Яростная ненависть, обрушившаяся на еврейских эмигрантов в начале ХХ века, была движущей силой, которая сформировала в 1913 году Антидиффамационную лигу. В соответствии с первым ее уставом, сформулированным основавшей Лигу организацией «Бней‑Брит», крупнейшей еврейской общинной организацией в США, «непосредственная задача» АДЛ состояла в том, чтобы «остановить, взывая к разуму и совести, а при необходимости и обращаясь к закону, очернение еврейского народа. Конечная цель — обеспечить справедливость и равенство для всех граждан и навек положить конец несправедливости, дискриминации и высмеиванию любой группы граждан».
Противостояние движениям, основанным на ненависти, практически с самого начала составляло основу деятельности АДЛ. Первым прецедентом стало дело Мэри Фэган, девочки‑подростка, работавшей на фабрике в Атланте и найденной убитой в 1913 году. В убийстве обвинили управляющего фабрикой — еврея Лео Франка. Расисты, верившие кровавому навету, в 1915 году похитили Франка из тюрьмы и линчевали. Перед убийством губернатор штата Джорджия смягчил приговор Франка, в существенной степени под влиянием аргументации и лоббирования АДЛ и родственных ей правозащитных организаций. Страшная смерть Франка не пошатнула сознания того, что организация и солидарность с другими меньшинствами — ключ к политическому успеху в защите евреев.
В 1920 году принадлежавшая Генри Форду газета Dearborn Independent выпустила серию материалов из самого известного текста, связанного с теорией заговора, «Протоколов сионских мудрецов» под общим заголовком: «Всемирный еврей: Главная проблема мира». Когда за двадцать лет до этого «Протоколы» были впервые изданы, они спровоцировали серию погромов в России, а в Америке непосредственно после дела Лео Франка и возрождения Ку‑клукс‑клана публикация Форда заставила еврейскую общину поежиться от страха. В результате кампании, которая растянулась на семь лет и которой немало способствовали финансовые неудачи Форда, удалось заставить Форда прекратить публикацию и принести извинения.
Эхо дел Лео Франка и Генри Форда слышно до сих пор, поскольку они стали не только памятником в многовековой традиции антисемитизма, но и важными прецедентами в истории антисемитизма начала XXI века. Одни видят в евреях нежелательных чужаков, которые только портят чистую кровь белых людей. Другие считают, что евреи несут ответственность за все мировое зло. Сегодня на место еврея встал израильтянин, как в неуклюжем подобии компьютерной функции «Найти и заменить». Теперь, когда какие‑нибудь народы начинают войну, сторонники теорий заговора обвиняют не еврейских финансистов, а израильтян‑манипуляторов, а на смену еврею, от которого следует держаться подальше, встал сионист.
Оба хрестоматийных примера антисемитизма живы на всем политическом спектре, но национализм, как идеологический, так и практический, обычно ассоциируется с нынешними правыми, а «Протоколы» — с левыми. Это обычно не составляло проблем для таких групп, как АДЛ, которая в состоянии была критиковать оба направления. Как и у любой организации, у АДЛ были свои слабые места, но она всегда здраво представляла себе собственные задачи — вплоть до лета 2015 года.
Именно тогда на смену Эйбу Фоксману, который много лет занимал пост директора АДЛ, пришел Джонатан Гринблат. Гринблат придерживается крайне левых взглядов и придает огромное значение партийному подходу. В годы, предшествующие его назначению, отношение американских левых к евреям всего мира неуклонно ухудшалось. Эту тенденцию использовал и усилил президент Барак Обама, в администрации которого Гринблат работал перед тем, как перейти в АДЛ. Неясно, сможет ли репутация АДЛ пережить правление Гринблата.
С 1998 по 2001 год, по данным Института Гэллапа, отношение к Израилю и палестинцам среди республиканцев и демократов расходилось несильно. В эпоху 11 сентября разница была практически ничтожной. Но террористические атаки и последовавшая за ними война с террором произвели эффект политического землетрясения. Республиканцы считали Израиль естественным союзником в этой борьбе. Многие демократы совсем не были в этом уверены. Политический разрыв по этому вопросу достигает сегодня примерно 40%, и лишь менее 50% демократов поддерживают Израиль в конфликте с его извечным врагом.
Пропасть стала еще глубже после войны в Ираке. Противодействие так называемому американскому милитаризму стало движущей силой политики левых — и Израиль считается партнером милитаризма (хотя правительство Израиля выступало против решения о вторжении в Ирак). В западноевропейских столицах Джорджа Буша поддержали, а в Иерусалиме нет. Среди демократов, пытавшихся делегитимизировать войну, быстро распространилась конспиративная теория. Все конспиративные теории обычно заканчиваются еврейским следом.
