Недельная глава «Беар-Бехукотай». Чувство, подсказывающее правильные ориентиры
Чувство семьи
В статье о недельной главе «Кдошим» я отмечал, что иудаизм — нечто большее, чем этническая принадлежность. Это призыв к святости. Но в определенном смысле у иудаизма есть и важный этнический аспект.
Его отлично передает шутка, ходившая в 1980‑х годах про одну рекламную кампанию в Нью‑Йорке. По городу развесили огромные плакаты со слоганом: «В банке “Чейз Манхэттен” у тебя есть друг». И вот на одном плакате, прямо под этой фразой, некий израильтянин приписал от руки: «Зато в банке “Леуми” у тебя есть мишпаха» .
Евреи — одна большая, разветвленная, многопоколенческая семья, и сами сознают себя такой семьей.
Это особенно заметно в нашей недельной главе. Читая ее, мы вновь и вновь натыкаемся на законы о социальной защите, изложенные в понятиях семьи: «Когда покупаешь что‑либо у ближнего своего или продаешь ближнему своему, пусть никто не поступает с братом своим нечестно » (Ваикра, 25:14).
«Если брат твой обеднеет и продаст часть своего надела, то пусть придет его ближайший родственник и выкупит проданное братом его» (Ваикра, 25:25).
«Если брат твой обеднеет и окажется в долгу у тебя, ты должен его поддержать; пусть он живет у тебя в качестве переселенца. Не взимай с него ни процентов, ни барыша, а бойся своего Б‑га и позволь брату твоему жить у тебя » (Ваикра, 25:35–36).
«Если брат твой обеднеет и будет продан тебе, не заставляй его работать, как раба» (Ваикра, 25:39).
В этих стихах выражение «брат твой» употреблено не в буквальном смысле. Иногда оно означает «твой родственник», но в большинстве случаев — «твой собрат‑еврей». Это своеобычное понимание общества и наших обязательств перед другими людьми. Евреи — не просто граждане одной страны или приверженцы одной веры. Мы члены одной большой семьи. Мы, биологически или по своему выбору, дети Авраама и Сары. У нас по большей части одна история. В праздники в наших сердцах заново оживают одни и те же воспоминания. Нас выковали в одном и том же горниле страданий. Мы больше чем друзья. Мы мишпаха — семья.
Для иудаизма понятие семьи — основополагающее. Рассмотрим Берешит — отправную точку Торы. Эта книга — в первую очередь не о теологии, доктрине или догме. Она не полемизирует с идолопоклонством. Она о семьях: мужьях и женах, родителях и детях, братьях и сестрах.
В ключевые моменты Торы Сам Б‑г определяет Свои отношения с израильтянами в понятиях семьи. Он велит Моше сказать фараону от Его имени: «Израиль — Мой сын, Мой первенец» (Шмот, 4:22). Когда Моше хочет объяснить сынам Израиля, почему они обязаны быть святыми, Б‑г отвечает: «Вы — дети Г‑спода, вашего Б‑га!» (Дварим, 14:1). Если Б‑г — наш родитель, то все мы — братья и сестры. Мы связаны родственными узами, отражающими самую суть того, кто мы такие.
Пророки подхватили эту метафору. В книге Ошеа есть замечательный отрывок, где пророк описывает Б‑га как родителя, обучающего маленького ребенка делать первые неуверенные шаги: «Когда Израиль был ребенком, Я любил его, и из Египта призвал Я сына Моего <…> Это Я учил Эфраима ходить, беря его за руки <…> Для них Я был словно тот, кто поднимает маленького ребенка, поднося к щеке, и Я наклонялся, чтобы накормить их» (Ошеа, 11:1–4).
Тот же образ находит продолжение в раввинистическом иудаизме. В одной из самых известных фраз из молитв рабби Акивы есть выражение «Авину Малкейну» («Отец наш, Царь наш»). Формулировка меткая и продуманная. Б‑г действительно наш монарх, наш законодатель и наш судья, но в первую очередь Он наш родитель, а мы Его дети. Поэтому мы верим, что Б‑жие сострадание всегда возобладает над строгим правосудием.
Это понимание евреев как большой семьи ярко изложено в «Законах о дарах бедным» Маймонида: «Весь [народ] Израиля и присоединившиеся к нему — братья, ведь сказано [в Дварим, 14:1]: «Сыновья вы Г‑споду, Б‑гу вашему». Если брат не проявит милосердия к брату, то кто же будет милосердным к нему? На кого же бедным народа Израиля обращать свой взор? На неевреев, которые их ненавидят и преследуют? Взор их обращен только на братьев своих!»
Это чувство родства, братства и семейных уз — средоточие принципа «Коль Исраэль аревин зе базе» («Все евреи в ответе друг за друга»). Или, как выразил это рабби Шимон бар Йохай: «Когда один еврей ранен, все евреи чувствуют боль» .
