О пребывании евреев в окрестностях Триполи известно со времен римского господства. С V века они жили в одном из районов Триполи. Во второй половине XI века, под властью арабов, еврейское население продолжало соблюдать собственные обычаи, в общине действовали еврейские институты, в их числе бет-дин. Когда в 1510 году город подвергся нападению испанских войск, еврейские семьи вынуждены были бежать в ближайший город Тагира и в горные районы страны.

Позднее город захватили мальтийские рыцари. Преследование евреев они обосновывали религиозными догматами и считали доблестью.

С XVI века территория Триполитании становится плацдармом в борьбе турок с Испанией за господство на морских торговых путях в Западном Средиземноморье, за контроль над транссахарской караванной торговлей. Драгоценные камни и пряности поступали в Европу из Центральной Африки через пункты пересечения морских и караванных путей.

Триполи (Тараблус), как и ряд других городов побережья Северной Африки, в 1510 году был захвачен испанцами, флотом которых командовал Педро Наварра, посланный королем Фердинандом. Еврейская община Триполи, насчитывавшая более восьмисот семей, в значительной части попала в плен к испанцам. Испанские солдаты, воспитанные инквизицией, вели себя как разбойники.

Через десять лет Османская империя сумела закрепиться на алжирском побережье Средиземного моря. Султаны мотивировали новые захваты необходимостью защищать мусульман от иноверных поработителей, от крестовых походов. Они превратили Алжир в бастион для дальнейшего продвижения в Северной Африке. 

В 1551 году турки захватили Триполитанию. Город и его окрестности были объявлены Триполитанским эйялетом Османской империи. Успехам турок способствовали постоянные конфликты между европейскими государствами. Испания занятая войной с Францией, не смирилась с утратой городов на североафриканском побережье, в частности, с потерей Триполи. Для защиты Триполи турки снарядили флот, нанесший тяжелое поражение европейским судам. Попытка султана захватить Мальту привела к большим потерям с обеих сторон. Однако набеги мальтийцев продолжались до 1789 года.

По свидетельству испанца Баттистино де Тонсиса, «город Триполи, с трех сторон омываемый морем, имел порт, способный принять около 400 кораблей и небольших судов. Число его жителей во второй половине XVI века было около 10 тысяч человек, в основном арабы, берберы, евреи». Главным источником существования населения города была транссахарская торговля между странами Востока и Европой. Сухопутным и морским путем в Триполи стекались самые разные товары. Корсар и работорговец здесь были столь же типичными фигурами, как купец и ремесленник.

За годы испанского господства и частых набегов мальтийских рыцарей значение Триполи в посреднической торговле упало. В правление османских наместников население стало возвращаться в город. Начало возрождаться земледелие, восстанавливались колодцы и ирригационные сооружения, оживились ремесленное производство и торговля, включавшая трафик рабов и пиратство, поддерживаемое государством.

Евреи были частью триполитанского населения. Они говорили на арабском диалекте, сходном с речью мигрантов из внутренних районов Магриба. Евреи обычно селились в восточной части города, недалеко от торговых пунктов и правительственной резиденции. Восстановление еврейской жизни в XVI веке, после захвата города турками, стало в значительной мере возможным благодаря усилиям раввина Шимона Леви, изгнанного из Испании. Некоторое время он жил в марокканском городе Фесе, затем хотел обосноваться в Палестине, но остался в Триполи.

Сюда начали переселяться евреи из небольших общин Триполитании, а в конце того же столетия — потомки сефардов, изгнанных ранее из Испании и Португалии. В XVII веке к ним присоединились выходцы из итальянского Ливорно.

За пределами Триполи евреи часто целиком зависели от местных племенных вождей или какой-то влиятельной личности больше, чем от правителя города. Именно такое положение сложилось в горных районах Джебель Гариан или Джебель Нефуса к югу от Триполи. Оно описано в основном источнике о жизни еврейской общины Триполи, оставленном Мордехаем А-коэном.

Одна из важнейших исламских идей — условия для зимми в мусульманской стране, то есть договор, по которому немусульманскому религиозному меньшинству дозволяется жить под мусульманским правлением, но в обмен на защиту их жизни и имущества они получают приниженный статус и ряд ограничений в правах.

