Как стало известно The Jerusalem Post, историк, которая неоднократно пропагандировала исторический нарратив, уравнивающий преступления нацистов и коммунистических режимов, больше не работает в музее Холокоста «Дом судеб» в Будапеште.

Мария Шмидт, участие которой в проекте привело к тому, что ученые из Яд Вашем и специалисты, изучающие Холокост, публично выступили против музея, изначально курировала постоянную экспозицию музея, но больше не участвует в ее разработке, сказал раввин Шломо Кёвес 3 июня в интервью Post. Раввин, который возглавляет хабадскую Еврейскую федерацию EMIH в Венгрии, также отметил, что постоянная экспозиция не будет включать в себя продвигавшийся Шмидт нарратив, отметив, что этот аспект концепции музея был пересмотрен.

В прошлом году EMIH получила право собственности на здание музея от правительства Венгрии, и, согласно постановлению правительства, была официально назначена партнером по его развитию и постоянным, и временным выставкам. В этом постановлении правительство также заявляло, что Общественный фонд исследований истории и общества Центральной и Восточной Европы, возглавляемый Шмидт, тоже будет партнером в развитии музея. Кёвес, однако, сказал, что это учреждение более не играет никакой роли в развитии «Дома судеб».

EMIH также назначил новый руководящий комитет для музея, а он сформулировал новый «план развития», в котором изложены цели, описание и подход к формированию постоянной экспозиции. Комитет возглавляет бывший директор одного из музеев Яд Вашем Ицхак Мейс, среди других его членов — историк Холокоста Эстер Фарбштейн; Дэвид Марвелл, также историк Холокоста и бывший директор Музея еврейского наследия в Нью-Йорке; Даниэль Боднар, президент Будапештского университета имени Милтона Фридмана; и сам Кёвес.

«Вся концепция, которую мы начали создавать с нуля в ноябре прошлого года, — это то, что создали мы в руководящем комитете», – сказал Кёвес. «Мы сохранили первоначальную идею уделять особое внимание детям, ставшим жертвами Холокоста, а также стремиться достичь не только познавательного, но и эмоционального воздействия на будущую аудиторию, но исторический контекст, а также профессиональные темы и рекомендации были созданы с нуля новым комитетом экспертов. Мария Шмидт не участвовала в разработке этой концепции».

Мейс сказал, что венгерское правительство разрешило создать в письменной форме новый план развития для музея, и добавил, что он был готов публично объявить о своем участии в руководящем комитете музея только после того, как правительство согласилось с новой концепцией. «Одной из первых претензий против введенной ранее полуразработанной концепции музея заключалось в том, что там якобы предпринималась попытка изобразить историю Холокоста в Венгрии как явление, начавшееся исключительно после оккупации Венгрии нацистами в марте 1944 года. Я могу заверить вас, что из нового документа совершенно ясно, что такой попытки не будет», – заявил Мейс The Post. «Мы ясно показываем, что необходимые для этого фон и социальный контекст — как и во многих других европейских странах — уже были там до того, как нацисты оккупировали Венгрию. Венгрия уникальна, потому что, с одной стороны, во многих отношениях это было безопасное место для евреев в Европе до вторжения нацистов в 194 году, но с другой стороны, депортация была бы невозможна без активной роли государственных учреждений даже после оккупации». «Кроме того, венгерское правительство ввело антисемитское законодательство в 1920-х и 1930-х годах. Мы подчеркиваем это, например, воссоздав для примера казарму «трудового батальона», чтобы показать, что принудительный труд для евреев был введен уже в начале войны, задолго до того, как нацисты оккупировали Венгрию».

Мейс добавил, что «старая попытка» обвинить в геноциде венгерских евреев фашистскую партию «Скрещенные стрелы», которая пришла к власти через шесть месяцев после нацистского вторжения в Венгрию, «явно исторически неверна и не сбалансирована», описывая такой нарратив как «ретуширование истории»». Как и Кёвес, Мейс утверждает, что Шмидт больше не участвует в проекте, и заявляет, что «новый план развития радикально отличается как по целям, содержанию, описательной части и подходу, и, кроме того, сбалансировано и достоверно касается роли венгров в Холокосте, как до вторжения нацистов, так и после».

Мейс добавил, что на выставке также будут освещены «маленькие искры света», включая примерно 825 Праведников народов мира из Венгрии «рисковавшие своими жизнями, пытаясь помочь евреям», в том числе министра обороны Вильмоша Надя, который пытался помочь облегчить положение евреев, насильно призванных в «трудовые батальоны». Он также сказал, что музей продемонстрирует «феномен еврейского сопротивления, выраженного различными способами и на самых различных уровнях, будь то физическое, психологическое или религиозное сопротивление». Мейс также отметил, что генеральный план музея будет открыт для обсуждения академическими экспертами и учреждениями до доработки выставки и контента, а Кёвес сказал, что новая концепция 4 июня была представлена Международному альянсу в память о жертвах Холокоста.

«Я уверен, что любой, кто имеет честные намерения и будет смотреть на эту концепцию и на людей, работающие над ней, не будет сомневаться в том, что мы на правильном пути, и постарается помочь нам продолжить этот процесс», – сказал раввин. Кёвес сказал, что хотел бы подчеркнуть, что музей «не является проектом Хабада» и что он обратился с предложением об участии к различным еврейским организациям в Венгрии, включая организацию евреев, выживших во время Холокоста и неологическую (неортодоксальную) федерацию Mazsihisz, которая решительно выступает против музея из-за роли Шмидт.

Нарратив Шмидт, уравнивающий преступления нацистов и коммунистических режимов, является частью схожего явления во многих странах Восточной Европы, когда предпринимаются попытки исказить историю Холокоста в регионе, чтобы отпустить таким странам грехи за их сотрудничество с нацистами. Именно этот нарратив и роль Шмидт в музее породили сильную оппозицию проекту «Дом судеб».

Jerusalem Post