Я частенько шутил (но в этой шутке была доля истины): Моше — самый прозорливый из пророков потому, что он четыре раза отказывался вести за собой еврейский народ, отклоняя просьбу Б‑га. Моше отвечал: да кто я такой, чтобы вести за собой других? Люди не поверят в меня. Я не умею красиво говорить. Пожалуйста, пошли кого‑нибудь другого.

Моше словно бы со сверхъестественной точностью предвидел, в какое трудное дело ввязывается. Он догадывался: да, быть евреем порой нелегко, но быть лидером евреев — почти невозможно.

Откуда Моше это знал? Разгадка в том, что случилось, когда Моше был молод, за много лет до его встречи с Б‑гом. Повзрослев, Моше впервые пошел проведать свой народ. И увидел, что эти люди порабощены, их насильно отправляют на тяжелые работы.

Он увидел, как его собрата‑еврея избивает египтянин. Моше вмешался, спас еврею жизнь. А на следующий день увидел драку между двумя евреями и снова вмешался. И тут один из драчунов, которых он разнял, воскликнул, обращаясь к Моше: «Кто поставил тебя начальником и судьей над нами?»

Обратите внимание: Моше пока даже не посещала мысль стать лидером, но его лидерство уже оспаривали. Причем это первые, так сказать, документально зафиксированные слова, услышанные Моше от собрата‑еврея. Так‑то вознаградили Моше за то, что днем раньше он спас жизнь одному из сынов Израиля!

И хотя Б‑г убедил — или приказал — Моше повести евреев за собой, эти обязанности неизменно были трудными и часто доводили его до отчаяния. В Дварим Моше вспоминает миг, когда он сказал: «Но как же мне одному нести [бремя] ваших забот, тягот и споров?» (Дварим, 1:12). А в Беаалотха описывается ситуация, когда у Моше случился форменный нервный срыв: «Зачем Ты сделал зло рабу Твоему? — спросил Моше у Г‑спода. — Чем я так неугоден Тебе, что Ты взвалил на меня бремя всего этого народа? Разве я зачал этот народ, разве я родил его? Почему же Ты велишь мне: “Неси его на груди, как воспитатель несет малое дитя, — [неси их] в ту землю — [в землю] которую Ты поклялся [отдать] их праотцам <…> Я не могу один нести весь этот народ, для меня это слишком тяжелая [ноша]! Если так Ты поступаешь со мной, то — коль скоро я Тебе угоден! — лучше убей меня сразу, лишь бы мне не видеть моей беды”» (Бемидбар, 11:11–15).

Учтите: эти слова вырвались у величайшего на все времена еврейского лидера. Отчего же евреями почти невозможно руководить?

Ответ дал Корах — самый буйный мятежник против лидерства Моше. Вслушайтесь в слова Кораха и его соратников: «Они пришли скопом, чтобы выступить против Моше и Аарона, и сказали им: “Вы зашли слишком далеко! Вся община свята — каждый из них (из членов общины), и с ними Г‑сподь. Отчего же вы возноситесь над общиной Г‑спода?”» Так в английском переводе. В русском переводе Д. Сафронова под редакцией А. Графова: «Они собрались вокруг Моше и Аарона и сказали им: “Полно вам! В этой общине все святы, и среди них — Г‑сподь! Отчего же вы возноситесь над общиной Г‑спода?”» — Примеч. перев. (Бемидбар, 16:3).

Корах руководствовался дурными мотивами. На словах он был демократом, но на деле жаждал стать автократом. Он сам метил в лидеры. Но нотки, звучащие в его словах, вскрывают суть проблемы.

Евреи — нация сильных личностей. «Вся община свята — каждый из них, и с ними Г‑сподь». Евреи всегда были людьми такого склада. Были и остаются до сих пор. Это их сильная сторона и одновременно слабое место.

Порой евреи находили, что им трудно дается служение Б‑гу. Но они ни за что не соглашались служить тем, кто мельче Б‑га. То был «жестоковыйный» Так в английском переводе. В русском переводе Д. Сафронова под редакцией А. Графова: «строптивый». — Примеч. перев.
народ — гнуть шею не приучен, а когда шея не гнется, трудно склонять голову перед другими людьми.

Пророки не склоняли голову перед царями. Мордехай не склонял голову перед Аманом. Маккавеи не склоняли голову перед греками. Те, кто пришел на смену Маккавеям, не склоняли голову перед римлянами. Евреи свирепо отстаивают свое право на индивидуальность. Иногда эта черта характера дарует им несокрушимость. Но одновременно она означает, что евреями почти невозможно управлять, почти невозможно вести их за собой.

Моше узнал об этом на практике еще в молодости: попытался помочь соплеменникам, а те сразу воскликнули: «Кто поставил тебя начальником и судьей над нами?» Вот почему Моше долго не решался взять на себя роль лидера, вот почему он четыре раза отказывался от нее.

Когда я писал эти строки, в кругах британского и американского еврейства много спорили о том, как нам лучше поступить: занять единую коллективную позицию — а именно безоговорочно поддержать Государство Израиль и израильское правительство — либо отразить в своей публичной позиции глубокие разногласия, существующие между евреями как в Израиле, так и за его пределами.

На мой взгляд, в критические моменты Израиль нуждается в нашей поддержке. Но споры, о которых я упомянул, пустопорожние. Евреи — нация сильных личностей, и эти личности, за редкими исключениями, никогда ни в чем не приходили к единому мнению. Поэтому ими невозможно управлять, и благодаря этому их невозможно сокрушить. Это их качество — палка о двух концах. Но если (а мы в это веруем) Б‑г полюбил наш народ и продолжает его любить, невзирая на все его недостатки, неужели мы будем относиться к нему хуже, чем Сам Б‑г?