Рабби Йешаяу а‑Леви бен Мишаэль — один из малоизвестных персонажей еврейской средневековой науки. Его фигура начала приобретать определенные очертания благодаря находкам из Каирской генизы, и предлагаемая статья добавляет новые данные, которые позволят больше узнать о его биографии и творчестве.

Состояние исследования

Первым внимание к этой фигуре привлек Хартвиг Хиршфельд, который опубликовал фрагмент из арабоязычного сочинения Йешаяу а‑Леви бен Мишаэля о душе («Макала фи аль‑нафс») по Кембриджской рукописи T‑S 10Ka4.4 Hirschfeld, H., «The Arabic Portion of the Cairo Genizah at Cambridge», Jewish Quarterly Review, Vol. 17 (1904), pp. 65–68.
. Хиршфельд признавал значение этого фрагмента, несмотря на плохую сохранность, поскольку он содержал новое имя для еврейско‑арабской литературы. По мнению Хиршфельда, сочинение о душе содержит явные признаки влияния психологии Ибн‑Сины Ibid., p. 67: «Автор очевидно опирался на психологическое учение Ибн‑Сины».
. Подобно другим еврейским аристотеликам, рабби Йешаяу толковал философские идеи через библейские стихи, находя подкрепление своим представлениям в Писании. Например, отталкиваясь от стиха «Делает Он ветры посланниками Своими» (Теилим, 104:4), он рассуждает о природе ангелов, приходя к выводу, что «Б‑г — создатель ангельских духов, которые представляют собой простую субстанцию или абстрактные души без какого бы то ни было материального компонента» Ibid.: «Б‑г — создатель ангельских духов, которые представляют собой простую [субстанцию] или абстрактные души без какого бы то ни было материального компонента».
.

Ученые спорили о том, кто же такой рабби Йешаяу. Шмуэль Познански отмечал, что такое имя носили два человека: один был шурином Маймонида, а другой — дедом его жены, и трудно определить, кто именно из них был автором «Трактата о душе» Poznanski, S., «Deux listes commémoratives de la Gueniza», Revue des Études Juives, 66 (1913), pp. 60–74. Ш. Асаф в своей работе Assaf S. Sources and Studies in Jewish History (Hebrew), Jerusalem, 1946, p. 157, предполагает, что автором книги о душе был дед жены Маймонида, ссылаясь на Фреймана, который, в свою очередь, опирался на Познански, вовсе не уверенного в этом выводе.
. Возможно, этот же человек возглавлял древнюю синагогу в египетской Асаф (см. выше, примеч. 4) установил, что в письме, касающемся сдачи синагоги в аренду с согласия ее главы, «наставника и учителя нашего, досточтимого старейшины Йешаяу а‑Леви, мудрого и сведущего, сына достопочтенного, великого и святого, князя и владыки, драгоценного Мишаэля, мудрого и сведущего, да будет благословенна память о праведнике», сохранившемся в Кембриджской рукописи T‑S 10J4.11, речь явно идет о первом Йешаяу, «который был почитаемым мудрецом, и ему куда больше подходят славословия, изобилующие в этом документе, чем его внуку, о котором мы ничего не знаем». Однако, если предположить, что книгу о душе и другие сочинения написал второй Йешаяу, ему эти титулы тоже бы подошли.
деревне Дамму (Туммва) Об этой синагоге и написании ее названия см. Friedman, «Geniza Studies and Maimonidean Research», in: M.A. Friedman (ed.) Maimonides and the Cairo Geniza, Jerusalem 2024, p. 209, n. 526.
, куда стекались паломники в годовщину смерти Моше — 7 адара Joseph Sambari, Divrei Yosef, ed. Shimon Shtober (Jerusalem: Ben‑Zvi Institute, 1994), pp. 158–160. Подробный рассказ об этой синагоге см. Assaf (выше, примеч. 4), pp. 18–25.
. Впоследствии, когда Мишаэль бен Йешаяу купил окрестные земли, эта синагога стала главным центром благочестивого кружка египетских суфиев, и здесь находили уединение такие люди, как Хананель бен Шмуэль, тесть Авраама Маймонида, и рабби Овадья, сын Авраама Маймонида Seewald, Y., The Ancient Synagogue of Dammūh as a Place of 'Perfect Seclusion' for Egyptian Pietists (Hebrew) (готовится к публикации).
. Семейство Леви, к которому принадлежал рабби Йешаяу, возводило свои корни к палестинским гаонам и носило титул «глав ешивы “Гордость Яакова”» Poznanski (выше, примеч. 4), pp. 71–72.
. Генеалогию семейства Аль‑Тика можно найти в двух документах Генизы в двух разных вариантах, ставших предметом исследовательского анализа Список из Кембриджской рукописи T‑S 8K22.6 опубликован в книге: J. Mann, The Jews in Egypt, II, p. 319, а затем в статье: A. H. Freimann, «The Genealogy of Maimonides' Family», Alumah 1 (1936), p. 11. Исправления к этому списку, а также список из Кембриджского фрагмента T‑S K15.68, опубликованы в работе: S. D. Goitein, «Rabbi Abraham Maimonides and his Pietist Circle» Tarbiz 33 (1964), p. 181. Генеалогическое древо (без исправлений Гойтейна) можно найти в начале статьи Фреймана. Существует и третий генеалогический список — в рукописи T‑S 12.343; подробный анализ этого списка, опирающийся на последние исследования и сопровождающийся более широким исследованием генеалогии тестя Маймонида с идентификацией двух людей по имени Мишаэль бен Йешаяу см. Seewald, Y., «The Family of Maimonides' Father‑in‑Law and Rabbi Isaiah ben Misha'el the Pious» (Hebrew), Toladot: A Blog for Genealogical Research, ed. B. Panteliat (December 2024), в интернете: https://toladot.blogspot.com/2024/12/blog‑post.html
.

