В деревенской гостинице в северной Португалии в начале 20-го века группа мужчин и женщин сидят на деревянных скамьях и держатся за руки во время общей молитвы. Во время этой трогательной сцены, изображенной в новой исторической драме «Сефарад», объясняется, что четырьмя веками ранее евреи были изгнаны из страны или ушли в подполье со своими религиозными обрядами. Эти верующие, потомки марранов или криптоевреев, должны были тайно совершать любой религиозный обряд.

Мировая премьера фильма «Сефарад», основанного на реальных событиях, пройдет 15 января на фестивале еврейского кино в Майами. Названный в честь Пиренейского полуострова, где зародились сефардские евреи, «Сефарад» рассказывает пятисотлетнюю историю евреев в Португалии – от средневековья и инквизиции до современной эпохи. Сценарий был написан Центром исторических исследований еврейской общины Порту, большого северного портового города, который стал свидетелем поворотных моментов в истории португальских евреев в 20-м веке.

Фильм рассказывает свою историю в основном через биографию Артура Карлоса де Барроса Басто (1887-1961), реального капитана португальской армии, который обратился в иудаизм после того, как обнаружил, что у него были еврейские предки. Изображенный актером Родриго Сантосом, Баррос Басто работал над созданием еврейской общины в Порту, включая строительство в 1938 году синагоги «Кадури Мекор Хаим», самой большой на Пиренейском полуострове. Баррос Басто также предпринимал усилия по распространению информации среди криптоевреев в северной Португалии, но они сопротивлялись его усилиям по присоединению их к организованной общине. Он был исключен из армии после того, как трибунал осудил его за поведение, недостойное офицера.

«Я думаю, что Баррос Басто проявил невероятную настойчивость и преданность делу», – сказала Дара Джеффрис, пресс-скретарь еврейской общины Порту. «Мы видим в этом центральную особенность фильма, исключительную вещь, которую он сделал в сложившихся обстоятельствах». Она назвала фильм «работой по информированию». Как объяснила Джеффрис, история португальского еврейства покорила ее мужа Дейла, президента еврейской общины Порту, который убедил правление снять фильм. Создание фильма заняло шесть месяцев, он снимался в нескольких местах в Португалии. В электронном письме пара назвала две продюсерские компании, LightBox и emRelevo, «уважаемыми» и охарактеризовала режиссера Луиса Исмаэля как харизматичного и хорошо известного. (Исмаэль отклонил просьбу об интервью.)

Для премьеры фильма Дара Джеффрис представила «Сефарад» на фестивале еврейского кино в Майами. «Еврейская община Порту сделала этот фильм, чтобы честно рассказать абсолютно неизвестную историю, и надеется, что люди найдут ее вдохновляющей», – заявила пара. Все же фильм открывается мрачным моментом. Жизнь процветающего средневекового еврейства заканчивается указом о высылке королем Домом Мануэлем I в 1496 году, через четыре года после аналогичного указа в соседней Испании. «У евреев было три способа противостоять их изгнанию из Португалии во время инквизиции: продолжать практиковать иудаизм в изгнании, оставаться в Португалии как «новые христиане» или практиковать иудаизм в тайне как так называемые «марраны» или «криптоевреи», – сказала пара. «Фильм включает в себя все три варианта: иудаизм, христианство и марранизм, религию, характерную для марранов». Тем не менее, продолжили они: «Марраны не были приняты христианами, которые считали их евреями, и не были приняты евреями, потому что они не могли доказать свое непрерывное происхождение по материнской линии, и приняли многие обычаи, вдохновленные христианством».

Повествование продвигается вперед более чем на четыре столетия до 1923 года, после того как Инквизиция была окончательно официально упразднена, и еврейская община вновь возникла в Порту – городе, известном как место рождения портвейна. Здесь Баррос Басто, награжденный ветеран Первой мировой войны, работает в течение следующих десятилетий, чтобы выполнять ключевые общественные функции, такие как роль религиозного лидера и учителя, и находить место для богослужения. Эти криптоевреи были не менее удивлены, узнав, что они не были единственными оставшимися евреями в мире.

«Когда он создал общину, в городе было всего 17 евреев, и все они были ашкеназами», – сказал израильский журналист, переводчик и исследователь Инасио Стейнхардт в интервью The Times of Israel. «Они открыли первый миньян в арендованной квартире и были удивлены, когда несколько криптоевреев из деревень, живущих в городе, пришли в это место и представились. Эти криптоевреи были не менее удивлены, узнав, что они не были единственными оставшимися евреями в мире». Гораздо более масштабный проект вскоре станет новым домом для богослужений: синагога «Кадури Мекор Хаим», названная в честь семьи еврейских филантропов. В то время как семья Кадури жила за тысячи миль от Португалии в Гонконге и Сингапуре, покойная жена патриарха семьи Элли Лаура (Мокатта) Кадури была из числа португальских евреев. Поскольку начинается строительство великолепного здания в Порту, Баррос Басто едет верхом на лошади, чтобы встретить криптоевреев, живущих в отдаленных горных деревнях. Он говорит им, что существуют другие евреи за пределами Португалии, в том числе в Центральной и Восточной Европе. Однажды вечером он присоединяется к ним для тайной молитвы в деревенской гостинице.