Почему иудаизм строится именно по модели семьи? Одна из задач — объяснить нам, что Б‑г избрал не элиту, состоящую из праведников, или секту, состоящую из единомышленников. Он избрал семью потомков Авраама и Сары, которая со временем все больше разветвлялась. Семья — лучший двигатель преемственности, а те перемены, которые евреи должны были совершить в мире, никоим образом не удалось бы совершить при жизни одного поколения. В этом смысле семья важна как среда, где людей воспитывают («учи этим вещам, повторяя их снова и снова, своих детей» ), а историю в форме рассказа передают следующим поколениям, особенно на Песах — с помощью служения, связанного с седером.
Есть и другой резон: чувство семьи формирует самые древние и самые прочные нравственные узы. Напомню известный афоризм: когда ученого Джона Холдейна спросили: «Если ваш брат тонет, рискнете ли вы жизнью ради его спасения — прыгнете ли вы в реку?», он ответил: «Не прыгну. Но ради спасения двоих моих братьев или восьми двоюродных — прыгнул бы». Он имел в виду, что с братом или сестрой у человека половина общих генов, а с двоюродным братом или сестрой — одна восьмая. Рискнуть собой ради спасения этих родичей — способ гарантировать, что твои гены будут переданы следующему поколению. Этот принцип, известный как «родственный отбор», — базовая форма альтруизма у людей. Именно из него рождается нравственное чувство.
Эта истина крайне важна не только в биологии, но и в политической теории. Вот знаменитое высказывание Эдмунда Бёрка: «Привязанность к своему классу, любовь к маленькому клану, к которому ты принадлежишь, — первый принцип, из которого произрастает общественное признание. Это первое звено в цепи, связывающей нас любовью к своей стране и человечеству» . Похожую мысль высказал и Алексис де Токвиль: «Пока теплится чувство семьи, борец с угнетением никогда не будет одинок» .
Крепкие семьи — неотъемлемый элемент свободного общества. Там, где семья крепка, существует чувство альтруизма, способное распространяться шире и шире: с родственников — на друзей, соседей, общину, а затем — на нацию и страну как единое целое.
Именно чувство семьи нерушимо связывало евреев сетью взаимных обязательств, хоть евреи были разбросаны по всему миру. Но сохранилось ли это чувство до нашего времени? Порой разногласия в еврейском мире настолько глубоки, а оскорбления, которыми одна группа осыпает другую, так злобны, что ты уже готов поверить: «Чувство семьи угасло».
В 1950‑х годах Мартин Бубер выразил мнение, что еврейского народа в традиционном понимании больше не существует. Кнесет Исраэль — народа Завета как единой сущности перед Б‑гом — не стало. Бубер считал, что разногласия между евреями — религиозными и светскими, ортодоксальными и неортодоксальными, сионистами и далекими от сионизма — настолько раздробили народ, что надежды на воссоединение больше нет.
И все же делать такой вывод преждевременно. Против него говорит тот факт, что семейные узы первостепенны. Поссоришься с другом — что ж, завтра он, возможно, с тобой раздружится. А вот если поссоришься с братом — он и завтра останется братом. В книге Берешит предостаточно историй о соперничестве между братьями или сестрами, но не все заканчиваются одинаково. История Каина и Эвеля заканчивается смертью Эвеля. А история Ицхака и Ишмаэля — тем, что они вместе стоят у могилы Авраама. История Эсава и Яакова достигает кульминации, когда после долгой разлуки они встречаются, обнимаются и расходятся своими дорогами. История Йосефа и его братьев начинается с вражды, но заканчивается прощением и примирением. Даже самые недружные семьи могут со временем сплотиться.
Еврейский народ остается семьей, которая нередко раскалывается на части и обожает спорить, но тем не менее связана общими узами судьбы. Как напоминает наша недельная глава, те, кто впал в грех, — наши братья и сестры, и именно мы должны протянуть упавшему руку, помогая встать.
Чувство, подсказывающее правильные ориентиры
Смартфоны открывают перед нами потрясающие возможности. Особенно поражает потенциал спутниковой навигационной системы Waze, разработанной в Израиле и в 2013 году приобретенной корпорацией Гугл. Но есть кое‑что, что не по силам даже системе Waze. Смартфон может указать вам дорогу к цели, но не может указать, к какой цели следует идти. Это решение за вами.
Самое важное решение в жизни — к чему вы хотите прийти. Если вы лишены понимания судьбы и предназначения, жизнь превращается в бесцельные шатания. Если вы не знаете, куда идти, то никогда ни к чему не придете, даже если двигаетесь в бешеном темпе. И все равно некоторые, не считаясь с этой истиной, тратят по несколько месяцев на планирование отпуска, и ни одного дня — на усилия спланировать свою жизнь. Просто пускают все на самотек.