В племенных берберских обществах вождь демонстрировал способность брать наиболее слабых и уязвимых под свой патронаж: «Берберы, хозяева земли, — сообщал А-коэн, — не обнаруживают большой ненависти к запуганным, зависимым евреям, от которых требуют знаков покорности, кем бы они ни были: ремесленниками или торговцами». Еще до завоевания Триполитании турками, когда на этих землях не было османских наместников, не было судей, евреи жили в полной зависимости от местных племенных вождей, а те отстаивали их интересы в конфликтах. Если еврея обижали, а его покровитель молчал, это рассматривалось как немилость хозяина к своему слуге. Бывали случаи, когда все племя шло на силовые действия за интересы «своего» еврея.

Вождь берберов рассматривал евреев как своих слуг, а детей евреев — как свое наследство. Если берберский вождь имел сыновей, каждый из них наследовал часть его слуг… Если еврей-слуга проявлял покорность и пользовался расположением хозяина, то, собрав деньги, он мог выкупить себя за приемлемую для обеих сторон сумму и, получив соответствующий документ, пользоваться частично правами свободных членов общества.

Установление прямого правления османских властей в первой трети XIX века имело особое значение для евреев Триполитании, живших среди местных племен. Глава раввинистического суда в Триполи Адади сообщал, что в горах не было ни одной еврейской семьи, которая бы не платила ежегодно деньги хозяину-исмаилиту. Исмаилит мог продать еврея другому хозяину, и такой порядок существовал до тех пор, пока турки не захватили эти земли.

А-коэн приводит сведения об «освобождении» горских евреев при турках, настойчиво требовавших полностью изменить сложившуюся ситуацию. Однако патримониальные отношения берберских вождей с еврейским населением, по-видимому, еще долго сохранялись как элемент родоплеменного строя, господствовавшего у берберов. 

Тот же автор сообщал, что, когда земли Триполитании были завоеваны турками, султан издал закон, по которому все слуги-евреи стали свободными. И не только ремесленники. Евреям было позволено носить красный мусульманский головной убор. При турках получили свободу и те семьи, которые не имели средств освободиться за деньги! Но и в новом качестве вождь предлагал вчерашнему слуге и зависимому от него человеку содействие в делах и защиту от обидчиков-берберов. Отношение к свободным евреям стало более уважительным.

Но свобода в мусульманской стране не была адекватна свободе в странах Запада. То, что некоторые немусульмане достигали высокого положения и влияния, вовсе не означало свободы индивидуума, то есть относительно свободного доступа уже в XVIII веке к значительным постам в государстве. В этих странах только некоторые евнухи, священнослужители, рабы, случалось, могли управлять бюрократией. Тогда как в капиталистической Европе специфическую роль играли евреи-банкиры, евреи — финансисты, а ранее ростовщики, парии капитализма, хоть и вышедшие из презираемого народа, но иногда обладавшие настоящим могуществом.

Особое положение в экономике Триполи создавало дополнительные возможности для евреев, гибкость и умение налаживать связи которые способствовали их вовлечению в различные аспекты городской жизни.

Еврейская община возглавлялась каидом, который официально признавался властями города. Наличие такого поста позволяло властям возложить тяготы налогообложения на одного человека, который распределял налоги внутри общины. В общине собирались специальные фонды для оплаты налогов и для внутренних нужд (благотворительность, оплата служащих и т. д.).

Каид, как представитель общины, имел доступ ко двору правителя. Есть сведения, что один из каидов покинул город, спасаясь от чумы. Подобные поступки осуждались единоверцами. Вообще же смена главы общины случалась нередко, такое могло происходить из-за финансовой несостоятельности, поскольку высокая должность была чревата рисками. Имевший влиятельного покровителя при дворе еврей мог уменьшить лично для себя налоговое бремя. Очень редко бывали случаи, когда кто-либо из членов общины пытался воздействовать в своих интересах на единоверцев, намекая на свой переход в ислам.

Во времена, предшествовавшие османскому завоеванию, одно неосторожное слово с упоминанием имени пророка Мухаммеда было чревато для иноверца тяжелыми последствиями. Исмаилиты ловили его на слове, как птичку в силки. Он становился мусульманином и не мог исповедовать веру отцов, разве что бежал и скрывался в другом городе, где мог вернуться к своему народу и религии.

