Вовсе не случайно, что основные участники UNIFIL одновременно выступают против того, чтобы назвать всю «Хизбаллу» террористической организацией. Единственная страна в ЕС, которая бойкотирует деятельность «Хизбаллы» целиком, — это Голландия, направившая в UNIFIL ровно одного солдата. ЕС и другие его члены бойкотируют только военное крыло, а не политическое. Для «Хизбаллы» этого вполне достаточно, потому что ее лидеры сами признают, что любые различия между политическим и военным крылом сугубо фиктивные.

На днях Европейский совет, исполнительный орган ЕС, принял декларацию против антисемитизма, призвав государства‑члены поддержать еврейские общины в оплате расходов на безопасность и начать координированные действия против антисемитизма. И хотя 20 лет назад некоторые европейские правительства изо всех сил отрицали наличие антисемитизма после Холокоста и причины, которые его обусловили, сегодня ведущие политики Европы, кажется, лучше осведомлены о характере проблемы и больше заинтересованы в ее решении.

Все, кроме антисемитов, понимают, что действия Израиля не могут служить оправданием для нападений на евреев, которые являются гражданами других стран, но безудержные антиизраильские настроения часто внушают антисемитам ощущение, что общество будет мириться с такими нападениями, пока их можно выдавать за «антиизраильские». И, поскольку в наше время враждебное отношение к Израилю исходит преимущественно от левых, неудивительно, что в либеральной Западной Европе оно сильнее, чем в консервативной Восточной.

Перед ним были евреи разного происхождения, в разных костюмах, с различными верованиями и убеждениями, живущие вместе в одной стране. Он быстро понял, что без терпимого отношения друг к другу весь этот проект обречен с самого начала. Израильское общество может справедливо относиться к чужим, но израильтянам нужно научиться справедливо относиться и друг к другу. Уважение к незнакомцу начинается с уважения к знакомому — со способности видеть себя в других и других в себе. Если евреи не могут быть добрыми к евреям, вряд ли они могут быть добрыми к кому‑то еще.

Со времен райского сада мужчины и женщины смотрели на запретный плод, раздумывая над возможностями и последствиями, связанными с решением протянуть руку и съесть запретное лакомство. Впервые за долгое время, может быть впервые в истории, евреи могут встать и взять этот плод без тех последствий, которые ждали бы их раньше, — больше того, сейчас обсуждается вопрос, что вообще запрещено, а что нет, что кошерно, а что нет.

Он остается у власти не потому, что обеспечил своему народу процветание и не потому, что решил религиозные и культурные проблемы, которые тревожат израильтян. Он несет избирателям простую идею в стиле Гоббса: мир опасен, и я единственный политик, который может обеспечить вам безопасность. Он счастлив, когда речь заходит об обороне или государственных интересах; но когда ему приходится присутствовать в кнессете на дебатах по поводу той или иной внутриполитической проблемы, камеры нередко ловят его за листанием исторической книги или аналитического журнала.

Возьмите стремление сжигать мосты и прибавьте к нему импульсивную злобу, и вы получите директора, который с огромным подозрением относится ко всем окружающим его еврейским организациям. Это весьма опасный образ действий, который практически гарантирует, что, пока Гринблат занимает пост директора АДЛ, еврейская община будет содержать на свои деньги организацию, действующую против нее самой.

Когда историки возьмутся изучать нынешнюю волну ультраправого популизма, что скажут они о европейских культурных войнах? Несколько месяцев назад Арпад Шакач в правой газете «Мадьяр идёк» объявил нашумевшую выставку Фриды Кало в Венгерской национальной галерее «популяризацией коммунизма». София Н. Хорват в той же газете обвинила спектакль «Билли Эллиот», поставленный Венгерским государственным оперным театром, в распространении «разнузданной гей‑пропаганды», что в конечном счете привело к закрытию спектакля.

Американские евреи инстинктивно проявляют симпатию и живой интерес к Израилю как к эпохальному достижению. Но они не нуждаются в уроках истории ни со стороны правых израильтян, проклинающих либерализм, ни со стороны любого израильтянина, неспособного заметить, что американские евреи вполне могут потягаться с сионистами по части зримых достижений и продолжающейся борьбы с трудностями.

Сейчас, когда американские студенты, взрослые люди и правительственные чиновники демонстрируют зияющие провалы в знаниях о Холокосте, когда в США происходит все больше антисемитских инцидентов, когда американцы узнают из новостей, что тихим дождливым субботним утром в питтсбургскую синагогу ворвался безумец с оружием и убил 11 человек, сообщив полиции, что он «хотел, чтобы евреи умерли», дневник Анны Франк должен звучать как можно более реально.

Одному интервьюеру Сэндс сказал: «Мне нравится беспокойство, которое возникает, когда письма проблемного персонажа читает голос, которому ты доверяешь. Содержание писем жуткое, а голос совершенно обворожительный». Эти письма леденят кровь. В декабре 1939 года Вехтер сначала весело рассказывает жене о «чудном» концерте, который он устроил в Кракове, и тут же — о «менее приятных вещах», которые происходят в городе. «Саботаж. Неприятное дело… Завтра мне придется расстрелять еще 50 поляков».

Янку заказал бутылку превосходного румынского красного вина, и мы подняли бокалы — четверо Цукерманов, Моти и Мария. Парк был восхитительный. По озеру плыл прогулочный теплоходик. Янку сделал еще глоток, Мария сидела рядом с ним. «Здесь лучше, — заметил он, — чем в общей могиле в Яссах».