Открытие второго сочинения рабби Йешаяу — «Трактата о вине»

Ответить на этот вопрос помогает недавно обнаруженное второе сочинение рабби Йешаяу, посвященное вину и опьянению («Макала аль‑хамр») и сохранившееся в нескольких рукописях. Этот текст упоминается в средневековом списке книг, опубликованном под заголовком «Еврейская средневековая библиотека» Allony, N., The Jewish Library in the Middle Ages: Book Lists from the Cairo Genizah (Hebrew), Jerusalem: Ben‑Zvi Institute, 2006, p. 337.
, но до настоящего времени не удавалось идентифицировать ни одного сочинения из этого перечня. Теперь появилась возможность идентифицировать несколько фрагментов из Генизы, содержащих цитаты из этого трактата, причем в одном из них содержится введение, похожее на введение к «Трактату о душе», а в другом — цитаты из комментария Саадьи Гаона к недельной главе «Шмини» и из «Китаб аль‑мухадара валь‑мудахара» Моше Ибн‑Эзры Начало сочинения с заголовком сохранилось в рукописи ENA 2986.8 (похоже, что Галкин использовал его в своем издании «Китаб аль‑мухадара валь‑мудахара», где оно обозначено как рукопись «о» в его списке на с. 312, хотя там оно ошибочно датировано 2906 годом вместо 2986 года, и издатель не заметил, что листы 4–5 не связны с листом 8, поскольку первые взяты из самой Китаб аль‑мухадара, а лист 8 — из трактата о вине и содержит цитаты оттуда), другие фрагменты по той же копии можно найти в рукописи ENA 2708.32, по которой мы смогли дополнить многочисленные лакуны в комментарии Саадьи к «Парашат Шмини», сохранившемся на внешнем листе тетради и сильно поврежденном (там масса отверстий), а также в кембриджской рукописи T‑S NS 312.125. .

Цитата из Моше Ибн‑Эзры (1055–1140) в «Трактате о вине» дает хронологическую зацепку, позволяющую предположить, что ее автором был шурин Маймонида (1138–1204), а не дед его жены, однако эта идентификация не может считаться окончательной.