В этот момент два направления антисемитизма встретились и объединили усилия. Националисты видели еврейское влияние в том, что «настоящих» американцев посылают на край света участвовать в конфликтах, которые не имеют с ними ничего общего. Идеологические потомки Генри Форда называют зарубежных евреев подстрекателями. С теории Патрика Дж. Бьюкенена о «Министерстве обороны Израиля и его клике в Соединенных Штатах» сдули пыль, обогатили ее новыми красками и превратили в мэйнстрим двое крупных ученых: Джон Миршаймер и Стивен Уолт. В злобной статье, расширенной позднее в еще более злобную книгу, Уолт и Миршаймер обвинили «израильское лобби» в использовании еврейских денег для установления контроля над американскими политиками, чтобы те действовали на пользу Израилю. Выход книги стал важным моментом в американской истории, потому что ее идеи вполне сочетались с традиционной клеветой Лиги плюща.
Эбрахам Фоксман заметил это. В опубликованной в 2007 году книге «Самая ужасная ложь» он объяснял, что многие люди примут «впечатляющие регалии авторов за гарантию качества». Уолт и Миршаймер утверждали, что «еврейское лобби» спровоцировало кризис, равного которому еще не было: «Эта ситуация не имеет аналогов в американской политической истории. Почему Соединенные Штаты решили пренебречь собственной безопасностью ради того, чтобы защищать интересы другого государства?» Фоксман постоянно подчеркивает, что не знает, антисемиты ли авторы, — не имеет значения, что они думают на самом деле. Но, говоря о написанной им книге, Фоксман перестает сдерживаться: «Уолт и Миршаймер звучат в унисон — не с вульгарностью, которую мы слышим из уст представителей неонацистских групп вроде “Национального альянса”, а с изяществом и псевдонаучным стилем, который делает их яд еще более смертоносным».
Уолт и Миршаймер смогли вписать свои теории в левый дискурс, постоянно намекая на «небольшую группку неоконсерваторов», многие из которых «поддерживают тесные связи с израильской партией “Ликуд”». Они смогли придать новые грани старому обвинению в двойной лояльности. Левые проглотили наживку, и не только в академическом мире: внезапно обвинения в адрес произраильски настроенных американцев в лояльности израильской партии «Лику»д зазвучали в Time, Nation и American Prospect. И они добавились к идее, уже высказанной будущим начальником Гринблата Бараком Обамой.
Принято считать, что речь Обамы 2002 года против войны в Ираке, произнесенная им на посту сенатора от штата Иллинойс, была пророческой и мудрой. Обама сам так считал — и использовал ее для рекламы в 2007 году. Однако эта речь представляла собой уродливую мешанину из теорий заговора и горячечного бреда. Он выступил с резкой критикой Ричарда Перла и Пола Вулфовица, двух высокопоставленных неоконсервативных политиков‑евреев, которые уж точно не были главными сторонниками вторжения и кровожадными разжигателями войны. Потом он заявил, что Карл Роув продвигал идею войны, потому что она отвлечет страну от «роста уровня бедности».
Въехав в Белый дом, Обама продемонстрировал такую склонность к конспирологии по вопросу об американских евреях, которая была бы достойна Никсона. Его обуревали негативные чувства по отношению к крупному спонсору республиканцев еврею Шелдону Адельсону. В августе 2014 года «А‑Арец» сообщала, что «каждый шаг или заявление Нетаньяху априори изучается Белым домом на предмет, не идет ли это на пользу республиканцам или не стоит ли за этим Шелдон Адельсон». В январе 2015 года президент обвинил своих однопартийцев, которые колебались по поводу иранского соглашения, в том, что они подкуплены. Редакционная статья в Tablet назвала эти обвинения «неприкрытым подражанием фанатизму и предрассудкам, характерным для политики Юга до распространения гражданских прав».
Ситуация еще ухудшилась летом того же года — последнего года, когда Гринблат работал в администрации Обамы (он сменил Фоксмана в конце июля 2015 года). В августе Обама объявил войну денежным мешкам, которые подкупают политиков, и заявил, что всякий, кто выступает против него, выступает против Америки, призывая возобновить войну в Ираке. Даже страстный поклонник американского президента журналист «А‑Арец» Хеми Шалев ужаснулся: «Обама заставил содрогнуться немало еврейских лидеров и активистов, воскресив старые травмы и разбередив старые раны». Через месяц эстафетную палочку подхватила New York Times, опубликовавшая список конгрессменов с указанием их позиции по Иранскому соглашению — и выделив фамилии законодателей‑евреев желтым цветом.
Рубикон был перейден. И ровно в тот момент, когда в Демократической партии возобладала одна из традиций американского антисемитизма, Джонатан Гринблат ушел из администрации, которая позволила этому совершиться, и встал у руля Антидиффамационной лиги.
Уходя, Гринблат прихватил с собой три главных признака команды Обамы: веру в то, что либерализм и современная мораль — это синонимы, безумную ненависть к Биньямину Нетаньяху и непримиримую вражду ко всякому, кто осмелится критиковать его с правых позиций, говоря об антисемитизме.
Та часть, которая касается либерализма, не уникальная для Гринблата — АДЛ долгое время поддерживала право на аборты, что уж никак не является «еврейским вопросом». Но в поведении Гринблата есть два загадочных аспекта. Во‑первых, для него это вопрос личный. Как только Трамп заявил, что выдвигает в Верховный суд Бретта Кавано, Гринблат бросился в атаку, утверждая, что послужной список Кавано «не отражает демонстрации независимости и преданности делу справедливости, необходимых для человека, претендующего на место в Верховном суде страны».
