Материал любезно предоставлен Tablet

Американский поэт и литературный критик Адам Кирш продолжает читать даф йоми, лист Талмуда, каждый день — и делится размышлениями о прочитанном. В этом отрывке мудрецы Талмуда обсуждают практические измерения глубоких вопросов, в том числе встающих вокруг слюны, мочи и секса.

Нынешний даф йоми — замечательный пример того, насколько широк спектр интересующих мудрецов Талмуда вопросов и насколько извилисты пути, соединяющие эти вопросы. Дискуссия, начинающаяся с законов наложения тфилин, переходит к обсуждению физиологии мочеиспускания и плевания, включающему спор об определении сущностей и объектов. После чего мудрецы переходят к обсуждению секса, брака и статуса женщин, в ходе которого понятие первородного греха и наказания за него переосмысляется крайне неожиданным образом. 10‑я глава трактата Эрувин сама по себе служит достаточным доказательством того тезиса, что Талмуд не просто книга, а целый океан.

По крайней мере, одну вещь я четко усвоил после года регулярного чтения Талмуда: в Талмуде редко обнаруживаешь те или иные сюжеты там, где ожидаешь их обнаружить. К примеру, можно подумать, что вопрос о допустимости носить тфилин в субботу будет обсуждаться где‑нибудь в трактате Шабат. Да, он действительно там затрагивается, но гораздо подробнее он обсуждается в трактате Эрувин, где на него выходят окольным путем. Что следует делать, вопрошает Мишна в Эрувин, 95а, если ты прогуливаешься в субботу в открытом поле и вдруг видишь там оставленный кем‑то тфилин?

Отнести тфилин домой, конечно, нельзя, потому что в публичном пространстве не разрешается переносить что‑либо на расстояние больше четырех амот. Но и оставить тфилин в поле не очень хорошая идея, потому что так он может быть осквернен. Поэтому Мишна рекомендует способ унести тфилин, не неся его: следует наложить тфилин на себя, как делают перед молитвой, и так идти домой. Согласно рабану Гамлиэлю, вы можете даже нести их «по две пары», то есть два набора (каждый набор состоит из двух коробочек — для головы и для руки) за раз. Если валяющихся посреди поля тфилин больше двух, вы должны отнести два и вернуться за оставшимися и так повторять свой маршрут столько раз, сколько потребуется. Если же их так много, что невозможно унести домой все до наступления ночи, еврей обязан остаться в поле подле них до исхода субботы.

Гемара всегда отталкивается от тех моментов, когда Мишна выражается амбивалентно или противоречиво. Так и тут Гемара тут же накидывается на утверждение рабана Гамлиэля. Раньше таннай Кама — первый, чье мнение приводит Мишна, чей голос — голос закона, — утверждал, что еврей должен приносить тфилин домой по паре за раз. Почему же тогда рабан Гамлиэль говорит о двух парах за раз? Каким принципом он руководствуется?

Обсуждение начинается с цитаты из слов рабби Меира в трактате Шабат о спасении одежды из огня в субботу. Даже в такой чрезвычайной ситуации, как пожар, считает Мишна, все равно нельзя хватать свою одежду и переносить ее в безопасное место в большом свертке, поскольку носить запрещено. Однако, полагает рабби Меир, следует надеть на себя столько одеяний, сколько возможно, и таким образом переместить одежду в безопасное место. Раз носить одежду в субботу разрешено, значит, можно надеть столько одежды, сколько хотите. В конце концов, в холодный день мы тоже надеваем много слоев одежды, так что процедура спасения одеяний из огня не будет сильно отличаться от обычного их использования.

И Гемара применяет этот принцип к случаю с тфилин. Мишна разрешает надевать много слоев одежды в чрезвычайной ситуации — почему же тогда лишь одну пару тфилин? Ответ состоит в том, что Мишна считает накладывание тфилин не обычным одеванием, а исполнением конкретной заповеди. И эта заповедь предписывает накладывать одну пару тфилин в шабат и не более одной. А в Втор 4:2 Г‑сподь распорядился так: «не прибавляйте к тому, что я заповедую вам, и не убавляйте от того; соблюдайте заповеди Г‑спода, Б‑га вашего, которые я вам заповедую». Накладывание двух пар тфилин было бы «прибавлением», а значит, нарушением.

Если рабан Гамлиэль разрешает накладывать две пары тфилин, то это потому, что — парадоксальным образом — он не считает накладывание тфилин обязательным в шабат. А раз накладывание тфилин в шабат не заповедь, значит, накладывание более одной пары не является ее нарушением. Согласно рабану Гамлиэлю, накладывать тфилин это как надеть украшение, а касательно числа украшений, которые вы можете носить в шабат, ограничений нет. Гемара продолжает обсуждать практические стороны этого вопроса. Есть ли, вообще‑то говоря, у человека на лбу и на предплечье место для двух тфилин? В процессе мудрецы формулируют правило о том, где именно должна крепиться коробочка тфилин. Головная коробочка должна помещаться на кадкод, что определяется как «место, где череп младенца мягок».