Новообращенного иноверца окружали вниманием и почетом. Его благословение признавалось особенно важным. Каждый из новых друзей старался одарить его деньгами в меру своих возможностей.

Турки на это смотрели совершенно иначе. Они считали новообращенных бесчестными людьми, не заслуживающими доверия, полагая, что те сменили религию вовсе не из любви к исламу, а из корыстных побуждений и ждут лишь удобного случая, чтобы вернуться к вере отцов. Турецкие власти настороженно относились к новообращенным, пока по прошествии длительного срока они не доказывали своей искренности.

В мусульманских деревнях Триполитании не было особой ненависти к евреям, хотя местные жители вели себя заносчиво, как хозяева земли, считая их ниже себя. Евреям не разрешалось носить оружие, ехать верхом мимо мусульманина. Нередко иудеев притесняли, могли что-либо украсть у них, поскольку имущество еврея рассматривалось как бесхозное, ведь он не верил в Аллаха и не имел оружия для защиты.

Наряду с этим деревенские мусульмане строго следовали традициям гостеприимства. Гостю, кто бы он ни был — воин, горец или же странствующий еврей, — накрывали стол и великодушно приносили все, в чем он нуждался. Если в доме чего-либо не хватало, занимали у соседей, чтобы угодить пришельцу. Такой почет, оказываемый гостю, создавал дому добрую славу.

Родоплеменное местное общество следовало обычаям кровной мести. Иногда два обычая — гостеприимства и кровной мести — сталкивались в одном доме. Если убийца, по какой-то причине скрываясь от властей, или еще из-за других обстоятельств оказывался в доме мстителя, тот в собственном доме не мог причинить ему вреда. Гость находился под его защитой.

В повседневной заботе о средствах к существованию евреи вынуждены были вступать в регулярные сложные контакты с мусульманским населением. В сельской местности они занимались доставкой сельскохозяйственных продуктов и торговали ими, попадая подчас в ситуации, не предусмотренные специфическими религиозными правилами, что порой влекло за собой конфликт.

Торговля долгое время оставалась опасным занятием, но она привлекала тем, что могла довольно быстро дать богатство и влияние. В Триполи в глазах европейцев и многих мусульман торговля считалась более постыдным занятием, чем пиратство, которое здесь, как и всюду в Северной Африке, было широко распространено.

Уровень экономического развития страны оставался очень низким. Основным занятием большей части населения было кочевое и полукочевое скотоводство на общинных землях и земледелие в оазисах и прибрежной полосе.

Однако процветание Триполи в значительной мере зависело от торговли и пиратства. Корабли триполитанских корсаров, иногда совместно с турецким флотом, грабили восточное побережье Испании и прибрежные районы итальянских государств. Нападая на корабли европейцев, они захватывали их экипажи и товары.

Команды корсарских кораблей принадлежали и наместнику Триполи, и отдельным частным лицам. На службу нанимали турок, левантийских христиан, перешедших в ислам, небольшую часть команды составляли арабы. В качестве гребцов на судах использовались обычно рабы-христиане. Доходы от пиратского промысла обогащали верхушку города.

Среди захваченных триполитанскими пиратами нередко оказывались евреи, занимавшиеся торговлей. В обязанности глав общин входил сбор денег для выкупа захваченных евреев, каково бы ни было их происхождение. Надо заметить, что евреи не только попадали в лапы пиратов в качестве жертв, но иногда и вовлекались в этот промысел. А-коэн описывает подобный случай, относящийся к первой трети XIX века.

Ицхак Гувета родился в Триполитании и был преуспевающим торговцем. Он владел кораблем, перевозившим вино, которое ему было доверено корсарами. Большой доход от подобной торговли шел в казну паше. Но однажды Гувета продал корабль, а его груз или деньги так и не прибыли в Триполи. Сам он перебрался в Триест, где продолжал успешно торговать.

Евреи были востребованы для торговли захваченными пиратами пленниками. Состоятельные люди или путешественники-аристократы, отправляясь в море, старались одеться как можно беднее и проще, чтобы их не использовали как заложников для выкупа. Евреи, свободно владевшие европейскими языками и местными диалектами, опрашивали захваченных пассажиров судов, чтобы установить их происхождение и социальный статус. Осмотр рук пленников помогал определить степень их причастности к ручному труду.