Клевета в адрес уважаемого судьи до такой степени не соответствует имиджу АДЛ, что поведение Гринблата должно было задеть верхушку организации. Кроме того, как заметил Джонатан Тобин в National Review, «поспешность, продемонстрированная группой, показала, что она собиралась выступить против любого, кого предложил бы Трамп», то есть перед нами слепое политиканство.
Второе различие заключается в ярко выраженной враждебности к религиозной свободе — весьма опасная игра для группы, защищающей права евреев. И дело не только в том, что Гринблат публично выступил против июньского решения Верховного суда, выступившего в защиту христианского пекаря, ссылаясь на Первую поправку. Организация выбрала либерализм в качестве самостоятельной религии. Так, в 2016 году АДЛ назвала противников абортов «ущемлением со стороны правых религиозного разнообразия в репродуктивной свободе» — поистине оруэлловская смесь терминов и воззрений.
Антипатия Гринблата к законно избранному правительству Израиля еще меньше соответствует первоначальному духу АДЛ. В 2016 году Нетаньяху назвал требование палестинцев, чтобы в будущем палестинском государстве не было ни одного еврея, «этнической чисткой». Это требование вполне соответствует словарному значению термина. Но Гринблат — опять‑таки следует повторить: будучи главой Антидиффамационной лиги — разразился длинной статьей против Нетаньяху в журнале Foreign Policy. Гринблат написал: «Подобно термину “геноцид”, термин “этническая чистка” можно употреблять только при описании зверств — а не для обслуживания политических интересов».
Это высказывание само по себе бессмысленно, но заслуживает внимания и его лицемерие. В конце июля Гринблат разместил в Twitter АДЛ видеоролик, в котором два человека, переживших Холокост, рассказывают о том, как нацисты разлучили их с семьями. Идея Гринблата заключалась в том, чтобы провести параллель с политикой Трампа, который отнимает детей у родителей‑мигрантов, пробравшихся через границу. Гринблат написал в Twitter: «Мирьям и Астрид были разлучены с родителями во время Холокоста. Они знают, как это тяжело. Более 38 тыс. человек подписали петицию, переданную нами в @DHSgov и @TheJusticeDept с требованием положить конец нулевой терпимости и воссоединить разлученные семьи».
Еврейский активист Ноах Поллак ответил Гринблату: «Десятилетиями АДЛ успешно стыдила людей, которые пользуются Холокостом для оправдания сиюминутных политических интересов», а теперь эта организация стала «главным нарушителем» в этом отношении. В данном случае аналогия не просто ложная, она опасно безответственная, поскольку президент США открыто приравнивается к Гитлеру — и все это после того, как вы же охаяли премьер‑министра Израиля за то, что он справедливо назвал политику изгнания всех евреев из какого‑то государства «этнической чисткой».
Патологическая нелюбовь к Нетаньяху стала мешать выполнению главной задачи АДЛ, заключающейся в контроле над проявлениями антисемитизма. 1 мая Нетаньяху выступил по телевидению, рассказав о том, что на самом деле представляет собой иранская ядерная программа, — эта информация была получена благодаря хитроумной операции «Моссада», агенты которого проникли в секретные хранилища в Тегеране и покинули страну незамеченными, прихватив с собой «около 50 тыс. страниц документов и 163 диска», в которых содержалась информация о «многолетней работе над атомным оружием, военные планы и производственные программы», о чем писала New York Times.
Томми Вьетор, представитель Совета национальной безопасности во времена Обамы, даже обвинил еврейское государство в том, что оно подделало разведданные, чтобы удовлетворить свою жажду крови, и написал, что «теперь Трамп фабрикует улики вместе с израильтянами, чтобы подтолкнуть нас к конфликту с Ираном. Никто даже не скрывается». Эти жуткие слова, повторенные в Twitter почти 2500 раз, АДЛ во времена Фоксмана встретила бы в штыки. АДЛ Гринблата промолчала. И яд продолжает распространяться.
Время от времени АДЛ Гринблата дает по рукам демократам, чтобы продемонстрировать политическую беспристрастность. Но проблема состоит в том, что Гринблат считает правое лицемерие ключевым элементом консервативной идеологии, а любые проявления такого рода у левых — отдельной аномалией. Но большинство Демократической партии, которое явно сместилось сейчас влево и стало источником неприкрытой антиизраильской риторики и теорий, подтверждает, что подобные предположения наивны и такой человек, как Гринблат, просто действует непрофессионально.
Кит Эллисон, наверное, пришел в восторг, когда Фоксман ушел со своего поста. У заместителя председателя Национального комитета Демократической партии и члена конгресса от Миннесоты, который покидает сейчас конгресс в надежде занять пост генерального прокурора штата, был знаменитый конфликт с предшественником Гринблата в 2007 году, когда Эллисон сравнил реакцию тогдашнего президента Джорджа У. Буша на события 11 сентября с политикой нацистской Германии. АДЛ Фоксмана подвергла Эллисона критике. Эллисон согласился опровергнуть свое заявление и пойти на попятную. Поскольку Эллисон тянул, Фоксман обнародовал заявление против Эллисона, и тот страшно разозлился, потому что потерял возможность держать историю под собственным контролем.
