Авраам Лихтенбаум собирался покинуть свой дом 18 июля 1994 года, когда в 9:53 он услышал взрыв: была взорвана штаб-квартира еврейской общины Аргентины, насчитывающей 200 000 человек, AMIA, расположенная менее чем в четырех милях от его дома.

В результате крупнейшего теракта в истории Аргентины восемьдесят пять человек погибли и триста получили ранения. Лихтенбаум работал в здании и обычно приезжал туда в 9 часов утра. Но он был там накануне вечером перед записью еженедельного радио-шоу на «Радио Хай», а в понедельник утром обычно приходило в 10:30. Это спасло ему жизнь. Размещавшийся на третьем и четвертом этаже здания AMIA, IWO (Еврейский исследовательский институт) – эквивалент нью-йоркского YIVO (Еврейского научного института) – хранил тысячи книг, картин, коллекции произведений искусства, аудиозаписей, писем и артефактов иудаики, документирующих жизнь евреев в Аргентине и Восточной Европе. Никакой документ или артефакт не являются более ценными, чем любая из жизней, потерянных в этот день.

Но благодаря Лихтенбауму и другим, нападение террористов, связанное с поддерживаемой Ираном организацией «Хезбалла», не смогло свести на нет преданность евреев своей истории. В последующие дни после нападения им и небольшой армии волонтеров удалось спасти не только фрагменты истории аргентинских евреев, но и книги, которые пережили величайшую еврейскую трагедию ХХ века.

Эстер Шварц, академический координатор IWO, также осталась жива благодаря удаче. Работа двигалась медленно из-за зимних каникул, и Шварц планировала пойти в офис, чтобы забрать материал для некоторых праздников, которые она организовывала. В это время у нее не было утренней смены, поэтому она хотела прийти позже обычного. Она услышала новости о трагедии от студента, который позвонил, чтобы узнать, жива ли она. Добравшись до места, Шварц обнаружила, что здание раскололось на две части, «как яблоко». Передняя часть, где раньше находилась приемная IWO и часть архива, была уничтожена. В этих офисах также находились архивы: энциклопедии и записи с еврейско-аргентинской музыкой, датируемой 1912 годом, а также документы и архивы, свидетельствующие о 50-летней институциональной деятельности IWO в Буэнос-Айресе, а также каталоги библиотеки и всей коллекции. Но задняя часть, в которой находились библиотека выстояла.

«В течение первых двух дней после взрыва первоочередной задачей было найти выживших», – сказал JTA Диего Голдман, который провел эти дни там. Тогда Голдман был 18-летним старшеклассником в Институте Рамбама, расположенном в нескольких кварталах от AMIA. В тот день он был на зимних каникулах и отправился из своего дома к зданию, узнав о нападении от своей матери.

Через два дня после нападения, в среду, Шварц шла к той части здания, которая все еще стояла, неся сотовый телефон размером с кирпич, чтобы осмотреть архив и сообщить о его состоянии. Отчет был благоприятным, и Лихтенбаум и другие сотрудники стремились проникнуть внутрь и начать спасательную операцию, но местные власти все еще определяли, является ли это безопасным. Примерно в 2 часа ночи в пятницу на той же неделе Лихтенбаум получил телефонный звонок от властей, с разрешением. Голдману позвонила Шварц, которая в то время был его профессором в Институте Рамбама, и сказала, что он нужен ей на месте. Они встретились в тот день до рассвета, и Голдмана попросили подняться по задней части здания и залезть через окно на третьем этаже, чтобы найти важную часть архива. «Я вошел с фонариком и был до смерти напуган идеей найти мертвецов, лежащих вокруг, хотя власти уже очистили здание», – говорит Голдман. «Было жутко находиться внутри этой огромной библиотеки со взорванной стеной, глядя в пропасть».

По словам Шварц, которая также вошла в здание, путь к архивам был покрыт мусором. Но при ближайшем рассмотрении этот мусор оказался книгами. «Мы были в шоке. Для нас это было немыслимо: нам нужно было наступать на книги, чтобы добраться до архива. Мы не могли этого сделать», – говорит она. «Сначала мы должны были убрать их». В течение этих первых 20 часов основное внимание уделялось исключительно сохранению архива. «Различные издания наших книг можно найти по всему миру, – говорит Лихтенбаум, – но наш архив содержит уникальные документы о еврейской жизни, которые были бы потеряны навсегда, и поэтому он был нашим приоритетом». Группа из 10-15 молодых людей во главе с персоналом IWO отвечала за то, чтобы доставила документы на склад, пожертвованный членом еврейской общины. Затем началась перевозка огромной библиотеки.