Именно об этом рассказывает наша недельная глава применительно не к отдельному человеку, а к народу. Б‑г сурово поведал народу через Моше, между чем и чем придется выбирать: «Если вы будете поступать по Моим установлениям, соблюдать Мои заповеди и исполнять их, то Я пошлю вам дожди вовремя, и земля даст урожай, и деревья в поле принесут плоды… Я пошлю стране мир, и когда вы будете спать, никто вас не потревожит».
Если, напротив, «вы не послушаетесь Меня и не будете исполнять все эти заповеди», быть беде. Проклятия, изложенные здесь весьма пространно, — один из самых устрашающих библейских текстов, картина безысходной и опустошительной национальной катастрофы.
Весь отрывок — как благословения, так и проклятия — можно трактовать как в контексте сверхъестественных сил, так и в контексте естественных для земного мира явлений. Согласно первой трактовке, судьба Израиля — по крайней мере, в библейские времена — была прямым следствием его непоколебимой либо недостаточной верности Торе. Б‑г постоянно совершал чудесные вмешательства в ход истории, чтобы вознаграждать хороших людей и наказывать дурных. Засуха или голод, неурожай или поражение на войне — всякий раз эти бедствия были следствием грехов. А всякий раз, когда год оказывался мирным и урожайным, это было следствием повиновения Б‑гу. Именно так понимали историю израильские пророки.
Но есть и другая интерпретация, предпочитающая объяснять все через естественные явления земного мира. Из нее следует, что Б‑жественный Промысел действует через нас, и скорее во внутреннем, чем во внешнем мире. Если вы сыны Израиля в Стране Израиля, вы всегда будете находиться в кольце империй и недругов, которые крупнее и сильнее вас. Вы всегда будете уязвимы перед капризами дождей и угрозой засухи, поскольку Израиль, в отличие от дельты Нила и долины Тигра и Евфрата, не располагает надежными и предсказуемыми природными запасами воды. А значит, вы всегда невольно будете поглядывать на небо. Это часто понимают даже вполне светские евреи, вспомним знаменитое заявление Давида Бен‑Гуриона: «В Израиле нужно верить в чудеса, чтобы быть реалистом».
Согласно второй трактовке, образ жизни, предписанный Торой, уникален скорее в контексте естественных явлений природы, а не сверхъестественных сил. Тора — действительно слово Б‑га, но Б‑г здесь не сила, постоянно совершающая стратегические вмешательства в историю, а скорее проводник, указывающий, как нужно жить, чтобы получить благословение. Тора — свод инструкций по пользованию жизнью, составленный, так сказать, Инженером‑разработчиком жизни. Именно это имели в виду мудрецы, когда говорили, что в начале времен «Б‑г глядел в Тору и творил мир» . При таком подходе жить по Торе — значит сообразовывать свои действия с силами, которые заботятся о благоденствии людей, особенно если народ малочислен и находится в кольце врагов.
Уникальность общества, модель которого явлена в Торе, в том, что оно дорожит каждым человеком. Справедливость следовало ставить превыше всего. Богачам не позволяли покупать поблажки, бедняков не бросали на произвол судьбы в нищете. На коллективные празднества полагалось приглашать всех без исключения — а в первую очередь сирот, вдов и переселенцев.
Каждый получал хотя бы небольшую долю от урожая зерна и фруктов. Работодатели должны были обходиться с работниками чутко и справедливо. Правда, рабы существовали, но каждый седьмой день они должны были пользоваться той же свободой, что и их хозяева. А значит, каждый человек был заинтересован в благоденствии общества. Поэтому ради его защиты люди готовы были жертвовать собой. Сыны Израиля — не чета той армии, которую какой‑нибудь правитель, чтобы себя возвеличить, формирует из рекрутов. Поэтому сыны Израиля могли брать верх над многократно более многочисленными армиями и народами.
Главным образом им было необходимо чувство судьбы и чувство цели, предназначенной судьбой. В этом смысл ключевого слова, которое звучит в проклятиях рефреном, — «кери». В нашей недельной главе оно встречается семь раз — но больше нигде в Танахе не встречается.
«Если вы будете ходить предо Мною с враждебностью <…> то и Я буду ходить пред вами с враждебностью» .