Вовлеченность евреев в пиратский промысел составляет одну из наиболее драматичных страниц истории их участия в делах местного общества. Хотя евреи были на официальном уровне отделены от него, одновременно они оказывались вовлечены в городскую жизнь почти во всех ее проявлениях.

С 1711 по 1835 год Триполитанией управляла местная династия Караманли, лишь номинально подчинявшаяся Порте. Правители этой династии по собственной инициативе начинали войны и заключали мир.

В этот период евреи жили в обособленном квартале в западном сегменте, недалеко от городской стены, и по соседству с некоторыми европейскими консулами. К западу от городской стены находилось и еврейское кладбище. Возможно, местонахождение еврейского квартала в этом сегменте было связано с мусульманскими запретами помещать неверных между правоверными и священной Меккой.

В еврейском квартале были собственные порядки. Сюда из Италии приезжали евреи, желавшие взять вторую жену, поскольку здешний раввинистический закон не налагал запрет на полигамию, которая не практиковалась у европейских евреев. Приезжие нередко мотивировали свое намерение тем, что первая жена была бесплодна.

Последние десятилетия правления династии Караманли были отмечены политической нестабильностью и такими бедствиями, как засуха, эпидемия чумы. Европейские державы прилагали большие усилия, чтобы ограничить активность пиратов с побережья Северной Африки. Победы европейцев нанесли значительный ущерб триполитанской казне. Из-за этого паши увеличили налоги на жителей (тяжелый налог требовали и с евреев), что вызвало всеобщее недовольство и в городе и во внутренних районах страны. Такими настроениями воспользовались претенденты на власть из той же династии.

Отряды Бургула прибыли в Триполи в 1793 году. Он сумел договориться с местными вождями и сделался пашой, наместником султана. Новый правитель начал с того, что физически уничтожил тех нотаблей, которых он заподозрил в лояльности к прежней власти. Новые налоги были тяжелы, особенно для евреев. Некоторые из них оказались втянутыми в заговор против Бургула. Расправа была жестокой. Среди пострадавших и заживо сожженных был Давид, сын каида рабби Авраама Калфона.

А-коэн сообщает, что еврей Рахамим Барда выступил посредником между враждовавшими группировками и сумел их примирить. В январе 1795 года совместными силами и с помощью бея Туниса жители Триполи сумели избавиться от Бургула. Евреи тоже почувствовали себя более свободными. По этому случаю Калфона сочинил гимн. Община праздновала местный вариант Пурима.

В глазах правителей Караманли евреи с их занятиями были потенциальным источником пополнения казны. Но политика в отношении них была разной. Али Бургул, получив власть, установил для еврейской общины тяжелые налоги. Несколько лет спустя новый правитель — Юсеф понял, что от евреев есть польза благосостоянию государства, а потому следует поощрять свободу их деятельности. Он отменил обязательную для них прежде черную одежду, оставив лишь черный головной убор и обувь. Вопреки противодействию местной власти он разрешил евреям построить синагогу в одном из городов к западу от Триполи.

Правители пользовались услугами евреев и в административных делах. Во время конфликта с американцами паша послал, видимо, обладавшего особыми способностями еврея вести переговоры с командиром эскадры США. Евреям поручали чеканку монет. В 1810 году секретарем Юсефа был еврей. Сообщается, что при Юсефе евреи служили сборщиками десятины в районе Гариана.

Конечно, следует иметь в виду, что пожалование высоких постов немусульманам было выгодно правителю, так как они не могли претендовать на власть.

А-коэн замечает, что в последние годы жизни Юсеф, остро нуждаясь в деньгах, вернулся к практике тяжелых поборов с еврейской общины. Чтобы их избежать, еврейки даже пытались использовать свои связи с гаремом паши.

Некоторые авторы сообщают о влиянии одной такой женщины в правление Али Каранмали, известной как «королева Эстер», которая была тайной доверенной паши и старалась действовать в интересах общины. Женщины обычно приносили в гарем шелка, бархат, драгоценности на продажу, а заодно сообщали мусульманкам новости большого мира.

Известно, что помимо женщин, доступ ко двору правителя получали певцы, музыканты, развлекавшие его приближенных.

«Иноземцы» и евреи составляли категорию квалифицированных ремесленников. Правители, с одной стороны, ценили их и не могли без них обойтись, с другой — опасались. 

