Когда я думаю о сверхъестественном факте вечности еврейской традиции, на первый план в моем сознании всегда выходит даже не святость хранимого и “богобоязненность” хранителей, а физиологичность, осязаемость наследия. Запах, вкус, тактильность.

Не надейтесь, что ваши дети будут радоваться в Суккот, если вы им расскажете о радости в Суккот. Радуйтесь с ними, и тогда они будут радоваться.

Можно умиляться и наполняться этнографическим восторгом, читая о кружении с четырьмя растениями в амстердамской синагоге или штибле Дубровны 300 лет назад, но, не понюхав свой этрог, не услышав шелест лулава — не надейся, что ты об этом что-то знаешь.

Шагал убедителен, и его витебские шалаши создают эффект присутствия — но это морок, и он быстро пройдет, если к нему не приложить собственный опыт. Запах ли это хвои или прозрачность тростника — не суть, но это твой шалаш, твоя вечная традиция.

И тогда это твой праздник, а не праздник твоей бабушки. Время твоей радости. И нашей — предков, нас, и наших потомков.