В последующие недели около 800 волонтеров, в основном в возрасте от 14 до 25 лет, по очереди создавали сложную человеческую цепочку, в которой в три или четыре приема передавали книги. В перчатках и шлемах они передавали тяжелые пластиковые пакеты с книгами, произведениями искусства и другими спасенными предметами в четыре хранилища, расположенные поблизости. «Эти дети часами носили сумки в холод и под дождем», – говорит Голдман, который был одним из координаторов. «Некоторые из них даже теряли сознание от этих усилий». В то же время Лихтенбаум задокументировал весь процесс спасения — под влиянием Семена Дубнова, восточноевропейского еврейского историка, который якобы просил людей документировать ужасы нацистского террора, даже когда их вели на смерть. Видеозапись была использована в короткометражном документальном фильме «Молодежь, которая спасла память». Книги были повреждены от дождя и ветра, и практически сразу начались реставрационные работы.

«Мы понятия не имели, как это сделать, – говорит Лихтенбаум, – и мы получили помощь и учебные курсы от экспертов из Национальной библиотеки Аргентины и американцев, которые помогли восстановить поврежденные архивы во Флоренции». Чтобы реставрировать всю коллекцию, в подвале были установлены большие столы, где десятки волонтеров, в масках, использовали фены и специальные полотенца для сушки каждой книги, страница за страницей. Волонтеров вроде Голдмана шокировало то, что некоторые из этих книг уже были спасены раньше. По словам нынешнего библиотекаря IWO, Езекиля Семо, это было частью программы союзников по спасению европейских еврейских книг от разрушительного воздействия Второй мировой войны. По словам Лихтенбаума, который до сих пор является директором IWO, восстановление и повторная классификация коллекции заняли около года. Всего было спасено 60 000 книг, 32 000 газет и журналов, 9 000 фотографий и документов, 2100 пластинок, 700 плакатов с фильмами, 120 картин, 38 скульптур и 17 музыкальных инструментов.

«Понимание того, что значит быть евреем, изменилось», – говорит Голдман. «С тех пор, как произошло нападение, полиция и силы «битахона» (безопасности) были мобилизованы, чтобы находиться рядом с еврейскими учреждениями, и перед еврейскими зданиями были возведены большие стены, чтобы остановить любые потенциальные автомобили со взрывчаткой». Как и остальные интервьюируемые, Голдман выразил сожаление по поводу того, что он считает политизацией и банализацией теракта. Международные и местные власти уже давно уверены в том, что теракт организовал Иран через своего вассала — террористическую организацию «Хезболла». Но в течение десятилетий правительство Аргентины и правоохранительные органы останавливали расследование или неэффективно вели его, иногда для того, чтобы успокоить Тегеран, а иногда из-за безразличия. Ордера на арест различных иранских чиновников никогда не были применены.

«Грустно думать, что, как и со многими преступлениями в Аргентине, правосудие в этом случае не будет осуществлено», – говорит Голдман. Лихтенбаум говорит, что с каждым годом равнодушие растет. «Те, кто моложе 25 лет практически ничего не знают о теракте», – говорит он. «Вот почему у IWO есть специальный образовательный проект, в рамках которого мы посещаем начальные, средние и старшие школы по всей Аргентине, чтобы поговорить о том, что произошло». По словам Лихтенбаума, вся еврейская инфраструктура была восстановлена, за исключением IWO, который все еще находится во временном здании. Сегодня коллекция, которая нашла приют в офисах, куда она переехала после нападения, немного выросла. В ней есть коробки с кусками здания AMIA (например, буква «А», извлеченная из-под обломков) и разбитые пишущие машинки на идиш, на которых, по словам Семо, все еще есть прилипшие кусочки бетонной пыли. Что касается книг, спасенных от Холокоста, то сейчас сотрудники IWO метко называют их «Дважды спасенными».

Размышляя об этом опыте, Шварц говорит, что те, кто приложил столько усилий в этом проекте, делали это не только для себя. «Существует концепция, название которой на идиш звучит как «Ди голдене кейт» («Золотая цепь»), в которой говорится об исторической связи, которая связывает каждое поколение с другим», – подчеркивает Шварц. «Мы несем ответственность за передачу и сохранение этого наследия. В конце концов, мы — народ памяти».

timesofisrael.com