Эллисона уже давно преследуют обвинения в связи с организацией «Нация ислама», которую возглавляет Луис Фаррахан. Перед избранием в конгресс Эллисон даже защищал открытого антисемита Фаррахана. Эллисон утверждал, что уже не поддерживает Фаррахана. Но в феврале Wall Street Journal опубликовала материал, одним выстрелом убивающий двух зайцев. По данным газеты, в 2013 году Эллисон вместе с Фарраханом присутствовал на обеде, организованном в Нью‑Йорке президентом Ирана Хасаном Рухани. Гринблат несколько дней молчал. Когда ему наконец пришлось сделать заявление, он осудил Фаррахана… ни разу не упомянув об Эллисоне.
Это был не первый раз, когда Гринблат прикрывал Эллисона. В 2016 году после президентских выборов Национальный комитет Демократической партии проводил выборы нового председателя. Эллисон заявил о своем участии и занял второе место, уступив сенатору Чаку Шумеру, нью‑йоркскому демократу, возглавляющему фракцию своей партии в сенате. Однако заявления Эллисона в адрес Израиля вызвали конфликт конгрессмена с еврейской общиной. Во время поездки в Хеврон он опубликовал плакат, называющий Израиль государством апартеида, и призвал Израиль снять блокаду с террористов ХАМАСа в Газе. На Гринблата оказывалось давление, он обязан был как‑то отреагировать. И он отреагировал. Он назвал Эллисона другом Израиля и заявил, что его критики руководствуются расистскими и антимусульманскими соображениями. Потом всплыла запись, на которой Эллисон обвиняет Израиль в том, что тот якобы контролирует американскую внешнюю политику, и Гринблат с вытянувшимся лицом опять встал на его защиту.
Эти дурацкие пляски стали характерным признаком странной деятельности Гринблата на посту директора АДЛ. Активистка Линда Сарсур стала героиней либералов, организовав и возглавив Женский марш, общенациональное феминистское протестное движение, которое стало ответом на победу Трампа в 2016 году. Но Сарсур имеет долгий опыт антисемитской деятельности: она подписала заявление, в котором сионизм приравнивается к расизму, заявляла, что «нет ничего уродливее сионизма», приветствовала палестинскую террористку Расмею Одех и заявляла, что антисемитизм — «это не система». В прошлом году ее пригласили произнести речь на вручении дипломов в Школе общественного здоровья Городского университета Нью‑Йорка. Университетское начальство подвергли критике за такой выбор — большой университет (и не где‑нибудь, а в Нью‑Йорке) приглашает на торжественную церемонию разжигательницу ненависти. Это вызвало удивление у многих.
Когда Гринблат наконец высказался на эту тему, его заявление было одновременно абсурдным и неуместным: «Несмотря на наше глубокое несогласие с взглядами Сарсур на Израиль, мы полагаем, что Первая поправка гарантирует ей право высказывать подобные взгляды». Ну да, никто не говорил, что Сарсур не имеет права высказываться. Но главная проблема заключается в том, что Сарсур выступает против существования еврейского государства вообще. И все, что Гринблат сумел из себя выдавить, — это «несогласие» с тем, что он изящно назвал ее «взглядами на Израиль».
И так у Гринблата во всем. В июле 2016 года представитель Демократической партии Хэнк Джонсон назвал евреев, живущих за «зеленой чертой», «термитами». АДЛ в ответ застенчиво назвала слова Джонсона «оскорбительными и неконструктивными». Когда организации заслуженно досталось за то, что она всего лишь погрозила пальцем ярому антисемиту, Гринблат опубликовал на сайте АДЛ длинный пост, ненамного менее уклончивый, в котором он попытался вписать дегуманизацию евреев Джонсоном в «контекст».
Если Гринблат не видит деревьев, он не видит и леса. Под его началом АДЛ составила брошюру о ненависти правых «От альтернативных правых к Alt‑Lite : Имена ненависти» и список «кандидатов‑экстремистов», претендующих на государственный пост. В этом списке одни только республиканцы.
Защитники Гринблата любят указывать на то, что иногда он критикует за антисемитизм не только республиканцев, но такого рода критика появляется обычно после долгого неловкого молчания. Важно то, что под руководством Гринблата АДЛ объединяет всех правых экстремистов в единую картину. А вот со случаями левого экстремизма такого не происходит; они описываются исключительно как отдельные инциденты, связи между которыми не существует. Тем временем Эллисон занимает вторую позицию в Национальном комитете Демократической партии; Сарсур участвовала в кампании мэра Нью‑Йорка, а затем возглавила Женский марш; а множество видных демократов не скупятся на пощечины еврейской общине.
Новая восходящая звезда в партии — Александрия Окасио‑Кортес, член движения демократических социалистов, которое повторяет хамасовские лозунги о том, что Израиль — душитель и оккупант «Палестины». Ведущий кандидат на место Эллисона в конгрессе — Ильхан Омар, обвиняющая Израиль в «злодействах» в Газе. В Мичигане демократы собираются направить в конгресс Рашиду Талиб, открытую сторонницу единого государства в Палестине (т. е. ликвидации еврейского государства) и «наставницу» Сарсур (по словам последней). Кандидат от демократов в Пенсильвании Скотт Уоллес возглавлял фонд, который собирал деньги на поддержку антиизраильского движения «Бойкот, изоляция и санкции» (BDS). От Виргинии демократы выдвигают Лесли Кокберн, известную сторонницу антиизраильской конспиративной теории с почти тридцатилетним стажем.
