Бронислав Губерман, польский еврей и музыкальный гений, в конце 1920‑х увидел то, чего не видел никто: необходимость создания в Эрец‑Исраэль большого симфонического оркестра, который стал бы самим сердцем культуры возрождающегося народа. Он решил собрать лучших еврейских музыкантов Европы и убедить их уехать из центров европейской культуры в тогда еще далекий и бедный край

В 1895 году российские государственные цензоры начали следить за деятельностью читальных залов библиотек, работавших в империи, чтобы выявлять тех, кто читает революционную литературу. Когда в 1902 году для публики открылась библиотека Страшуна, она не стала исключением

Когда‑то гонимость была этаким «клеем» — сплачивала нерелигиозных евреев — но, по‑видимому, ныне уже не играет существенной роли для выживания евреев в Америке. Однако соцопросы и статьи журналистов в массовой и еврейской прессе свидетельствуют: в США возрождаются откровенно антиеврейские настроения — пожалуй, в особенности в студенческих городках и научном сообществе

Когда Двора Гальберштам говорит: «Я даже не помню, кем я была раньше», то это не метафора, а пронзительная правда. До 1994 года она была матерью пятерых детей, хасидской женщиной из Краун‑Хайтс, глубоко связанной с учением Любавичского Ребе. Ее жизнь была укоренена в традиции: дом, вера, воспитание. Но все изменилось в один день — выстрелом на Бруклинском мосту

Жила Мириам скромно, так что денег всегда доставало на праздничный пятничный ужин и шабатний обед: то и другое она делила с Лео. Подразумевалось, что Лео покупает продукты, а Мириам готовит. Еще подразумевалось, что их кубинский союз обречен быть недолговечным — хотя бы уже потому, что оба планировали оттуда уехать. Они были двоюродные брат и сестра, и о любовной связи между ними не могло идти речи

За подписью Золя выражение «я обвиняю» обрело новую силу. Оно заставило французов взглянуть в лицо непреложному факту: их современная республика пронизана древним чувством ненависти... Лазар конечно же знал, что знаменитый писатель, нееврей, сможет с гораздо большим успехом защитить Дрейфуса во Франции конца XIX века, чем малоизвестный еврейский интеллектуал. Но своей опережающей письмо Золя третьей брошюрой он, видимо, хотел оставить историческое свидетельство существования этих слов и под его подписью

Парадокс этого еврейского добровольческого движения состоял в том, что, присоединившись к комсомолу, латвийские сионисты вступали в рабочие и комсомольские батальоны, связанные с НКВД Латвийской ССР — а именно с этим страшным органом им приходилось иметь дело всего неделю назад, когда многие их еврейские друзья и родственники были высланы в Сибирь. И тем не менее они добровольно вступали в эти отряды, ибо нацистская угроза тотального уничтожения евреев быстро пересилила страх перед политическими репрессиями со стороны советской власти

Исторический ревизионизм и апология нацизма новых «правых» и ревизионизм Холокоста прогрессивных «левых» — это две стороны одного процесса. А именно попытки переформатирования массового сознания для нужд нового тоталитаризма. Евреи в этом тоталитаризме будут не «левыми» и не «правыми», они снова будут евреями. Об этом всегда следует думать, поддерживая «правых» или «левых». Придуманные «мнемонические войны» чреваты войнами реальными. Поэтому наш долг — отстаивать правду и сохранять память о Великой Победе

На одном из самых известных снимков того дня — двое мужчин. Американец Бернард Киршенбаум и советский солдат Хаим Тау. Они пожимают друг другу руки, и в этом жесте нечто большее, чем военные доклады, парады или дипломатия. Это человек — и человек. Еврей — и еврей. Уцелевший — и уцелевший

Со Страстной пятницы и до пасхального воскресенья толпы варшавян громили еврейские магазины, лавки и дома. На улицах Хмельна, Желязна, Маршалковская происходили массовые нападения: избивали мужчин, женщин и стариков только за то, что они евреи. По оценкам историков, десятки людей были серьезно ранены, материальный ущерб оказался колоссальным

Средневековая церемония подношения папе иудейских даров на улицах Рима во время инаугурационной процессии не утратила своего значения даже в наши дни. Эта церемония была очевидным символом подчинения, но при этом и знаком признания особой роли евреев в социальном и религиозном бытовании города, и — шире — всего христианского мира

Откуда Гораций в жизни этого бывшего ученика хедера, дантиста и солдата. Ларчик открывается просто: после выхода в отставку Трумпельдор учился на юридическом факультете императорского Санкт‑Петербургского университета, где в него щедро вливали латынь, в том числе, предположительно, и горациеву. Отсюда следует, что Трумпельдор вполне мог сказать прославившую его фразу. Однако отсюда не следует, что он ее сказал...