Материал любезно предоставлен Tablet

Американский поэт и литературный критик Адам Кирш продолжает читать даф йоми, лист Талмуда, каждый день — и делится размышлениями о прочитанном. На этот раз речь пойдет о проведении в жизнь талмудических постановлений. Как выясняется, это мудрецы оставляли на усмотрение общин и на совести индивидов.

Чтение Талмуда подобно участию в юридическом семинаре на продвинутом уровне, где правоведы из разных эпох обсуждают и толкуют постановления друг друга. Но в любой правовой системе тонкости теории и реальное поведение людей — это разные вещи. И, читая Талмуд, особенно трудно представить ожидания мудрецов относительно того, кто сможет понять их законы и кто будет их соблюдать.

Мы, американские евреи, живущие в секулярном обществе, ощущаем вину за собственный отход от традиции и поэтому склонны идеализировать прошлое как эпоху тотального благочестия, когда каждый еврей был хорошим евреем. Но на самом деле евреи первых веков новой эры жили в общинах, разбросанных по территории Римской империи, зачастую довольно далеко от центров раввинистической учености в Вавилонии. Причем большинство из них были обычными ремесленниками или торговцами, и у них не было ни возможностей, ни, надо думать, особого желания углубляться в тонкости алахи.

Можно с уверенностью полагать, что все евреи в любой общине соблюдали шабат. (Раньше мы уже обсуждали дискуссию, в которой мудрецы пытаются представить еврея, вообще не слышавшего о шабате, и приходят к выводу, что такое может случиться, только если этот еврей ребенком попал в руки неевреев и воспитывался у них.) Но вот вопрос: соблюдали ли они шабат в соответствии со всеми предписаниями, содержащимися в 150‑страничном одноименном трактате Талмуда? И был ли у мудрецов властный ресурс, позволяющий добиться надлежащего уровня соблюдения? Вспомним, что, обсуждая законы субботы, мудрецы исходят из того, что любое нарушение этих законов — непреднамеренное, и наказание за него — искупительная жертва; за преднамеренное же нарушение наказывает Б‑г. Но что за этим стояло — мощное табу, которое ни один еврей и подумать не мог нарушить, или бессилие раввинских судов, неспособных заставить непослушных соблюдать как следует?

Нынешний даф йоми — а мы уже приближаемся к концу трактата «Шабат» — содержит два противоречащих друг другу свидетельства о том, как на самом деле соблюдали евреи в талмудическую эпоху. Первое появляется на листе 147а в ходе обсуждения запретной работы — выжимания. К примеру, запрещено выжимать сок из фруктов в субботу, а сок определенных плодов — особенно винограда и оливок — нельзя употреблять в пищу в субботу, даже если он вытек сам по себе, без выжимания. Затем Мишна обращается к вопросу о выжимании полотенца. «Кто в шабат совершает омовение в микве и вытирается хоть десятью полотенцами, не должен нести их в руках», — предписывает Мишна. Дело не в запрете переносить вещи — понятно, что это запрещено, — а в том, что человеку, несущему мокрые полотенца, захочется их выжать, а выжимание, как мы помним, запрещено. Гипербола — «десять полотенец» — нужна для того, чтобы подчеркнуть: даже если полотенце лишь чуточку намокло (как было бы, вытирайся человек всеми десятью), все равно есть опасность, что их выжмут.

С другой стороны, продолжает Мишна, «десять человек могут одним полотенцем вытереть лица, руки и ноги и потом нести его в руках». Не касаясь того, что вряд ли вы захотите вытираться полотенцем, которым девять человек вытирали ноги, попробуем понять, какой же тут принцип работает. Гемара поясняет: «Причина в том, что людей много и они напоминают друг другу не выжимать полотенце». Это важное утверждение: оно говорит нам о том, что мудрецы ожидали от народа как знаний, так и законопослушности. Наедине с собой человек может забыть предписание закона и, не подумав, выжать полотенце. Но в группе из десяти человек наверняка кто‑то будет помнить, что в субботу выжимать запрещено, и вмешается, дабы предотвратить нарушение. Тут очень четко видно: исполнение закона — общее обязательство и мы должны помогать друг другу.

