XVII Фестиваль израильского кино, переместившийся в этом году полностью под открытое небо летнего «Пионера» в Сокольниках, растянулся на месяц — с 29 июля по 29 августа. Погода благоволила важнейшему из искусств — чего нельзя было сказать о прошлых фестивалях. Рассчитывать на подобное везение, в любом случае, рискованно, и хорошо бы в будущем устроители киносмотра это учли.

Если считать программу кинофеста путеводителем по современному кино Израиля, можно сделать вывод, что социальные и политические драмы, некогда главный жанр израильского кино, вытесняются романтическими комедиями и мелодрамами. Фестиваль улавливает последние тенденции: обращение к жанровому, зрительскому кино, концентрация на традиционных ценностях, возвращение к корням, торжество семейственности. Именно семья — попытки ее создать, сохранить и преумножить — оказалась в центре подавляющего большинства показанных картин. Даже в единственном в этом году документальном фильме «Бен‑Гурион. Эпилог» (показ приурочен к 70‑й годовщине создания государства) первый премьер‑министр Израиля предстает домашним, даже домовитым старичком.

Открыть фестиваль выпало фильму «Сквозь стену» — второй полнометражной работе Рамы Бурштейн, женщины‑режиссера из ультраортодоксальной общины. Ее предыдущая лента «Заполнить пустоту» не только покорила светского зрителя и жюри Венецианского фестиваля, но и утвердила позиции религиозных евреев как новых героев израильского кино. Теперь же вместо герметичной, отфильтрованной реальности героев «Заполнить пустоту» предъявлены вполне проницаемые границы между светской и религиозной частями общества. Героиня по имени Михаль (Ноа Колер) уже много лет как вернулась к религии — факт, явно не способствующий ее популярности на брачном рынке. Наконец находится подходящий жених, зал заказан, приглашения разосланы, но молодой человек разрывает помолвку. Михаль тем не менее твердо решает выйти замуж на исходе Хануки, и в поисках жениха в итоге проходит весь фильм. Девушку заносит даже на могилу Нахмана из Брацлава в Умани. Мотив чудесного здесь вообще зашкаливает, и что «план свадьбы» (прокатное название фильма) увенчается успехом, очевидно с первых кадров. Представляя картину московской публике, режиссер призналась, что главной целью своего творчества всегда видела улучшение имиджа харедим (религиозных евреев) у светского зрителя. В этом Рама определенно преуспела.

Решением семейных трудностей заняты герои «Личных дел» Махи Ассаль, «Спасти Нетту» Нира Бергмана и «Дома в Галилее» Асафа Сабана. Любопытно, что у израильтянки арабского происхождения Махи Ассаль местные арабы и палестинцы мало отличаются от израильтян — в семьях, которые мы видим, так же скучают перед телевизором, страдают от утраченной коммуникации, тихо ненавидят друг друга… И неторопливость сюжета совершенно израильская — если сегодня мы уже вправе говорить о типичных особенностях израильского кинематографа, как мы говорим о шведском или польском кино, то темп — одна из родовых черт. Фильм явно делали с претензией на абсурдистскую трагикомедию — это тоже важный для современного израильского кино жанр, но ни до трагедии, ни до абсурда не дотянули.

Очередная картина Нира Бергмана — режиссера, влюбившего израильского зрителя в свое кино в начале 2000‑х, сконцентрирована на проблемах жителей большого Тель‑Авива. Бергман как будто пытается усмирить женскую энергию и вернуть фигуру отца — главы семьи — на привычное место. Неожиданный поворот в творчестве режиссера.

Персонажи «Дома в Галилее» Асафа Сабана решают потратить наследство родителей на постройку собственного дома в живописном месте, вдали от города. Но чем выше поднимаются стены дома, тем более хрупкой становится их семья. Очень точная в деталях, красиво снятая и хорошо сыгранная драма Сабана достойна пополнить ряды мировой классики на тему кризиса семейной жизни, тем более что в главной роли все та же Ноа Колер, открывшая киносмотр, который фактически стал ее бенефисом.

Колер сыграла и в самой неожиданной премьере фестиваля. Устроители решились на эксперимент и показали несколько серий из нового детективного сериала «Разбудить медведя». Ведущие мировые кинофесты уже давно присматриваются к сериальному формату, кинотеатры начинают устраивать многодневные просмотры. Качество же израильских сериалов не просто не уступает национальному игровому кино — временами сериалы лучше полного метра, израильские сериальные форматы завоевали мир, вспомним, что и прославленный «Homeland» есть не что иное как перенесенный на американскую почву израильский сериал Гидеона Раффа «Военопленные». И нынешняя камерная история не стала исключением.

Единственный дебют на фестивале — «Сомнительные» Элирана Эльи продолжает тему, начатую год назад в Москве картиной Матана Яира «Леса»: трудные подростки из неблагополучных семей сталкиваются с искусством. Элиран Элья признался, что сам был трудным подростком, которого спасла любовь к кино. Сегодня он работает в своей старой школе, пытаясь приобщить к кинематографу детей. Фильм отчасти биографичен, героев играют обычные дети, которых режиссер искал по паркам, клубам. Главную роль он отдал певцу и актеру Рану Данкеру. Его персонажа в качестве наказания обязывают заниматься кино с малолетними преступниками. К чести автора, историю, которая на экране вполне могла бы вылиться в хэппи‑энд, он приукрашивать не стал.

Продолжая традицию прошлых лет, на фестивале показали классику — отреставрированный «Блюз уходящего лета» Ренена Шора 1987 года. Это такая израильская игровая версия «Легко ли быть молодым?» — знаменитого фильма Юриса Подниекса, снявшего в 1986‑м, на заре перестройки, коллективный портрет молодого поколения. «Легко ли быть молодым?» в разваливающемся на части СССР видели, кажется, все. Как и «Блюз уходящего лета» в 1980‑х в Израиле. Заканчивается учеба в школе, впереди, после каникул, армия. Последнее лето чистой радости, мечтаний, невинности снимается на любительскую камеру — и радостное ожидание счастья обрывается известием о смерти на тренировочных учениях одного из героев. Три года спустя, в годовщину выпуска, его друзья решают показать мюзикл с жестким антивоенным посылом, но их убеждают не делать этого — на вечер придут члены военной комиссии, родители убитого друга. И они отказываются от своей идеи, упуская возможность высказаться, заявить о себе, выразить главное… Кажется, нечто похожее произошло в этом году и с фестивалем.

Последний фестивальный фильм, «И тогда пришла она» Рои Флорентина, стал в каком‑то смысле утешением. Символично, что, как и картина‑открытие, он был тоже посвящен свадебным приготовлениям. Звезда современного израильского кино Михаэль Алони перевоплотился в начинающего адвоката. Состоятельное ашкеназское семейство, тепленькое местечко в адвокатской конторе отца, преданная невеста — казалось бы, все просчитано на годы вперед, но случайная встреча со строптивой официанткой вносит хаос в размеренную однообразную жизнь.

Приторный сюжет наследует традициям фильмов‑бурекасов — этнических комедий и мелодрам 1960–1980‑х годов из жизни восточных общин, но остроумные диалоги отчасти спасают сценарий. Его автор Шай Лахав, чья личная история легла в основу фильма, не просто упражняется в производстве коммерческого продукта. «И тогда пришла она» — это прежде всего множественное цитирование на равных из израильской и мировой классики, из Ури Зоара и «Крамер против Крамера». В «Пионере» зал безостановочно веселился — и даже переводчик фильма, казалось, поймал это настроение. «Бялик!» — шептала героиня, издеваясь над милым другом. «Шекспир», — уверенно вторил ей перевод.