что на многие десятилетия вперед определило внутреннюю политику будущего государства.

Провозглашение Государства Израиль

Утром 14 мая 1948 года завершилось британское правление в Палестине. Англичане спустили в Иерусалиме свой флаг. Руководство еврейской общины собралось в тель-авивском музее на церемонию провозглашения государства.

Перед приглашенными в музей членами Национального совета Давид Бен-Гурион огласил Декларацию независимости и объявил о создании Государства Израиль.

Провозглашению независимости предшествовали важные события в Нью-Йорке. Сталин однозначно выступал за создание Израиля. Его расчет состоял в том, чтобы усилить советскую позицию на Ближнем Востоке и вместе с тем подорвать британское влияние в арабских странах, противившихся появлению нового государства.

На майской сессии ООН в 1947 году советский представитель А. Громыко признал право евреев на независимое государство, поддержав план раздела Палестины. Он сказал: «Еврейский народ перенес в последней войне исключительные бедствия и страдания… На территориях, где господствовали гитлеровцы, евреи подверглись почти полному физическому истреблению. Общее число погибшего от рук фашистских палачей еврейского населения определяется приблизительно в 6 миллионов человек… Пора не на словах, а на деле оказать этим людям помощь». 29 ноября 1947 года Громыко, выступая в ООН в поддержку резолюции о разделе Палестины на два государства, указал на «связь еврейского народа с Палестиной на протяжении длительного исторического периода времени». В тот день сессия Генеральной ассамблеи ООН приняла резолюцию о разделе Палестины и создании на ее территории двух государств, еврейского и арабского. Важнейшая роль в этом решении ООН принадлежала Советскому Союзу. США, выступавшие изначально против провозглашения независимости, были вынуждены учесть эту позицию и проголосовали за создание Израиля.

Бен-Гурион считал, что «создание еврейского государства зависело, в сущности, не от резолюции ООН, хотя эта резолюция имела огромное политическое и моральное значение, но от нашего окончательного решения. Нашими собственными силами мы создадим государство…»

Решение ООН стало сигналом для ожидаемого военного конфликта. Начались атаки арабов на транспорт, сельскохозяйственные поселения, на еврейские кварталы Иерусалима, Хайфы, на Тель-Авив. Иерусалим был отрезан от основной части страны, началась его осада.

В те месяцы Бен-Гурион сумел превратить вооруженные отряды в армию, которая начала контрнаступление. Принесли плоды и его усилия по приобретению вооружения. В канун прекращения мандата были предприняты попытки прекратить огонь. Госсекретарь США генерал Маршалл советовал еврейским лидерам прекратить огонь и давал американские гарантии в обмен на обещание не провозглашать независимость. Однако Бен-Гурион опасался, что, если не сейчас, то, вероятно, никогда. Он еще раз проявил себя как смелый и дальновидный политик. Руководство сионистским движением взвешивало все «за» и «против» провозглашения государства. Бен-Гурион смог убедить руководство Национального совета поддержать его позицию. Решение было принято большинством в один голос. По существу, то был голос самого Бен-Гуриона.

Уже через два часа после объявления о создании Израиля Соединенные Штаты признали новое государство де-факто. 18 мая — и сразу де-юре — Израиль признал Советский Союз. Численность населения еврейской общины на тот момент составляла 650 тысяч человек. Шанс, что новое государство переживет день своего рождения, зависел от способности ишува противостоять вторжению пяти регулярных арабских армий, которые поддерживал миллион палестинских арабов. Арабское вторжение вслед за уходом англичан должно было последовать однозначно. На вопрос Бен-Гуриона, насколько Хагана готова к решающему часу, командование ответило: «Шансы наши — пятьдесят на пятьдесят. Пятьдесят, что победим, пятьдесят, что потерпим поражение».

После провозглашения независимости Бен-Гурион был избран главой временного правительства нового государства. После выборов в кнессет занял пост премьер-министра и министра обороны, определил характер и структуру ЦАХАЛа — Армии обороны Израиля.

На вершине власти

Создание Израиля стало сигналом для военных действий. Главную роль тут играли Египет, Сирия и Трансиордания. Израиль в первой арабо-израильской войне 1948-1949 годов, известной как Война за независимость, выстоял и обеспечил сохранение и развитие своей государственности. Война оказалась тяжелой, она унесла много жертв.

