Откуда происходит название израильской военной операции против Ирана? Почему Билам не смог проклясть Израиль? И ради чего восстает народ Израиля? Главный редактор «Лехаима» Борух Горин читает недельную главу Балак.

СМОТРЕТЬ В VK ВИДЕО

«Как лев восстает народ»: образ, имя и вызов

I. Образ льва: когда слово становится мечом

В ночь на 13 июня 2025 года Израиль нанес удар по территории Ирана. Это была не просто атака — это была операция, названная по-еврейски «עַם כְּלָבִיא» — «Народ как лев». В англоязычных медиа ее называют «Rising Lion», «Восстающий лев».

Но откуда это имя? Оно не из военного устава и не из оперативной сводки. Оно — из Торы.

כְּלָבִיא יָקוּם וְכַאֲרִי יִתְנַשָּׂא לֹא יִשְׁכַּב עַד־יֹאכַל טָרֶף וְדַם חֲלָלִים יִשְׁתֶּה

«Как лев встает, и как царь зверей поднимается. Не ляжет, пока не съест добычу и не выпьет крови пораженных» (Бемидбар 23:24).

Это слова не пророка, не царя, не вождя. Это — невольное благословение врага. Вещун Билам, нанятый проклинать Израиль, открывает уста — и из них вырывается не проклятие, а пророчество силы и стойкости. Он видит народ, который не соглашается лежать, когда время вставать. Народ, встающий как лев.

Но что значит — быть «как лев»?

II. Два льва: взгляд Билама и голос Раши

Раши, живший в XI веке во Франции, дает два прочтения, причем первым совершенно неожиданное. Вторым он приводит перевод Онкелоса — речь о военной победе. Но предпочтительным Раши кажется другое. Он тоже говорит о льве. Он тоже говорит о вставании. Но его «вставание» — это подъем не тела, а духа. Вот его точные слова:

כְּלָבִיא יָקוּם — מִשָּׁעָה שֶׁהֵם קָמִים מִשְּׁנָתָם, הֵם מִתְגַּבְּרִים כָּאַרְיֵה לַחֲטֹף אֶת הַמִּצְוֺת: לִלְבֹּשׁ טַלִּית, לִקְרֹא שְׁמַע, לְהַנִּיחַ תְּפִילִּין

וְכַאֲרִי יִתְנַשָּׂא — וּכְשֶׁמַּנִּיחִין מִשְּׁנָתָן כָּאַרְיֵה, כֵּן הֵם מִתְגַּבְּרִים לָקוּם בִּזְרִיזוּת

Перевод:

«Как лев восстает» — с той самой минуты, как они встают со сна, они усиливаются, как лев, чтобы схватить заповеди: надеть талит, читать Криат Шма, положить тфилин.

«И как лев поднимается» — и когда они оставляют сон, как лев, так и усиливаются подняться с проворством.

То есть Раши настаивает: этот стих — не о победоносной бойне, а о святости утреннего пробуждения. Израильтянин, говорит он, встает, как лев — но чтобы служить Б-гу.

Раши опирается на мидраш из «Бемидбар Раба», но меняет акценты. Мидраш начинается с тяжелого образа — народа, «спящего от заповедей», и только потом пробуждающегося. Раши убирает этот аспект — потому что он, как верно замечают исследователи, «любит Израиль» и избегает отрицательной риторики.

Раши берет агрессивный образ — «льва, пьющего кровь» — и переосмысляет его: встающий, чтобы «пожрать» — это еврей, стремящийся к заповеди.

III. Рамбан: два льва, две стадии

Рамбан (Нахманид), живший в XIII веке, обращает внимание на два разных слова, означающих «лев» — «כְּלָבִיא» и «כַּאֲרִי». Он пишет:

וְנִתְנַבֵּא עֲלֵיהֶם כִּי כַּלָּבִיא יָקוּם, שֶׁהוּא הַגּוּר, וְאַחֲרֵי כֵן יִתְנַשֵּׂא כָּאַרְיֵה, וְלֹא יִשְׁכּוֹן בְּאַרְצוֹ עַד יֹאכַל טָרֶף וְיִשְׁתֶּה דַּם מַלְכֵי כְּנָעַן, כִּדְבַרֵי אוֹנְקְלוֹס

Перевод:

«Он пророчествует о них, что как лев (лави)  восстанет — то есть как молодой лев — а затем возвысится как взрослый лев, и не будет покоя в своей земле, пока не съест добычи и не выпьет крови царей Ханаана, как объясняет Онкелос».

Образ Израиля — не просто военная сила, а зрелое развитие духовной и национальной мощи: от начала становления до кульминации. Лев, который поднимается, — это и юный импульс, и зрелое величие.

III. Лев как главная метафора

Почему именно лев?

Рабби Меир Симха из Двинска (в «Мешех Хохма») объясняет: сила льва в том, что пока он спит — никто не знает, кто он. Но когда он встает — узнают все. Это и есть образ Израиля — народа, который вдруг восстает.