Хотя авторство обоих текстов можно приписать рабби Йешаяу на изложенных выше основаниях, сами рукописи переписывал один и тот же писец, хотя в формате и уровне сохранности присутствуют значительные различия. Трактат о душе написан на листах маленького формата, вмещавших по 13 строк текста, — такой формат обычно ассоциируется с копиями для себя или с учебными текстами. «Трактат о вине», напротив, сохранился на листах стандартного формата, включающих около 23 строк на страницу, что предполагает большую презентабельность. Эти различия в формате могут отражать разную целевую аудиторию или предназначение, хотя оба текста переписаны одной и той же рукой.

Текст «Макала аль‑хамр» сильно выцвел, что ранее мешало исследователям расшифровать первые строки и идентифицировать автора. Однако внимательное сопоставление с первыми строками «Макала фи аль‑нафс» позволяет с большой уверенностью реконструировать поврежденный текст. Как показано на представленных фотографиях (илл. 1 и 2), параллельная структура обоих зачинов следует одной формульной модели, характерной для средневековых арабских литературных текстов.

Установление личности писца, составившего эти рукописи, добавляет еще один элемент в цепи передачи. Амир Ашур на основании палеографического анализа предположил, что перед нами почерк Абу Насра ибн аль‑Табиба, чье письмо сохранилось в рукописи T‑S 8J15.13 Из личной переписки с д‑ром Амиром Ашуром, 30 декабря 2024 года. Я благодарен д‑ру Ашуру за то, что он поделился со мной своими выводами.
. Эта идентификация может помочь пролить свет на обстоятельства, связанные с копированием текста.

Письмо свидетельствует о той ситуации, в которой оказался Абу Наср, и о его связи с семейством аль‑Тиках:

Твой слуга Абу Наср ибн аль‑Табиб.

Твой слуга получил твою досточтимую записку — да не удалится от меня вовеки твоя милость и твое общество.

[Твою записку] сопровождала записка Аль‑Шейха Абу аль‑Маали — да сохранит Г‑сподь его славу во веки веков, — в которой тот милостиво отзывается о твоем слуге, и все благодаря твоему славному посредничеству и благородным намерениям. Я написал ему ответ, который приложен к этой записке. Моему господину следует прочитать его [ответ] и после прочтения поговорить с ним — возможно, он предпочтет [сделать так], как я объяснил, и пожалует нас своим решением. Я надеюсь, что, когда я вновь осмелюсь показать свое лицо Арабское выражение «кашф аль‑вадж» (букв. «открыть лицо») часто встречается в средневековых арабских посланиях и обозначает надежду автора преодолеть позор или бесчестье, особенно в контексте финансовых трудностей.
и справлюсь с этими неприятностями, я смогу добиться для себя освобождения и найти для него средства. Я сообщил ему, что— Б‑г свидетель — мне не нужно ничего, кроме хлеба, чтобы есть, и одежды, чтобы одеться [на иврите: לחם לאכול ובגד ללבוש] Прямая цитата на иврите из Берешит, 28:20 — клятвы Яакова, данной в Бейт‑Эле. Использование библейского иврита в послании, целиком составленном на еврейско‑арабском языке, подчеркивает скромные потребности просителя. , и моя жена находится в том же положении, пока Г‑сподь не избавит нас от этих трудностей. После этого у меня не было от него вестей — дай мне знать. Я хочу встретиться с тобой вновь, ведь с того момента, как я встречался с тобой, я надеялся на лучшее и душа моя была убеждена в благополучном исходе, поскольку намерения твои добры и ты знаешь о моем положении и о том, что выпало на мою долю прежде и позже. Задержка в отправке записок была вызвана только трудностями с тем, чтобы найти бумагу и лист там, где я нахожусь.