СССР предоставил Израилю, через Чехословакию и Югославию, вооружение и оказал дипломатическую поддержку в ООН. Война явилась важнейшим вызовом для нового государства. Но именно война позволила Бен-Гуриону действовать более решительно на пути укрепления и развития еврейской государственности.

Важнейшим решением после провозглашения независимости стало решение об отмене любых ограничений на репатриацию. Были разработаны и осуществлены операции по доставке сотен тысяч евреев из Восточной Европы, из мусульманских стран, в частности из Ирака и Йемена. За несколько лет население Израиля утроилось. Поток иммигрантов постоянно нарастал. Все эти сотни тысяч необходимо было расселить, обучить, трудоустроить, превратить в один народ с общим языком и культурой. Страна покрылась множеством палаточных лагерей, в жилых кварталах царила невероятная скученность. Начались эпидемии. Государственная казна была пуста. Правительство предпринимало огромные усилия, чтобы получить кредиты, субсидии и пожертвования. Закон о возвращении, принятый кнессетом в 1950 году и построенный по конфессионально-этническому принципу, стал одним из основополагающих законов страны. Закон этот предоставил каждому еврею право на въезд и поселение в Израиле. Бен-Гурион стал политиком, который открыл ворота Израиля для сотен тысяч евреев.

Массовая репатриация являлась главной, но не единственной частью его планов. В двух важных сферах Бен-Гурион не смог добиться осуществления своих замыслов. Он не смог убедить кнессет изменить закон о выборах с целью помешать расколу партий и тем самым добиться стабильности в политической жизни страны. Не смог Бен-Гурион и увлечь массы к поселению в самом значительном земельном и природном резерве Израиля – в пустыне Негев, когда, после временной отставки, сам он поселился в кибуце Сде-Бокер.

При Бен-Гурионе был заложен и ядерный потенциал Израиля. Он стал буквально одержим идеей создания ядерного оружия. В 1958 году премьер-министр принял решение о строительстве в полной секретности ядерного реактора в Негеве, около Димоны. С помощью Франции реактор был построен. В дальнейшем Израиль придерживался политики «намеренной двусмысленности»: не признавал, что у него есть ядерное оружие, однако и не отрицал этого.

Среди учеников и последователей Бен-Гуриона можно назвать президентов Израиля Ицхака Навона, Хаима Герцога, Шимона Переса, министра обороны Моше Даяна, мэра Иерусалима Тедди Колека. Бен-Гурион встречался почти со всеми выдающимися политическими деятелями XX века — Уинстоном Черчиллем, Конрадом Аденауэром, Дуайтом Эйзенхауэром, Джоном Кеннеди, Шарлем де Голлем, Ричардом Никсоном.

Отношения с Советским Союзом

После признания Советским Союзом Израиля в 1948 году и установления с ним дипломатических отношений вопрос о «вызволении евреев из плена красного фараона» стал постоянной темой обсуждения в парламенте страны и МИДе. Израильские дипломаты, с подачи Бен-Гуриона, свое представительство в СССР позиционировали как «миссию для евреев в диаспоре».

Толпа советских евреев, собравшаяся у синагоги в Москве в сентябре 1948 года, приветствовала первого израильского посла Голду Меир. Одним из центральных вопросов в советско-израильских отношениях, по инициативе израильской стороны, стал вопрос о положении советских евреев и предоставлении им права на эмиграцию в Израиль.

Подобная активность Москвой рассматривалась как вмешательство во внутренние дела СССР. Отношения еще более обострились после возникновения «дела врачей» в январе 1953 года. Врачи из кремлевской больницы, главным образом евреи, обвинялись в попытке отравить Сталина и других руководителей страны по заданию международных сионистских организаций.

В начале 1953 года в газете «Давар» под псевдонимом «С. Ш. Ярив» Бен-Гурион опубликовал свои статьи. Он отмечал, что сталинский режим построен на терроре, массовых убийствах и устрашении, «подобных которым не было в истории человечества». Сталин, писал израильский премьер-министр, «создал режим абсолютной единоличной власти, подобной которой в России не было даже во времена правления самых реакционных и жестоких царей…» Советскому посольству в Тель-Авиве, поддерживавшему тесные контакты с левой оппозицией, очевидно, было известно, кто автор этих статей. И советское руководство не могло проигнорировать эти публикации.

