«И отделился Корах…»
(«Бемидбар», или «Числа», 16:1)

Б-г всякого духа и всякой плоти

После того как конфликт с Корахом достиг высшей точки и стало ясно, что мятежников ничто не остановит, Всевышний обратился к Моше и Аарону со словами («Бемидбар», 16:21): «Отделитесь из среды этой общины — и Я истреблю их в одно мгновенье!» Услышав это, Моше и Аарон взмолились (там же, далее): «И пали они на лица свои, и сказали они: Б-же, Б-г всякого духа и плоти! Один человек согрешит — а на всю общину Ты прогневаешься?!» Смысл этих слов понятен: вся община не должна отвечать за грех одного человека (или группы людей), С другой стороны, Творец, «Б-г всякого духа и плоти», читает в сердце каждого — «как на духу», и поэтому знает достоверно, кто именно согрешил перед Ним. Однако здесь мы сталкиваемся с не вполне обычным «уточнением»: не только «Б-г всякого духа», но и «Б-г всякой плоти», что включает также знание мыслей и чаяний, не только евреев, но и всех народов мира.

«Знание» Всеведущим Творцом всего, что происходит в сотворенном Им мире, является составной частью того, что мы называем Б-жественным провидением или Б-жьим промыслом. Причем есть два разных взгляда на «механизм» Б-жественного провидения. Согласно Рамбаму, Творец определяет судьбу каждого человека персонально, как высшего творения и главного «действующего лица» в этом мире, к тому же наделенного свободой выбора. Однако, что касается мира животных, а тем более мира растений и минералов, здесь речь идет только о группе особей или даже обо всем виде (мин) сразу, как об одной единице. Другими словами, в этих случаях провидение имеет общий, «коллективный» характер.

Кроме того, провидение ощущают те, кто связан с Всевышним духовной связью. Грешники же, напротив, не ощущают этого, и к ним отношение такое же, как к растениям и животным — носит общий характер.

Однако, согласно учению Баал-Шем-Това, абсолютно все происходящее в окружающем нас мире, от величественных явлений природы до самых малых и ничтожных — происходит не случайно (подчиняясь только законам природы), а является частью общего Б-жественного замысла. Баал-Шем-Тов приводит пример, что даже, казалось бы, абсолютно хаотичные движения листка, сорванного с ветки и несомого ветром, на самом деле происходят в точном соответствии с Его волей.

Когда сокрыт Б-жественный Лик

На самом деле, между подходами Рамбама и Баал-Шем-Това нет серьезного противоречия. Безусловно, Всевышний полностью «контролирует» все свои творения, и в этом смысле прав Баал-Шем-Тов. Но дело в том, что иногда Б-жественное участие в наших земных делах является явным и очевидным даже для нас — простых смертных. Это бывает в тех случаях, когда Всевышний проявляет «личную» заинтересованность происходящим. В первую очередь это связано с судьбой «избранного» народа (ам-сегула), на который возложено выполнение Торы и заповедей в этом мире. Но бывает и иначе, когда Б-жий промысел скрыт, и у нас может возникнуть иллюзия, что в мире царит произвол, и все происходит случайным образом. Это касается тех явлений, которые в глазах Творца носят второстепенный характер. Можно было бы подумать, что это касается не в последнюю очередь и грешников, чьи поступки выпадают из общей картины, поскольку идут вразрез с волей Творца и явно нарушают Его замысел. Однако в Торе не случайно подчеркивается, что Всевышний является «Б-гом всякой плоти».

Разница лишь в том, что в случае с грешниками явное провидение и промысел Б-жий в большой степени скрыты, и только по этой причине многие события кажутся нам случайными, или происходящими в рамках законов природы. Об этом сокрытии сказано («Дварим», 31:18): «И Я сокрою свой Лик» — то есть Свое явное присутствие и участие в делах земных. Но, несмотря на это, на самом деле Всевышний контролирует все, что происходит в мире.