Еще более антиизраильский кандидат, Мэл Хайман, чуть было не выиграл праймериз у демократов в Южной Каролине. Претендентка на место в Ассамблею штата Калифорния от демократов Мария Эстрада постоянно публикует антисемитские посты в Facebook и нахваливает Фаррахана. Другой фанат Фаррахана — член палаты представителей Дэнни Дэвис, демократ из Иллинойса. А когда конгрессмена‑демократа из Индианы Андре Карсона подвергли критике за связь с Фарраханом, он потребовал, чтобы его оппоненты, американские евреи, осудили Нетаньяху.
Тем временем глубокая и всепроникающая враждебность к евреям, существующая в либеральных университетских кампусах по всей стране, формирует новое поколение левых политиков, активистов и крупных бизнесменов. И хотя Гринблат, конечно, осуждает антисемитизм в кампусах, он похож на человека, который чувствует легкую морось и настаивает, что дождь еле капает, тогда как тучи уже сгустились и заслонили собой солнце.
Предыдущие директора АДЛ, предшественники Фоксмана, сразу же связали бы эти явления воедино. АДЛ легко могла бы провести работу и понять, например, что Джереми Корбин, несгибаемый антисемит, возглавляющий Лейбористскую партию, легко может стать следующим премьер‑министром Великобритании и эта проблема коснется не только наших заокеанских родственников. Член партии лейбористов, принимавший участие в кампании Окасио‑Кортес, Макс Крема заявил блогу LabourList, что Корбин служит «источником вдохновения для американских левых» до такой степени, что в кампании Окасио‑Кортес использовался любимый лозунг Корбина «В интересах многих». Замечания Крема дополнил в Twitter редактор американского социалистического журнала Jacobin, проживающий в Европе. В прошлом году Крема был пресс‑атташе на конференции американских демократических социалистов, в ходе которой движение приняло резолюцию в поддержку антиизраильского движения BDS. Лидер социалистического возрождения в Америке Берни Сандерс хвалил Корбина и сравнивал его с собой.
Как будто бы и без того что‑то непонятно, председатель Демократической партии Том Перес сказал в интервью радиоведущему Билли Прессу в июле, что Окасио‑Кортес «представляет будущее нашей партии».
С этим трудно не согласиться. Стимул поддерживать еврейское государство среди новых демократических кандидатов, похоже, практически отсутствует. «Прогрессивные демократы все больше критикуют Израиль, и это может принести им политические дивиденды», — гласил июльский заголовок в ABC News. Пока что фракцию партии в сенате возглавляет Чак Шумер. Но он не хочет или не может противостоять этой тенденции. Он даже поддержал кандидатуру Эллисона на пост главы Национального комитета.
АВС справедливо замечает, что «во время президентской кампании 2016 года сенатор от Вермонта Берни Сандерс клеймил Израиль, по‑видимому расчищая путь для кандидатов от демократов, которые хотят порвать с партийной традицией и критиковать союзника США». В начале октября New York Times заинтересовалась вопросом, как поживают антиизраильские активисты. Оказалось, что неплохо. Этот «кластер демократических активистов», сообщает Times, состоит преимущественно из молодых людей, которые «упорно движутся к завоеванию мест в палате в этом сезоне». По словам газеты, демократы «прощупывают границы» дискурса в отношении Израиля — и демократическое руководство, наряду с ветеранами Белого дома эпохи Обамы, либо молчит, либо поощряет их.
Социалисты — не единственная группа новых левых, у которых антисемитизм записан в ДНК. Американское левое движение все больше организуется по принципам «интерсекциональности», которые обычно используют для описания совпадения различных форм дискриминации. В результате формируется своего рода «пирамида угнетения», которая выдвигает на первый план малозначимые вопросы, лишь бы расположить их в порядке уровня маргинализации группы. Левые называют евреев белыми (в отличие от кондовых правых националистов, которые их таковыми не считают), а сионистов — сторонниками «белого» колониализма. В интерсекционной иерархии защита евреев от кого‑то еще вообще не рассматривается, а защита кого угодно от евреев — тема распространенная.
Гринблат должен знать об этом из первых рук. В апреле полиция арестовала двух чернокожих в Starbaks единственно по той причине, что их присутствие причиняло полицейским дискомфорт. Starbaks извинился и сказал, что все его сотрудники пройдут обучение против предвзятости. АДЛ была названа одним из партнеров этого проекта. Но Сарсур и ее соратница по Женскому маршу Тамика Мэллори — которая выражала поддержку Луису Фаррахану — выступили против, назвав АДЛ «антипалестинской организацией».
Новым левым, которые руководствуются принципом интерсекциональности, правозащитная организация со столетним стажем, считается слишком еврейской, и это причиняет им дискомфорт.