Среди них были отличные, оружейники, а оружие могло попасть к кому угодно. Так, Али Бургул заподозрил в измене и казнил одного тунисского еврея — поставщика пушечных ядер и пуль. А-коэн упоминает о Мордехае Мизрахи, английском подданном, который обучал пушечному делу воинские формирования паши.

Практика, когда властители поддерживали коммерческую деятельность евреев, а затем грабили их, изгоняли и преследовали, хорошо известна.

А-коэн описывает эпизод, случившийся в правление Юсефа-паши. В 1800 году из Вадаи в Триполи прибыл один марабут. По обычаю его встретили с почестями, так как в странах Магриба марабуты почитались как приобщенные к святости. Этот человек быстро понял, что может повелевать окружавшими его людьми. Его раздражали положение и красивая одежда местных евреев, и он сказал Юсефу-паше: «Не боится ли твоя душа судного дня, когда придется держать ответ перед Всевышним в присутствии пророка Мухаммеда? Ты дал свободу евреям, а они настолько презирают нашу веру, что стало невозможно отличить правоверных от неверных евреев?»

Юсеф-паша не внял его обличениям и ответил: «Ведь и они созданы Всевышним, так почему их участь должна быть хуже? Чем бы они ни занимались, они усердны и вполне зарабатывают на красивую одежду. Дурно их преследовать за то, что они по-своему тратят свои деньги».

Но марабут был настойчив, и, в конце концов, Юсеф-паша уступил. Он приказал каиду объявить в синагогах о запрете евреям не только носить богатую одежду, но и продавать ее мусульманам.

Марабут вскоре умер, и приказ был отменен.

Религиозный экстаз местных мусульман принимал экстремальные формы в праздники Маулид ан-наби (день рождения Мухаммеда), которые отмечало братство Исавийя. В эти дни христиане и евреи не выходили из домов, опасаясь за свою жизнь. Очевидец рассказывал о случае, когда оказавшийся вблизи процессии еврейский мальчик был забит насмерть.

Евреи изначально были для мусульманина неверными. При всем влиянии отдельных представителей общины они не могли изменить статус единоверцев.

В правление Юсеф-паши евреи, выкупленные у корсаров, селились в двух кварталах — «большом» и «малом».

Каждую субботу после утренней трапезы они собирались у западной стены города, примыкавшей к еврейскому кварталу. Члены команды «большого квартала» располагались с красным флагом к северу, а команда «малого квартала» — к югу с белым флагом. Они дрались без оружия, действуя кулаками, головой, ногами. Однако, когда соперник оказывался повержен, его щадили, стараясь не нанести увечий. Можно было брать пленных во время борьбы и освобождать их ловкими приемами. Среди зрителей было много женщин и детей, приходили и мусульмане.

Конечно, члены одной из команд заключали браки и в соперничающей команде, но во время сражения жители одного квартала не могли посещать друзей и родственников другого квартала. По окончании борьбы этот запрет снимали. Подобные игры давали общине чувство самоуважения. А-коэн приводит случай, когда по какой-то причине чиновник пытался арестовать нескольких человек из одной команды. Они сумели скрыться, ловко спрыгнув со стены возле своего квартала. Чиновник пожаловался паше, но тот ответил: «Вот бы мои солдаты были так ловки, как евреи». Игры были упразднены турками в 1850 году. Были и другие эпизоды, когда евреи умели защитить свое достоинство и честь.

Один высокопоставленный чиновник зачастил в еврейский дом, а точнее к жене хозяина, которую весьма настойчиво склонял к сожительству. Муж, опасаясь за себя и семью, не смел пожаловаться. Некий доброжелатель незаметно проник в этот дом и стал дожидаться прихода чиновника, чтобы наказать его. Но слух об этом достиг членов раввинатского суда, и поборнику справедливости было приказано немедленно покинуть дом замужней женщины и не компрометировать ее. К тому же суд принял решение о наказании самочинного заступника, его план был признан негодным. Каид взял решение проблемы на себя. Он пригласил чиновника в свой дом, где была засада. Едва тот пришел, как его схватили и связали. Каид объявил пленнику, что его тотчас отведут к паше, злодеяние его получит огласку, что паша узнает, почему он попал в руки евреев. Чиновник клятвенно заверил, что отступится от женщины. Он был отпущен, сохранил честь перед пашой и прекратил домогательства. Евреи старались и были способны постоять за себя в очень неблагоприятных условиях, во враждебном окружении. Нередко паша являлся единственным защитником общины, конечно, если он был в этом заинтересован. А двор постоянно оказывался сценой заговоров, интриг, конфликтов.