Далее в 10‑й главе мудрецы возвращаются к не раз обсуждавшемуся уже вопросу о перенесении предметов между публичным пространством (решут а‑рабим) и пространством частным (решут а‑яхид). Но конкретные случаи, заинтересовавшие мудрецов, не могут не удивлять. В Эрувин, 98б, Мишна утверждает, что запрещено, стоя в публичном пространстве, мочиться в частное или наоборот (речь, очевидно, идет о мужчине). То же относится и к плеванию. Далее рабби Йегуда доводит эту мысль до логического завершения: если слюна понимается как предмет, переносимый между пространствами, то во рту переносить ее нельзя. А это значит, что если ваш рот наполняется слюной, вы не можете пройти более четырех амот в публичном пространстве, не выплюнув ее прежде. У этого правила есть последствия, неприятные с гигиенической точки зрения. Только представьте себе множество людей, идущих и плюющих всю субботу напролет. Но есть и последствия, интересные в логическом смысле. Мудрецы здесь, как и во многих других случаях, обсуждают не столько нормы поведения, сколько сущности и дефиниции. Что такое предмет (запрещенный к переноске в субботу)? Должен ли предмет иметь четкую форму или он может быть жидкостью? С какого момента слюна перестает быть частью тела и становится самостоятельной сущностью?

В Гемаре Рава продолжает мысль рабби Йегуды, распространяя ее на мочеиспускание. Моча тоже жидкость, переносимая внутри тела. Должны ли мы считать ее частью тела или же отдельным объектом, который мы переносим внутри своего мочевого пузыря? И если моча находится в мочевом пузыре, как быть, вопрошает Рава, если кто‑то (опять же, речь идет о мужчине) стоит таким образом, что его мочевой пузырь находится в публичном пространстве, а кончик пениса — в частном? Будет ли в таком случае проход мочи по мочеиспускательному каналу запрещенным действием? Вопрос звучит несколько абсурдно — это вполне мог бы придумать пытливый и дерзкий ум, — и Талмуд решает не углубляться. «Оставим как есть», говорят мудрецы, без решения.

Далее в этой главе разговор заходит о том, являются ли ветви дерева настоящей границей, как стена. В ходе этой дискуссии мудрецы говорят, что в субботу запрещено ходить по траве, ибо сказано в Книге Притчей: «И торопливый ногами оступится» (Притч 19:2). Понятно, что этот стих применим к теме хождения по траве, но интересно, что для мудрецов слово реглаим, «ноги», часто служит эвфемизмом для гениталий. Поэтому этот стих применяется также к «торопливости» в вопросах секса.

Если мы подумали здесь о сексе случайном или внебрачном, то мудрецы Талмуда о таком не могут помыслить и обсуждают супружеский секс. Рабби бар Хама говорит, что этот стих означает запрет «принуждать жену вступать в супружеские отношения». Рабби Йеошуа бен Леви поддерживает это мнение: «У того, кто принуждает жену к супружеским отношениям, родятся дети дурного нрава». Для мудрецов жена это не собственность, которую муж может использовать, как считает нужным, а равноправный сексуальный партнер, чьим добровольным согласием необходимо заручиться.

Согласие это, однако, только пассивное. Может ли женщина сама предложить вступить в супружеские отношения, инициировать сексуальный контакт? По этому вопросу мнения мудрецов разделились. Рабби Йоханан утверждает, что это дело крайне похвальное: «Всякая жена, что просит своего мужа вступить в супружеские отношения, будет иметь таких детей, подобных которым не было даже в поколении Моисея». Рав Ицхак бар Авдими, напротив, считает, что только муж может открыто предлагать секс: «Женщина просит в сердце своем, а мужчина просит вслух».

Это неравенство, говорит мудрец, является прямым следствием греха Евы в саду Эдемском. Когда она съела плод с древа познания, Г‑сподь наложил на нее ряд проклятий, в том числе такое: «к мужу твоему влечение твое, и он будет господствовать над тобою». Это «господство», по мнению рава Ицхака, и означает инициативу в сексе. И все же, полагают мудрецы, и у женщины есть способ сообщить о своем желании: «угождать мужу», говорит Гемара, вот способ для женщины заявить о своем желании секса. Мудрецов Талмуда ни за что не обвинишь в гендерном эгалитаризме, и все же их подход к супружеским отношениям и сексу представляется довольно прогрессивным для середины первого тысячелетия. 

Оригинальная публикация: HOW THE TALMUD MAPS BEHAVIOR BY EXPLORING DEFINITIONS, NOT LISTING RULES