Так что ясно, что антисемитизм представляет собой неотъемлемую часть различных идеологий, характеризующих американское левое движение 2018 года. Гринблат категорически отказывается выступить против него, тем самым отказываясь и выполнять свои обязанности.
Журналист Пол Бергер в статье, опубликованной в журнале Tablet, заметил, что Фоксману политика Гринблата, похоже, нравится все меньше и меньше. В марте 2017 года Фоксман выразил недоумение по поводу одержимости, с которой критики Трампа выделывают логические кренделя, обвиняя президента в любом проявлении антисемитизма. «Вся эта тема превратилась в политический футбол, и это нам не на пользу», — сказал он в интервью Forward.
В ответ Гринблат заявил, что Фоксман, который возглавляет теперь центр по изучению антисемитизма в нью‑йоркском Музее еврейского наследия, ничего не понимает в своей теме: «Когда вы, как я, имеете дело с конкретными людьми, семьями и общинами, которых это касается <…> оно касается и вас. Это совсем не то, что сидеть в музее. У меня есть с чем работать, и это данные».
Но Фоксман был абсолютно прав: превращение антисемитизма в сугубо политическую дубинку представляет собой экзистенциальную угрозу для еврейского народа и наносит серьезный урон, лишая еврейскую общину возможности убедительно выдвигать обвинения и входить в коалиции, невзирая на политические и религиозные границы.
Фоксман не собирался открыто ссориться с Гринблатом, но он обратил внимание на один из главных недостатков Гринблата: новый директор АДЛ играет только со своими и не желает иметь дела ни с кем, кроме политических единомышленников.
Создается ощущение, будто Фоксман надеялся, что одним из уроков победы Трампа станет понимание бессмысленности отказа от таких широких коалиций. Через месяц после избрания Фоксман в прочувствованной речи в Фонде спрятанных детей сказал: «Мне все равно, каких политических взглядов вы придерживаетесь. Но сравнивать кандидата на пост президента Соединенных Штатов Америки с Гитлером только потому, что он вам не нравится, — это спекулирование Холокостом».
Хотя эта реплика не относилась напрямую к Гринблату, но она указала на второй явный недостаток Гринблата — его историческое невежество, которое не позволяет ему точно описать политические явления, потому что он очень плохо в них разбирается и не понимает, как видоизменяется антисемитизм, чтобы приспособиться в разные эпохи в разных местах. Похоже, что именно так и действует организация, которой руководит Гринблат.
В самой истории Лиги Гринблат видит досадную помеху. В мае на Конференции глав крупнейших еврейских организаций Америки прошло пленарное заседание, на котором были заслушаны жалобы трех групп, состоящих в этой ассоциации: АДЛ, Общества помощи еврейским эмигрантам (ХИАС) и Американской сионистской организации (ZOA). АДЛ и ХИАС выдвинули жалобы в адрес ZOA, которая критиковала их деятельность. По сообщению Еврейского телеграфного агентства (JTA), Гринблат «обратился к конференции с шестистраничным письмом и таблицей, в которой содержалось 36 жалоб на деятельность ZOA начиная с 2007 года».
Он хотел, чтобы Конференция заткнула рот всем тем, кто считает, что АДЛ сбилась с пути.
Жалоба ZOA была гораздо более серьезной. Организация утверждала, что после пленарного заседания в ООН в 2016 году по поводу BDS Гринблат так разозлился на критику в адрес руководимой им АДЛ, что физически напал на Лиз Берни из ZOA. Она рассказала JTA, что Гринблат «подошел ко мне справа, схватил меня рукой за спину и потянул меня левой рукой за левое плечо. Он силой потащил меня по коридору. Я пыталась вырваться, но он крепко держал меня». Берни заявила, что Гринблат привел ее в представительство Ирака и Сирии и кричал, что это они ее враги — а не АДЛ. Гринблат и АДЛ категорически отвергли обвинения, но JTA собрало свидетельства шести человек, которым Берни рассказывала о произошедшем по горячим следам.
Потом случилась история со студенческой организацией Canary Mission, которая открыто называет антисемитов по именам. Такая тактика вызвала недовольство других произраильских групп, которые считают, что единственным результатом этого стало то, что отделения BDS стали осуществлять свою деятельность в тайне. Когда группа поддерживающих Израиль студентов из Мичиганского университета опубликовала статью о противостоянии между этими организациями, АДЛ поблагодарила «студенческих лидеров @umich за демонстрацию исламофобской и расистской риторики Canary Mission». Когда от АДС потребовали предоставить хоть один пример исламофобской и расистской риторики Canary Mission, организация пошла на попятную, и ее представитель заявил JDC: «Не следовало так говорить о группе, которая, подобно нам, противостоит антисемитизму в кампусах». И они это серьезно.
У меня тоже была странная стычка с Гринблатом в связи с его склонностью использовать организацию в качестве инструмента для отстаивания личных интересов.