Отношения между двумя странами достигли критического уровня. 9 февраля 1953 года неизвестные бросили бомбу во двор советской миссии. Эти действия стали непосредственной причиной, а вернее поводом к разрыву дипломатических отношений. Смерть Сталина 5 марта 1953 года, освобождение врачей, арест которых был назван «незаконным», способствовали тому, что разрыв оказался недолгим, и 17 июля 1953 года дипломатические отношения были восстановлены.

Впрочем, восстановление дипломатических отношений не сняло наличие серьезных проблем, препятствовавших улучшению отношений и усилению доверия Советского Союза и Израиля. СССР, как и прежде, был обеспокоен стремлением Израиля примкнуть к военно-политическим блокам с США и другими западными странами. Израиль же не снимал с повестки дня вопрос о выезде советских евреев в Израиль.

Новый кризис в двухсторонних отношениях разразился в результате Синайской кампании – участии Израиля в октябре-ноябре 1956 года, вместе с Францией и Англией, в военной операции против Египта. В послании главы советского правительства Н.А. Булганина, направленном 5 ноября Израилю, говорилось, что своим поведением он ставит под вопрос само существование Израиля как государства. Бен-Гурион направил Булганину ответ, в котором выражал «свое крайнее изумление и сожаление по поводу угроз в адрес Израиля, содержащихся в этой ноте. Наша внешняя политика продиктована жизненными интересами Израиля, а также стремлением к миру – и никакое давление извне не определяет и не будет определять ее».

Советский посол А. Абрамов был отозван в Москву. Но на этот раз дело до разрыва дипломатических отношений не дошло. МИД СССР не считал в ту пору необходимым исходить из перспективы улучшения отношений с этой страной. Отношения вскоре стабилизировались. Посол вернулся в Тель-Авив.

В конце 1950-х – начале 1960-х годов Бен-Гурион выдвинул ряд идей, направленных на улучшение отношений с Советским Союзом. В июле 1958 года, во время беседы с советским послом М.Ф. Бодровым, он предложил СССР стать посредником в вопросе об урегулировании арабо-израильских отношений. Бен-Гурион заявил, что готов встретиться с Г.А. Насером. Эта встреча могла бы состояться в Москве или любом другом месте. Бен-Гурион выразил готовность немедленно прибыть на такую встречу.

В той же беседе премьер-министр Израиля пожелал получить ответ советского правительства на его просьбу о продаже Израилю истребителей МиГ, бомбардировщиков «Ильюшин», тяжелых танков и подводных лодок. Бен-Гурион заявил, что Израиль «жаждет мира больше, чем какая-либо другая страна в мире, и не меньше, чем Советский Союз». Оружие, которое он просит продать Израилю, «необходимо для обороны».

Бодров получил указание это обращение «оставить без ответа». А в случае повторного обращения заявить, что политика правительства Израиля не способствует укреплению мира и получение оружия может повести к дальнейшему обострению положения в регионе. Заместитель главы советского внешнеполитического ведомства Я. Малик сообщил израильскому послу в Москве, что визит Бен-Гуриона в СССР «в настоящее время является несвоевременным».

В конце ноября 1959 года Бен-Гурион вновь заявил, что хочет посетить СССР и встретиться с советскими руководителями. Сообщив об этом в ЦК, Громыко указал: МИД, «учитывая состояние отношений с Израилем, считает <визит> несвоевременным. Такой визит мог быть неправильно понят в арабских и африканских странах и внес бы сомнения в искренность наших отношений с ними».

Между тем в Израиле, по инициативе Бен-Гуриона, продолжали искать возможности установления прямых контактов с советским руководством. Израиль по-прежнему исходил из того, что СССР мог бы стать посредником в переговорах с арабскими странами. На одной из встреч даже заявлялось, что «в качестве цены за усилия СССР в деле сближения между Израилем и ОАР израильское правительство могло бы пойти на отход от тесных связей с США и другими западными странами, объявить политику полного нейтралитета в конфликте между Западом и Востоком».

На склоне лет

Бен-Гурион в поздние годы стал более осторожным политиком, не таким , каким его знали прежде. В мае 1967 года, в обстановке резкого обострения отношений с Египтом, он считал, что Израиль не должен ввязываться в новую войну. Предложения о возвращении находившегося в отставке 81-летнего Бен-Гуриона тогда сошли на нет.