Шанс для Кораха

Поэтому Всевышний возразил Моше и Аарону: «Я не только знаю, но и сообщу, кто на самом деле согрешил, а кто — нет». Даже на таких грешников, как Корах и его сообщники, распространяется Мое влияние и Мое покровительство, причем явным образом: «Я сообщу», так что все увидят и смогут в этом убедиться. Даже для таких людей, которые открыто выступают против главы поколения — Моше, остается шанс раскаяться. Более того, чем человек оказался дальше от Торы и Всевышнего, тем сильнее проявляется в нем стремление к возвращению.

И в этом заключается один из главных выводов из истории с Корахом: все происходящее, включая самые негативные явления внутри еврейской общины, является частью замысла Творца, в чем мы сами в скором времени убедимся. И тем не менее, всем до последнего момента дается шанс раскаяться, как это сделали в свое время сыны Кораха.

Праведные потомки великого грешника

Когда мы читаем бесславную историю мятежа, который поднял Корах, напрашивается вопрос: Как Корах, будучи умным человеком, решился пойти против Моше? Более того, его ведь предупреждали, что если кто и выживет из всех мятежников, то только один человек, который будет прав. Мидраш рассказывает, что Корах пророческим духом предвидел, что от него произойдут великие учителя Торы. А если так, то как он может погибнуть?

Действительно, среди псалмов мы находим псалмы (87, в частности), авторство которых принадлежит «сынам Кораха»! Известно, что сам пророк Шмуэль был потомком Кораха. Кроме того, в нашей же главе среди перечисленных левитских семей мы обнаруживаем «семейство Корхи», то есть потомков Кораха. Но ведь погиб не только сам Корах — погибло все его семейство! Но далее, в главе «Пинхас» об этом говорится прямым текстом («Бемидбар», 26:11): «А сыны Кораха не погибли».

Как все это можно объяснить? Раши поясняет, что сыновья Кораха тоже были с ним в сговоре. Но в последний момент у них возникли сомнения, и они стали раскаиваться (досл.: «им пришли покаянные мысли»). В результате, в той пропасти, которая разверзлась под ногами Кораха и всех его сообщников, «образовалась возвышенность (нечто вроде площадки), на которой они и уцелели».

Интересно, что именно сыновья Кораха (добавим: и его жена) были инициаторами конфликта. Однако они вовремя, нет, даже не раскаялись по-настоящему, а всего лишь пожалели об этом. И этого хватило для спасения! Здесь мы имеем дело с важным принципом: «мера за меру». Так как внешне их сомнения никак не проявились и они остались с мятежниками до конца, то их ждала общая участь: вместе со всеми они провалились сквозь землю. Однако поскольку некое подобие раскаяния все же проснулось в их сердцах, Всевышний тоже сотворил для них чудо: «образовалось площадка, на которой они удержались», и в последний момент им удалось спастись. Но не на виду у всех, а уже будучи в пропасти, куда канули Корах и все, кто был с ним.

На примере сыновей Кораха мы можем судить о том, какой силой обладает раскаяние (тшува), и насколько оно может изменить судьбу человека, если даже для таких великих грешников, как сыновья Кораха, оказалось достаточно одних только покаянных мыслей, чтобы отменить суровое наказание и отвести беду.

Более того, это раскаяние имело «далеко идущие последствия», ведь в результате от этих сыновей Кораха произошли великие потомки: пророк Шмуэль и двадцать четыре бригады священников Все время храмовой службы было поделено на стражи или бригады (мишмарот). . И все это — лишь благодаря мыслям о раскаянии!

Немедленное раскаяние — немедленное Избавление!

Почему Тора подчеркивает, что все, кто был с Корахом, сошли живьем в Преисподнюю? Оказывается, есть такие люди, которые, находясь на краю гибели, в отчаянном положении, пребывая в грехе, продолжают считать, что это и есть нормальная жизнь! Да, сынам Кораха не позавидуешь: они буквально оказались между небом и землей. Точнее — между землей и преисподней. Но ведь они все-таки спаслись!

Пример сыновей Кораха учит, что раскаяться никогда не поздно. Точнее, надо вовремя успеть сделать это. В свое время Рамбам постановил в качестве закона («Законы о раскаянии», 7:5): «В конце времен народ Израиля непременно раскается и вернется к Торе и заповедям — и тогда немедленно придет Избавление»!