Нацив из Воложина добавляет: «כארי יתנשא» — это не просто движение вверх. Это сила, идущая из характера. Лев — это животное, в котором природно живет достоинство. Оно царственно не потому, что его боятся, а потому, что оно знает свою силу.

Так образ льва становится универсальным: от пробуждения к заповеди до царственного достоинства души. И он войдет в самую первую строку «Шулхан Арух»…  Рабби Йосеф Каро начинает «Шулхан Арух» (Орах Хаим, 1:1) словами:

“יתגבר כארי לעמוד בבוקר לעבודת בוראו” — «Да усилится, как лев, встать утром на службу своему Творцу».

Эта фраза основана на мишне в трактате Авот (Пиркей Авот 5:20):

יְהוּדָה בֶן תֵּימָא אוֹמֵר: הֱוֵי עַז כַּנָּמֵר וְקַל כַּנֶּשֶׁר רָץ כַּצְּבִי וְגִבּוֹר כַּאֲרִי לַעֲשׂוֹת רְצוֹן אָבִיךָ שֶׁבַּשָּׁמַיִם

Будь дерзким, как барс, легким, как орел, стремительным, как олень, и сильным, как лев — чтобы исполнить волю Отца твоего Небесного.

Почему рабби Йосеф Каро выбрал именно последнюю из четырех добродетелей — «гибор ке-ари»? Как объясняет Рав Кук в «Мицвот Реия» (או”ח סימן א): потому что именно лев обладает стойкостью, которая не просто используется — она присуща его природе. И это должно быть у еврея: не просто пользоваться силой, когда надо, а иметь ее в самой структуре своей души.

«Лев — не просто использует силу. Сила — часть его природы. Так и у человека: не только использовать силу для служения, но приобрести ее как качество души. Поэтому сказано “יתגבר כארי” — в форме страдательной, как о внутренней работе: чтобы сила действовала в нем сама собой, изнутри».

IV. Хасидское измерение: «Торат Менахем» и полемика с Онкелосом

Комментарий Любавичского Ребе («ЛС, т.13) подчеркивает: лев Израиля — это образ не человеческой агрессии, а Божьем Даре за преданность Ему:

«Достоин благословения, за то, что подобно грозному льву, с величайшей силой служит Б-гу».

Ребе объясняет, почему Раши не удовлетворился толкованием Онкелоса:

«Согласно Онкелосу, стих говорит о собранности народа Израиля перед завоеванием Земли. Но Раши видит в этом стихе моральную доблесть, за которую Израиль достоин благословения. Именно это объясняет, почему Билам не смог их проклясть».

То есть Раши не меняет пшат: Израиль — как встающий лев, готовый к бою. Но Ребе подчеркивает: именно комментарий Раши объясняет, за что Израиль благословлен — за то, как он служит, а не за то, как он сражается.

Дополнительную хасидскую глубину раскрывает рабби Хаим из Черновиц в книге «Беэр Майим Хаим». Он толкует:

הן עם כלביא יקום וכארי יתנשא – פירוש: תחילת קימה שלהן הוא בבחינת נוקבא מוחין דקטנות, אבל אחר כך כארי יתנשא בבחינת מוחין דגדלות

Начальное «вставание» народа — это уровень детских мозгов (мохин де-катнут), а «как лев возвысится» — это уже зрелое состояние мохин де-годлут, Далее он объясняет строки «לא ישכב עד יאכל טרף ודם חללים ישתה» как намек на вечернее единение через Криат Шма перед сном:

שעל ידי היחוד שעושין בלילה בקריאת שמע הורגין את המזיקין… שיכולין להרגו בכל לילה אלף וקכ”ה מהם

«Через это объединение, совершаемое ночью в Криат Шма, уничтожают вредителей (мазикин)… Можно убивать тысячу сто двадцать пять из них каждую ночь».

Таким образом, «вставание как лев» — это не только пробуждение к заповеди, но и мистическая работа ночи, где победа не мечом, а через святость и молитву.

V. Как лев: образ, имя, вызов

Название операции — «Восстающий лев» — это не только военный термин. Это вызов. Мы — народ, который знает, как вставать. Вставать не ради агрессии, а ради света. Вставать не ради власти, а ради жизни.

У Билама лев пьет кровь. У Раши — надевает тфилин. У Рамбана — взрослеет. У Онкелоса — готовится к бою. У Ребе — служит Б-гу.

И в этом сила Торы: одно и то же слово может быть и мечом, и молитвой. А значит — выбор за нами. И вызов перед нами.

כְּלָבִיא יָקוּם — «Как лев восстает».

Сможем ли мы быть этим львом — не только на поле боя, но и в утренней тишине, в голосе молитвы, в мужестве веры?

Вот вопрос, который этот стих оставляет нам — и на который мы должны отвечать каждый день.