Закат Бен-Гуриона как государственного деятеля произошел быстро и внезапно, за шесть дней – столько, сколько длилась Шестидневная война. Накануне войны он был еще одним из виднейших лидеров страны, кем-то из «спасителей отечества». К концу войны – отставным политиком, старым человеком, время которого миновало.

Удивительной чертой Бен-Гуриона оставалась его детская наивность. Однажды он наголо сбрил свою шевелюру, повязался платком и стал выпытывать у сотрудников своей канцелярии: «Можно ли меня узнать?» Он хотел выйти на улицу и поглядеть, «как живут евреи», подобно тому, как хаживал по Багдаду Гарун аль-Рашид.

В 1970 году Бен-Гурион оставил кнессет, отказался от участия в политической жизни, крайне мало высказывался по вопросам внешней политики. Он полностью посвятил себя литературной работе в уединении, в кибуце Сде-Бокер.

За десять лет до смерти Бен-Гурион еще раз напомнил о себе советскому руководству. Профессор Николай Гращенков, заместитель генерального директора Всемирной организации здравоохранения, в феврале-марте 1963 года находился в Израиле. Он стал первым советским ученым, выступавшим с лекциями в Израиле и приглашенным на встречу с находившимся в отставке Бен-Гурионом. Она состоялась в кибуце Сде-Бокер. Беседа велась на русском языке. Свои впечатления о встрече, продолжавшейся более полутора часов, Гращенков изложил в письме Хрущеву.

Он сообщал, что Бен-Гурион в этой беседе выразил сожаление, что «ему не удалось встретиться с Вами <…> он говорил, что относится к Вам как к реальному политику, который хорошо может оценивать ситуацию. Дискутировался вопрос о возможности превращения Израиля в нейтральную страну». Бен-Гурион, продолжал Гращенков, «убежденно говорил, что, если бы Хрущев и Джонсон президент США. – А.Л. активно захотели превратить Израиль в нейтральное государство и гарантировали этот нейтралитет, то это стало бы самым лучшим выходом из создавшегося положения. Он уверял меня, что якобы делал много попыток прямых встреч и разговоров с лидерами арабских стран, но эти попытки с их стороны не встретили сочувствия…» Во время беседы, писал Гращенков, не было сделано «ни одного выпада в адрес Советского Союза…»

Советский ученый предложил создать советское Общество культурных и научных связей с Израилем. Гращенков обращал внимание на стремление в Израиле «к организации более широких и в первую очередь культурных и научных связей с СССР». Перед ним как советским профессором, отмечал Гращенков, широко открывались двери научных учреждений. На основе вышеизложенного, «естественно возникает вопрос, целесообразно воссоздать Общество культурных связей <…> и широко использовать эти общественные каналы для полезной информации и укрепления и расширения симпатий в разных кругах Израиля к Советскому Союзу». Гращенков также предложил организовать обмен учеными для работы в лабораториях медицинских факультетов университетов и институтов, короткие визиты с лекциями и докладами. Он выражал готовность, если «будет признано целесообразным, предложить свои услуги для работы в Советско-Израильском Обществе».

Из документов, хранящихся в Российском государственном архиве новейшей истории (РГАНИ), неясно, был ли с этим письмом ознакомлен Хрущев. Международный отдел ЦК сообщал в идеологический отдел, что «не считает возможным в настоящее время поддержать предложение о создании Советского общества дружбы и культурных связей с Израилем. Создание такого общества было бы немедленно использовано правительством Израиля в целях ухудшения отношений СССР с арабскими странами. Кроме того, независимо от действий официальных представителей Израиля, создание такого общества вызвало бы резко отрицательную реакцию в самых широких политических кругах арабских стран».

85-летие патриарха израильской политики отмечала вся страна. Члены правительства во главе с Голдой Меир посетили его в кибуце Сде-Бокер. Кнессет обнародовал постановление, позволявшее ему выступать перед депутатами. Его речь о будущем народа Израиля на земле предков была встречена овацией, представители всех партий поднялись с мест, приветствуя основателя еврейского государства.

Его жизнь угасала. В тяжелые дни Войны Судного дня Бен-Гурион, в почти полном физическом изнеможении, сохранял ясное осознание происходящего и горячую веру в победу. Одна из израильских газет писала, что даже после Войны Судного дня народ не может забыть о трагической борьбе Бен-Гуриона со смертью. Личная и национальная драма обрела исторический смысл и, казалось, сейчас бьется за жизнь не только он, но одновременно сражается за свое будущее и народ, с которым он построил страну.