Истолкованиям этого слова несть числа. В Таргуме Онкелоса оно расшифровано как «с ожесточенным сердцем», Саадья понимает его как «мятежно», Раши считает, что подразумевается «отношение (к соблюдению заповедей) как к непостоянному занятию» . Другие понимали это слово как «жестко», или «с враждебностью». Однако Маймонид (ему частично вторят Раши, Рашбам, Ибн‑Эзра, Хизкуни и другие) считает, что «кери» родственно слову «микре» («случайность»). Итак, в трактовке Маймонида этот отрывок означает следующее: «Если вы полагаете, что все, что с вами происходит, просто игра случая, то, говорит Б‑г, Я оставлю вас на произвол случая» .
Согласно этой трактовке, книга Ваикра заканчивается тем же, с чего началась, — судьбоносным выбором между двумя понятиями: «микра» (пишется через «алеф») и «микре» (пишется через «хе»): первое — отношение к жизни как к зову, призыву, призванию, предназначению, второе — восприятие жизни как случайности, произвольного происшествия, не наделенного в итоге никаким высшим смыслом.
Точно так же обстоит дело в жизни народов и отдельных людей. Если вы смотрите на то, что с вами происходит, как на игру слепого случая, то вашу судьбу предрешит слепой случай. Именно это имели в виду мудрецы, когда говорили: «Везде, где в [Торе] сказано: “И случилось”, это всегда вступление к трагедии» .
Если вы просто пустите все на самотек, то обнаружите, что ничем не защищены от превратностей фортуны и капризов других людей. Но если вы верите, что пришли в мир ради некоей цели, ваша жизнь устремится к этой цели. Ваша энергия сфокусируется на цели. Вы будете черпать силы в чувстве своего предназначения. Вы совершите замечательные вещи.
Такова истина, которую принесли в мир евреи. В отличие от людей древности и наших современников‑атеистов, они не верили, что вселенной правит слепой случай. Разве по слепому случаю какое‑то произвольное колебание квантового поля вызвало Большой Взрыв, породивший вселенную? Разве случайно получилось, что вселенную регулируют именно те шесть математических констант, без которых не возникли бы звезды, планеты и химические элементы, необходимые для возникновения жизни? Разве игра случая то, что из неживой материи возникла жизнь? Разве случайно из сотен миллионов форм жизни на Земле только одна, homo sapiens, способна задавать вопрос «почему»?
В вере в то, что жизнью правит слепой случай, нет внутренних противоречий. Она совместима со всеми научными знаниями, накопленными на данный момент, а может, и со всеми, которые мы когда‑либо накопим. Такова вселенная, мыслимая как «кери». Такой точки зрения придерживаются многие. На их взгляд, вопрос «почему» не имеет смысла ни в применении к народам, ни в применении к отдельным людям. Жизнь течет сама собой. Мы пришли в мир случайно.
Евреи считали иначе. Лучше всего их мнение выразил историк Пол Джонсон, католик по вероисповеданию: «Ни один народ не стоял так твердо, как евреи, на том, что у истории есть цель, а у человечества — судьба. Еще в самом начале своего коллективного бытия они верили, что ими найден заданный свыше путь рода человеческого, поводырем для коего должно послужить их общество. Причем роль свою они проработали удивительно подробно и героически держались за нее перед лицом неимоверных страданий. Многие из них до сих пор веруют в нее. У других она трансформировалась в нечто подобное желанию Прометея даровать людям прогресс силами и средствами самих людей. Взгляд евреев стал прообразом многих великих мечтаний человечества, преисполненных надежд и на Провидение и на Человека. Поэтому евреи оказались в самом центре вечной, не иссякающей попытки дать человеческой жизни достоинство цели” .
Те, кто меняют мир, верят, что у жизни есть цель, диктуемое судьбой направление, предназначение. Они знают, к чему хотят прийти и чего хотят достичь. В случае с иудаизмом цель жизни ясна: показать, что значит создать в дикой пустыне человечества маленький оазис, где уживаются свобода и порядок, где торжествует справедливость, где заботятся о слабых и помогают нуждающимся, где хватает смирения объяснять свои успехи помощью Б‑га, а неудачи — своими же недочетами, где мы дорожим жизнью как даром Б‑жьим и изо всех сил стараемся наполнить ее святостью. Другими словами, это полная противоположность кровопролитиям и жестокости, которые сегодня творят некоторые религиозные экстремисты, прикрываясь именем Бога.
Однако, чтобы этого достичь, нам необходимо коллективное чувство, подсказывающее цель жизни. Моше, высказываясь от имени Б‑га, поставил сынов Израиля перед этим выбором. Микра или микре? Жизнь течет сама собой? Или жизнь — это призыв Б‑га поступать красиво в нравственном и духовном смысле, делая мир лучше, спасая то человечное, что в нас есть, от безжалостного властолюбия?
«Дать человеческой жизни достоинство цели». Именно этому евреи призваны научить мир на своем личном примере.
Недельная глава «Бехукотай». Политика ответственности
Недельная глава «Бегар-Бехукотай». Сила проклятия