В апреле 2017 года тогдашний пресс‑секретарь Белого дома Шон Спайсер, пытаясь оправдать заслуженно резкий ответ своего начальника на применение сирийским убийцей Башаром Асадом химического оружия, выдал совершенно идиотский комментарий в том духе, что даже Гитлер подобного не делал. Спайсер принес извинения, но Гринблат не успокаивался и отправил невероятно высокомерное и неприятное письмо, в котором говорилось, что АДЛ считает комментарий Спайсера граничащим с отрицанием Холокоста. Я упрекнул Гринблата за это в своем Twitter.
Похоже, я задел его за живое. В ответ я стал получать массу одинаковых твитов от сотрудников АДЛ и других людей. Быстро стало ясно, что это дилетантская ответная кампания, и АДЛ обратилась к своим сторонникам с призывом выступить против меня, предоставив несколько образцов этих твитов. Миньоны АДЛ забросали меня копиями своих шаблонов, в которых совпадали не только слова, но и опечатки. И вдобавок во всех этих твитах меня называли «#FakeNews».
АДЛ пробовала отрицать, что запустила против меня кампанию по преследованию, но Пол Бергер получил доступ к внутренней рассылке сотрудников АДЛ, которая это подтверждала.
И вот организация, которая должна заниматься выявлением и выставлением на всеобщее обозрение кампаний преследования в социальных сетях против еврейских журналистов, сама координирует преследование еврейского журналиста в социальных сетях.
Возьмите стремление сжигать мосты и прибавьте к нему импульсивную злобу, и вы получите директора, который с огромным подозрением относится ко всем окружающим его еврейским организациям. Это весьма опасный образ действий, который практически гарантирует, что, пока Гринблат занимает пост директора АДЛ, еврейская община будет содержать на свои деньги организацию, действующую против нее самой.
Возможно, это вполне осознанно. Гринблат, похоже, готов заменить существующую американскую еврейскую организацию на нечто куда более враждебное ранее заявленным ценностям. По сообщению Tablet, когда привлеченное АДЛ агентство по найму обратилось к Гринблату, «он сказал, что не обладает достаточной квалификацией. У него практически не было опыта в правозащитной деятельности и вообще никакого опыта в руководстве еврейской общиной».
Гринблат решил, что фирма просто хотела воспользоваться его идеями, чтобы кто‑то другой их реализовал. Он поговорил с ними. Вот что сказал им Гринблат по его собственным словам: «Следующий директор АДЛ должен думать о социальной сфере, технологиях и инновациях, а также о доходах, бренде, глобализме и миллениалах».
Казалось бы, вот он, красный флаг, краснее не бывает. Идея о том, что потенциальный директор должен управлять организацией, целью которой заявлена борьба с антисемитизмом, как площадкой для болтовни спекулянтов высокими технологиями, подтверждает слова Гринблата — он действительно не обладает квалификацией. Он хотел превратить Антидиффамационную лигу в нечто среднее между Макдональдсом и Trump Organization.
Каким бы наивным и поверхностным ни звучал этот план реорганизации АДЛ в нечто на тему «брендов и миллениалов», это возможность создания новой, «крутой» Антидиффамационной лиги. В конце концов, наличие пропасти между поколениями именно в вопросах, напрямую связанных с антисемитизмом — например, по поводу Израиля и социализма, — означает, что теперь приходится выбирать между услаждением чувств миллениалов и борьбой с антисемитизмом.
В январе «А‑Арец» писала о результатах последнего опроса Центра Пью об Израиле: «Хотя 56% американцев старше 65 лет говорят, что они поддерживают Израиль в большей степени, чем палестинцев, для респондентов 18–29 лет это верно только для 32%. В этой возрастной группе 23% говорят, что они больше симпатизируют палестинцам, а 19% не сочувствуют ни одной стороне или не имеют своего мнения».
А вот августовский опрос Института Гэллапа о социализме: «Американцы от 18 до 29 лет равно положительно относятся к социализму (51%) и к социализму (45%). Отмечается снижение позитивного отношения к капитализму внутри этой возрастной группы на 12% за последние два года и существенное снижение с 2010 года, когда капитализм нравился 68% респондентов <…> Среди тех, кому 50 лет и более, сторонников капитализма вдвое больше, чем сторонников социализма».
Интеграция этих двух тенденций в мэйнстрим политики Демократической партии — вопрос сугубо практический. Вспомните об уже упомянутых Окасио‑Кортес, Ильхан Омар, Рашиде Талиб, похвалах демократов в адрес Корбина и т. д. Или посмотрите на то, что происходит вокруг: судью Гринблата утвердили вопреки сильнейшему противодействию, Бретт Кавано столкнулся с протестами в Вашингтоне, в ходе которых выступление сенатора от демократов Кирстен Джиллибранд началось с восторженных вступительных слов Линды Сарсур. Это общество, где все друг другом восхищаются: в прошлом году в интервью журналу Time сенатор восторгалась «храбростью невероятных женщин» — Сарсур, Мэллори и двух их коллег.
Если в этом и состоит идея Гринблата о «брендах», то понятно, почему те, кто хотел бы противостоять антисемитизму, но от кого отказался Гринблат — студенты, консервативные политики, упорные сторонники Израиля, — будут искать способ заполнить лакуну. И существующему еврейскому истеблишменту нужно всерьез остерегаться крушащих все на своем пути революционеров, которые готовы свергнуть старых лидеров, чтобы посадить на смену им тех, кто считает возмутительной саму идею критиковать антисемитизм.