Американский консул в Тунисе Hoax, еврей по происхождению, отмечал, что «в Триполи евреи пользовались большими возможностями, чем в других частях Берберии». Примерно так же считали и другие наблюдатели, которые, очевидно, сравнивали положение евреев Триполи с условиями в других районах Северной Африки.

В 1835 году Триполи перешел под прямой контроль стамбульских властей. С правлением династии Караманли было покончено. С середины XIX века Портой были инициированы процессы модернизации по западной модели. Если в других районах Северной Африки вестернизаторские реформы, постепенно улучшавшие жизнь евреев, были связаны с европейской экспансией и контролем, то в Триполитании ситуация была иной, более сложной. Турки, которые так же были мусульманами, как арабы и берберы, нередко поддерживали евреев в качестве партнеров в развитии региона. В то же время турки не могли не учитывать большую напряженность в отношениях местного населения и евреев из-за той роли, которая им отводилась Кораном.

В середине XIX века в Триполи проживало около тысячи еврейских семей, составлявших треть населения города.

В годы правления султана Абдул Хамида II (1876–1908) люди, попавшие в немилость, отправлялись в «почетную ссылку» управлять Триполи. Если колесо фортуны еще раз поворачивалось, они могли вернуться в центр. Некоторые правители, назначенные в глухую провинцию, каковой тогда был Триполи, действовали в соответствии с новыми законами в остальной части Османской империи.

С османскими властями община тоже не всегда могла договориться. По издавна заведенному порядку жители Триполитании не служили в армии. Евреи, согласно нормам ислама, не должны были служить, но обязывались платить налог. Теперь настали новые времена равенства подданных, без религиозных различий. Хафез-паша при всем желании не смог бы заставить местных мусульман служить в армии, но он мог бы обязать их платить налог за освобождение от воинской службы, поскольку они являлись османскими подданными. Однако начал он не с мусульман, а с евреев. После указа (Хатт-и хумаюн) 1856 года евреи, как и все османские подданные, должны были служить в армии. Согласно переписи, проведенной по приказу Хафез-паши, годными к службе признали 5500 евреев. За освобождение от воинской повинности паша требовал налог в 40 500 франков. Выходило во много раз больше, чем раньше, когда брали с общины 6600 франков. Паша настаивал на уплате налога, пытался воздействовать на наиболее состоятельных людей, но безуспешно. «У нас всего 200 торговцев, способных уплатить за свое освобождение от службы по 9 франков, остальные же никак не могут. Они, конечно, попадут в тюрьму. Но тогда правительство ничего не получит, а казна вынуждена будет еще их содержать», — ответил казначей общины. Борьба еврейской общины против непомерного налога за освобождение от военной службы продолжалась и в последующие годы, в правление Реджеб-паши (1904–1908), которому, по свидетельству А-коэна, чужд был антисемитизм, как, впрочем, и его предшественникам. Но он, как и они, тоже оказывал налоговое давление на общину. Через некоторое время стороны все же пришли к компромиссу. Требуемая сумма налога была значительно снижена. Кроме того, евреи солидарно отказывались платить раньше, чем такой же налог заплатят мусульмане. Еврейская община предложила часть уплаченных ею сумм внести в благотворительный фонд, который значительно бы возрос. Об этом же ходатайствовал главный раввин Хизкийя Саббатай (1904–1908). В целом вопрос о воинской повинности жителей Триполитании так и не был решен до 1911 года. Уже при младотурках и евреев и мусульман все-таки обязали служить в османских войсках. Из 142 рекрутов от Триполи и его окрестностей 59 человек должна была посылать еврейская община. Эта практика, однако, вскоре прекратилась. В результате итало-турецкой войны 1911–1912 годов Триполитания перешла под власть Италии.

В 1929 году итальянские колонии Триполитания, Киренаика и Феццан, носившие общее название Ливия, были объединены под властью одного генерал-губернатора.

(Опубликовано в газете «Еврейское слово», № 423)