Исторический феномен марранизма и криптоиудаизма в северной Португалии привлек внимание всего мира в современную эпоху. К числу тех, кому приписывают популяризацию этого явления, относятся американский горный инженер Сэмюэль Шварц в начале 20-го века и французский фотограф Фредерик Бреннер в конце 20-го века. Работа Бреннера была включена в документальный фильм 1990 года о криптоевреях в муниципалитете Бельмонте, который называется «Последние марраны». В документальный фильм включены кадры интервью Стейнхардта с жителями Бельмонте – криптоевреями и неевреями. Стейнхардт сказал The Times of Israel, что криптоевреи Бельмонте перешли в «обычный иудаизм», а криптоиудаизм в остальной части Португалии «подошел к концу». Криптоеврейские ритуалы были «в высшей степени синкретичными: с большим количеством христианства и иудаизма, смешанных и трансформированных, а в некоторых случаях с несколькими еврейскими словами, вставленными в молитвы. Многое неузнаваемо для современного иудаизма диаспоры», – говорит Авива Бен-Ур, профессор иудаики и ближневосточных исследований в Массачусетском университете в Амхерсте.

Мануэль да Коста Фонтес, почетный профессор испанского и португальского языков в Кентском государственном университете, также имел возможность наблюдать за криптоеврейскими практиками, когда он посетил северную Португалию в прошлом веке. (Он провел различие между марранами и криптоевреями, сказав, что криптоевреи были марранами, исповедовавшими иудаизм, но не все марраны исповедовали иудаизм.) Да Коста Фонтес опубликовал 11 специфических криптоеврейских молитв. Все они были на португальском языке, с единственным еврейским словом «Адонай» (Господь). Он вспомнил, что одна особая молитва была «очень важна» для пожилой женщины. Всякий раз, когда ее дети выходили из дома, она просила защитить их от «кандалов короля, инквизиции, от всего зла, которое может с ними случиться». «Это было в 1980 году», – отметил он.

Во времена Барроса Басто криптоевреи не хотели присоединяться к нему для поклонения в великолепной новой синагоге, возвышающейся в Порту. К тому времени у капитана возникли другие трудности: анонимный источник в еврейской общине написал на него донос в адрес военных, связанный с обрезанием, которое он курировал. В 1937 году он предстал перед военным судом. Дара Джеффрис сравнивает его ситуацию с ситуацией другого награжденного еврейского ветерана: капитана Альфреда Дрейфуса во Франции. «Как и Дрейфуса, – говорит она, – его несправедливо обвинили. Он потерял свою репутацию. Это плохо отразилось на еврейской общине в целом … Как и везде в Европе, Барросу Басто пришлось столкнуться с антисемитизмом. Это одна из причин, по которой его выгнали из армии».

Однако, добавила она, «важным фактом» является то, что в случае Барроса Басто обвинение исходило от «источника» в еврейской общине, который «обратил внимание властей на то, что он что-то делает не так». Было целое судебное разбирательство. Они не признали его виновным, но армия чувствовала, что его поведение неподобающее и не достойно того, чтобы быть офицером. Его исключили с потерей зарплаты и звания». Баррос Басто, которому запретили носить военную форму, которую он когда-то носил с такой гордостью, продолжал работать, чтобы помочь единоверцам дома и за границей, используя «Мекор Хаим» для укрытия сотен беженцев Холокоста во время Второй мировой войны.

Тем не менее, фильм демонстрирует его понимание того, что после того, как беженцы уйдут, синагога, которую он так усердно строил и заполнял, будет в основном пустой. Играя со своей внучкой Изабеллой в конце жизни, он не может не чувствовать себя ожесточенным и преданным. «После смерти Барроса Басто община «Мекор Хаим» резко сократилась и в течение более десяти лет была почти неактивна», – отмечает Стейнхардт, написавший совместно с Эльвирой Меа биографию Барроса Басто. «Потерпел ли он неудачу в своей миссии?» – спрашивают Стейнхардт и Меа в статье за ​​1999 год в журнале «Шофар». «Был ли он ответственен своими ошибками за нанесение последнего удара по криптоиудаизму, который в конечном итоге вернулся бы к своим истокам, либо руками других, либо по собственной инициативе? «Тот факт, что даже сегодня факелы тех, кто отправляется по обратному пути, время от времени зажигаются, заставляет нас верить, что только будущее сможет оценить истинное влияние работы Барроса Басто», – пишут авторы.

Фильм заканчивается на оптимистической ноте: Изабель Баррос Басто играет с армейской фуражкой дедушки. Она выросла, чтобы возглавить обращение о его реабилитации, и сегодня является вице-президентом «Мекор Хаим». Баррос Басто был успешно восстановлен в должности португальским парламентом в апреле 2013 года. В том же году Португалия приветствовала приезд потомков изгнанных сефардов для подачи заявления на получение гражданства.

Дара Джеффрис описывает нынешнюю еврейскую общину Порту как процветающую и протягивающую руку помощи христианским и мусульманским соседям-достойная дань уважения главному герою фильма. «Существует огромный интерес к этой растущей общине», – сказала она. «Это символ надежды. Он посадил семена. Дерево цветет. Это очень позитивная вещь.

timesofisrael.com