Гринблат, похоже, видит в себе «подрывника», посланного из Силиконовой долины и с гордостью носящего звание бунтовщика. В своей речи на благотворительном мероприятии в Израиле в 2017 году он похвалялся тем, что работал у Обамы в Белом доме, возглавлял там Отдел социальных инноваций и ввел «платежи, основанные на расходах, гражданские хакатоны и гибридные цепочки ценностей». Его деятельность «катализировала новое партнерство между государством и частными лицами, которое упростило приток крупного капитала к решению накопившихся проблем».
Когда он приступил к исполнению новых обязанностей в качестве главы Антидиффамационной лиги, он не вовсе не убил в себе внутреннего Илона Маска: «Каждый день я задаюсь вопросом о том, как я могу применить в социальном секторе то, чему я научился в бизнесе и в правительстве, как я могу ввести в нашу деятельность инновации и импульсы?»
Он предупреждает: «Мы пересекли порог, отделяющий микроэкономику индивидуального рынка труда от метаэкономики всего человечества. Решение глобальных проблем, таких как усиливающиеся изменения климата, недостаток питьевой воды и продуктов питания, увеличение в разрыве уровня доходов, требует от нас срочного внедрения новых стратегий».
Можно ожидать, что Гринблат вот‑вот объявит, как предотвратить вандализм на кладбищах с помощью блокчейна. Удачи ему в решении климатических проблем путем активизации партнерства с помощью гражданских хакатонов, направленных на метаэкономику всего человечества. Но Антидиффамационная лига для этого не предназначена.
А предназначена она, например, для изучения взрыва антисемитизма против журналистов только на том основании, что эти журналисты не разделяют идеологических воззрений Гринблата. Во время республиканских праймериз перед президентскими выборами 2016 года компания альтернативных правых и российских троллей сделала онлайн‑жизнь консервативных оппонентов Трампа невыносимой. Авторы и обозреватели наблюдали свои фотографии, наложенные на изображение еврея в газовой камере со стоящим рядом Трампом, готовым нажать на кнопку, а также множество других явно нацистских угроз. Вскоре харассмент перешел и на Twitter. Данные моей семьи слили на неонацистский сайт. Моя жена Бетани Мандел стала получать телефонные звонки с записями речей Гитлера. Это явление стало весьма распространенным, но такие группы, как АДЛ, похоже, заметили хоть что‑то только после того, как Трамп выиграл праймериз и преследователи переключились на либеральных журналистов вроде Юлии Иоффе. Тогда и только тогда о волне антисемитизма в социальных сетях заговорили как о новом пугающем кризисе.
АДЛ, которая похваляется, что «была первой, кто стал реагировать на киберненависть» еще с 1985 года, оказалось, живет в политическом пузыре. В октябре 2016 года было проведено исследование с целью изучить, на кого нацелены атаки сетевых антисемитов. Выяснилось, что моя жена вошла в десятку самых преследуемых еврейских журналистов во время предвыборной кампании. Примечательно, что первую позицию в этом списке — с большим отрывом — занял консервативный обозреватель Бен Шапиро, которому было направлено почти 40% злобных твитов. Консервативные еврейские журналисты — это люди, которые больше всего нуждаются в защите организации, подобной АДЛ, и пока что они получают меньше всего защиты.
Можно ли спасти Антидиффамационную лигу, возглавляемую Гринблатом? У АДЛ есть замечательная история самоисцеления. В 1913 году основной целью деятельности АДЛ были антисемитские изображения евреев в педагогических материалах и в новостях. Потом молодая организация решила лоббировать законодательство, которое запретило бы негативное или ложное изображение «еврея» на сцене и на экране, а также организацию государственных цензурных органов — в этом ей пришлось уступить. В не лишенной здоровой самокритики истории АДЛ, опубликованной обществом «Бней Брит» в 1965 году, говорится, что «впоследствии Лига осознала, что предлагаемое лечение было хуже самой болезни». В 1962 году АДЛ выразила недовольство шедшим в Нью‑Йорке спектаклем «Венецианский купец», но осторожно заявила, что выступает против идеи цензуры в отношении пьесы: «В поисках способов защитить евреев она нашла самое мощное оружие в демократических идеалах американского общества в целом. Этим идеалам она преданно служит, тем самым защищая и укрепляя положение американского еврейства».
Но для того чтобы развернуть корабль таким образом, капитан должен быть готов править рулем в нужном направлении. Исповедуемая Гринблатом философия «критикуй критика» надежд не вселяет. Его обидчивость и упрямство свидетельствуют о том, что он не захочет учиться на ошибках, а, скорее, начнет совершать новые. Пренебрежение к лидерам еврейской общины, которые были его предшественниками, говорит о мелочности и вздорности характера. Его политизированность не имеет границ. А его враждебность к религиозной свободе слишком исторически безграмотна для руководителя еврейского учреждения. Возможно, все это и не приведет к катастрофе. Но если нам и повезет, то уж точно не благодаря Джонатану Гринблату. 
Оригинальная публикация: The Shame of the Anti‑Defamation League