Из письма очевидно, что Абу Наср ищет место через посредника, который может порекомендовать его Абу аль‑Маали. Этим Абу аль‑Маали может быть Абу аль‑Маали ибн Мишаэль, шурин Маймонида, поскольку из фрагмента T‑S 8K22.6 нам известно, что Абу аль‑Маали — это кунья, то есть часть имени, Йешаяу. Однако следует отметить, что имя Абу аль‑Маали встречалось в тот период довольно часто, так что это отождествление лишь предположительно. Абу Наср упоминает, что напрямую обратился к Абу аль‑Маали, приложив записку к этому письму («я написал ему ответ, который приложен к этой записке»).

Если Абу Наср действительно переписал эти трактаты, как можно предположить по палеографическим данным, это обогатит наши представления о его деятельности как писца, о котором мы уже знаем, что он переписывал библейские комментарии и другие тексты. Благодаря письму мы видим, с какими материальными трудностями сталкивался ученый человек, зарабатывавший себе на жизнь переписыванием манускриптов, а также можем получить представление о более широком социальном контексте, в котором создавались и передавались еврейские философские тексты в Средние века.

Публикация предисловия к «Трактату о вине»

В первом разделе «Макала аль‑хамр» содержатся ценные сведения относительно структуры и назначения этого произведения. Несмотря на плохую сохранность рукописи, ее содержание можно реконструировать с высокой степенью уверенности, сопоставляя ее с другим сохранившимся сочинением этого автора — «Макала фи аль‑нафс» («Трактат о душе»). Трактат начинается с формального предисловия, характерного для средневековых еврейско‑арабских литературных текстов, а за ним идет подробное описание пяти глав. Ниже приводится публикация предисловия и списка глав с переводом и комментариями.

ENA 2986.8 r

1. [מקאלה אלכ’מר]

2. [ממא עני] ב[ג]מעה [מן כלאם אלעלמא]

3. ישעיהו הלוי בר [מיש]אל

4. ז”ל עם חסידי ישראל

5. סאלתני יאכ’י אבקאך אללה בקא מן אר֯[אד]

6. מן אראד ארשאדה ותופיקה וחיאנ֯תה לד֯[יה]

7. ותגריד נעמה ומזיד אחסאנה לדי֯ך֯ כר[אמה]

8. אלכ’מר ומא קיל פי מנאפעה ומא קיל [פי פצ’אילה]

9. פאעלם אן מקאלתי הד’ה תשתמל עלי [כ’אמס אלבאב]

10. אלבאב אלאול מא קיל פי מנאפעה

11. אלבאב אלת’אני מא קיל פי מדחה

12. אלבאב אלת’אלת’ מא קיל פי דמה מן /ג’הה אלשרע

13. אלבאב אלראבע מא קיל פי דמה מן ג’הה אלנקל

14. אלבאב אלכ’אמס מא קיל פי דמה מן כלאם אלעלמא

15. פאקול אולא אן אללה גל ועלא אגלא֯ל֯ה֯ אעטאנא אלעקל וחבבנא פ֯י֯ה֯

16. לננאל ונבלג גאיה מא פי ג’והר מת’לנה עלה ובלוגה. ואנה תעטם

17. נעמה ענדנא ואנפע אלאשיא לנא ואג’ד֯אנא עלינא ובה פצ’לנא

18. עלי אלחיואן אלגיר נאטק חתי ססנאהא ודלאלנאהא ומלכנא

19. וערפנאהא פי אלוגוה אלעאידה עלינא מנאפעהא ובה [נ]ד[רך]

20. ג’מיע מא ירפקנא ויחסן ויטיב בה עישנא.

Перевод:

1. [«Трактат о вине»]

2. [Из того, что было] собрано [из слов мудрецов]

3. Йешаяу а‑Леви бар [Миш]аэль

4. Благословенной памяти, с праведниками Израиля

5. Ты спросил меня, брат мой, — да сохранит тебя Б‑г, как хранит Он тех, кого желает

6. направить, и да облагодетельствует пропитанием,

7. и да осыплет Своей милостью, и да умножит дары тебе —

8. о вине и о том, что было сказано о его преимуществах и что было сказано [в похвалу ему].