По сути, все наше поколение находится в таком же положении: между небом и землей — между затянувшимся Изгнанием и ожидаемым скорым Избавлением. И это, в частности, означает, что мы не можем занимать выжидательную позицию, благодушествовать, полагая, что все разрешится само собой. Мы должны действовать, активно распространяя знание Торы и пропагандируя еврейский традиционный образ жизни. На самом деле, мы находимся, подобно сыновьям Кораха, в критической ситуации, о чем неоднократно напоминали нам наши учителя, предупреждая: «Горят стены Изгнания! И в таком случае может помочь только немедленное раскаяние, которое ведет к немедленному Избавлению»!

Потомки Кораха

к 12 тамуза — чудесному освобождению 6-го Любавичского Ребе (РАЯЦ)

Поздно ночью в дверь квартиры на Моховой постучали. Случилось то, чего давно опасались многие из близкого окружения Ребе. Его смелая и активная деятельность по возрождению еврейства России давно вызывала сильное раздражение у руководства социалистической республики. И все же все надеялись на лучшее. Но когда вечером 15 сивана рабби Йосеф Ицхак Шнеерсон, 6-й Любавичский Ребе был арестован и доставлен в Шпалерную тюрьму в Ленинграде, свет померк в глазах хасидов. Вначале не было даже известно, жив ли вообще Ребе. Или, не дай Б-г… Нет, даже сама мысль об этом казалась невозможной.

Ситуация была даже страшней, чем во время ареста Алтер Ребе в 1798 году. Тогда хотя бы ему удалось передать весточку через доверенных лиц. Да и все же некоторая видимость правосудия и порядка существовала в царской России. Но в 20-е годы прошлого века людей расстреливали просто без суда и следствия. Поскольку трудно было назвать судом пресловутые «тройки», которые решали судьбы тысяч людей и выносили смертные, «расстрельные» приговоры почти всем подряд. В такой ситуации неизвестность переносилась еще тяжелее, чем горькая правда.

Следствие, как известно, вел некто Нахмансон, отец которого, к тому времени глубокий старик, был истинно религиозным человеком и хасидом Ребе РАЯЦа. В свое время он проклял своего сына и отрекся от него, после того, как тот порвал с еврейством и вступил в ряды партии. Но какие могут быть личные счеты, когда речь идет о жизни Ребе? И старый хасид, тяжело вздохнув, отправился в Ленинград на встречу со своим непутевым сынком. Сынок к тому времени был важной шишкой в Ленинградском ГПУ, и к тому же лично вел следствие по делу «раввина Шнеерсона». Но и этот человек, для которого, казалось, не осталось уже ничего святого, который нарушал все писаные и неписаные запреты Торы, человек, который не испытывал никакого почтения ни к возрасту Ребе, ни к его святости, даже он не смог отказать родному отцу.

Сама их встреча была весьма рискованным делом. За отцом, с его откровенно еврейской религиозной внешностью, наверняка следили. Могли следить и за самим Нахмансоном: в то мрачное время все шпионили друг за другом. Поэтому было условлено, что отец сядет на скамеечке, а сын просто пройдет мимо. И вот, наконец, спустя много лет, отец и сын снова встретились. Один — сохранивший свою веру и преданность Ребе, второй — вероотступник, безбожник, для которого Ребе всего лишь подследственный, преступник и контрреволюционер. Один в старом, потрепанном сюртуке, другой — в кожанке и галифе.

Со стороны можно было наблюдать, как молодой сотрудник ГПУ безразлично проходит мимо скамьи, на которой сидит старый, сгорбленный еврей, не обращая на него никакого внимания.

«Эр лебт» (он жив), — только эти два слова на идише и успел бросить на ходу сын. Но сколько смысла заключалось в этих словах для всех хасидов. Как будто речь шла об их собственной жизни. Да так оно и было. Если жив Ребе, то живы и его хасиды, и значит, еще жива надежда.

(Опубликовано в газете «Еврейское слово», № 440)