Это же принцип работает и дальше, в истории про Эльазара бен Араха, исключительно одаренного мудреца, жившего в конце I века н. э., во время разрушения Второго храма. Несмотря на свои таланты, он стал посещать бани и пристрастился к купаниям и выпивке, и так «знания его были забыты». Когда его вызвали к Торе, он, как это ни стыдно, переврал текст — настолько всё забыл. Мораль этой истории — в высказывании, приписываемом самому Эльазару бен Араху: «Пребывай в месте, где чтят Тору, и не говори, что она последует за тобой. Твои товарищи вложат ее тебе в руки, и не полагайся лишь на свое собственное понимание». То есть: не лишай себя еврейской общины, которая поддерживает тебя в твоем стремлении жить по закону; благочестие в одиночку — слишком тяжелое бремя. Знать закон еще не значит его соблюдать.

Однако всего через несколько страниц этот оптимистичный взгляд на еврейскую общину сменяется разочарованием. В 23‑й главе мудрецы подводят итог обсуждению разных действий, запрещенных в шабат, прежде всего связанных с деловой сферой. Бизнес сам по себе не входит в список 39 мелахот, но мудрецы рассудили, что на практике ведение дел, безусловно, включает некоторые мелахот, например письмо, а поэтому запретили вести дела в целом. К примеру, запрещено обращаться с просьбой о займе, чтобы кредитор, не дай Б‑г, не стал бы записывать условия займа. С другой стороны, дозволяется говорить в субботу «позволь занять» что‑нибудь. Логика в том, что «позволь занять» подразумевает займ неформальный и краткосрочный, который не подразумевает никакого письменного соглашения. Возможно, мы не почувствуем особой разницы, но мудрецы ее видели, и это позволяло им блюсти субботу и в то же время разрешать необходимые экономические операции.

На листе 148б Рава бар Рав Ханан упоминает другие действия, запрещенные в субботу: нельзя хлопать в ладоши, танцевать и сидеть на крыльце. Причина не в том, как мы бы могли подумать, что эти действия принижают величие субботы. Запрещено хлопать и танцевать, ибо в связи с этим вы можете захотеть починить музыкальный инструмент, а это уже запрещенная мелаха. Сидение же на крыльце запрещено, потому что, если что‑то выкатится из дома на улицу, то есть из приватного пространства в публичное, у вас возникнет искушение занести предмет обратно в дом, а это действие уже запрещено. Однако, как трезво отмечает Рава бар Рав Ханан, «мы видим, что люди делают эти вещи, и мы не пытаемся остановить их». Почему же мудрецы, которые должны внедрять жизнь столько постановлений, позволяют людям игнорировать конкретно эти запреты? Здесь мудрецы следуют удивительному принципу: «Оставьте еврейский народ в покое и не укоряйте его. Пусть лучше нарушают алаху в неведении, чем станут злостными грешниками, ведь если и сказать им про эти запреты, они все равно могут не послушаться».

Это утверждение меня просто поразило. Талмуд, этот компендиум, содержащий десятки тысяч правил, которые еврейский народ должен соблюдать, теперь говорит нам «оставить еврейский народ в покое»! Аргументация Равы бар Рава Ханана прямо противоречит известному правовому принципу: незнание закона не освобождает от ответственности. Напротив, получается, что лучше еврею не знать закон, чем знать его, поскольку, зная, он преступит его злонамеренно, а так мы можем объяснить его прегрешения неведением. Если довести этот принцип до логического конца, потеряет смысл любая правовая система: просто не сообщайте людям ни о каких законах, и они будут иметь право делать что хотят.

Можно сказать, что эта воображаемая ситуация близка к нынешнему американскому иудаизму. И рассуждение Равы бар Рава Ханана поднимает важные вопросы о том, что от евреев ожидается. Должны ли мы выполнять все законы всегда — или только те законы, которые вошли в общепринятую практику? Но что, если наша общепринятая практика состоит как раз в том, чтобы не замечать закон? К примеру, ездить на машине в шабат, как делают почти все неортодоксы. Есть ли у раввинов авторитет — и реальная власть, — чтобы управлять народом, переставшим их слушаться? Если оглядеться вокруг, ответом будет «конечно же нет». Сегодня соблюдение это почти всегда результат свободного выбора: кто хочет слушаться раввинов, слушается их; кто не хочет, не слушается. Но что это значит в свете талмудической мысли о том, что иудаизм — общинная вера, что нельзя быть хорошим евреев в одиночку, — на этот вопрос мы пока не знаем ответа. 

Оригинальная публикация: LEAVE THE JEWISH PEOPLE ALONE