9. Знай, что этот мой трактат содержит [пять глав]:

10. Первая глава — что было сказано о его преимуществах

11. Вторая глава — что было сказано в похвалу ему

12. Третья глава — что было сказано против него с точки зрения религиозного закона

13. Четвертая глава — что было сказано против него с точки зрения традиции

14. Пятая глава — что было сказано против него из слов мудрецов

15. Прежде всего я скажу, что, когда Б‑г, да будет Он восславлен и возвеличен, даровал нам разум и заставил нас любить его,

16. чтобы достичь и обрести конечную цель, кроющуюся в сути того, что напоминает его, его причину и обретение. И Он умножил

17. Свою милость к нам и сделал его самым благотворным для нас и подходящим, и через него Он отличил нас

18. от бессловесных тварей, которыми мы управляем и над которыми царствуем и правим,

19. и мы узнали их, так что их преимущества обращаются к нам, и через него [мы поняли]

20. все, что споспешествует нам и делает нашу жизнь приятной.

В этом предисловии присутствует несколько важных характеристик, свойственных средневековым еврейским ученым текстам: формальное литературное обращение, систематическая организация материала по главам, имеющим название, и философская структура, подчеркивающая роль разума, данного человеку Б‑гом, в его способности различать вещи. Построение трактата, переходящего от преимуществ и восхвалений к разным формам критики, предполагает всеобъемлющий и сбалансированный подход к теме вина в еврейской средневековой мысли.

Как и в других сочинениях, составленных еврейскими авторами с Х века, как алахических, так и философских, в этом вступлении видно явное влияние теологии калама в его представлениях о Б‑жественном милосердии, уникальности души и превосходстве разума. Здесь отражается более широкий интеллектуальный контекст, в котором средневековые еврейские ученые осмысляли исламские богословские концепции и методы.

Сохранившиеся фрагменты трактатов о вине и о душе дают основание предполагать, что эти произведения представляли собой преимущественно компиляции более ранних источников, подобно сочинению Моше Ибн‑Эзры «Аль‑макала биль‑хадика фи ма‘наль‑маджаз валь‑хакика», на которую ссылается сам Йешаяу. Как отмечал Шломо Пинес применительно к сочинениям Ибн‑Эзры, изобилие цитат не только отражает определенный недостаток философской оригинальности, но и придает ценности тексту как источнику, сохраняющему цитаты из более древних мыслителей Pines, S., Between Jewish Thought and the Thought of the Nations (Hebrew) (Jerusalem, 1977), p. 44.
.

«Трактат о вине» следует понимать в контексте богатой традиции арабских произведений, посвященных вину, — как литературных, так и ученых. Современные ученые уделили немало внимания этой традиции, особенно в связи с ее развитием в постклассической арабской литературе и широким культурным значением для средневекового исламского общества См. особенно Van Gelder, G.J., «A Muslim Encomium on Wine: 'The Racecourse of the Bay (Ḥalbat al‑Kumayt)' by al‑Nawāǧī (d. 859/1455) as a Post‑Classical Arabic Work», Arabica (1995): 222— 234; и idem, Of Dishes and Discourse: Classical Arabic Literary Representations of Food (London: Routledge, 2014).
.

Другие фрагменты из «Трактата о душе»

Было идентифицировано еще несколько фрагментов из «Китаб аль‑нафс», позволяющих нам расширить представления о масштабе и источниках этого сочинения Это фрагменты из Кембриджа: T‑S Ar.7.15; T‑S Ar.43.121; T‑S Ar.44.119; T‑S Ar.49.12; T‑S Ar.44.118 (11 строк вместо 13, но фрагмент посвящен тем же темам и в нем также часто используется оборот «ва‑лам йа акхи»); и из Еврейской теологической семинарии в Нью‑Йорке: ENA 2949.21. Спорные фрагменты: Кембридж T‑S AS 163.134; T‑S AS 154.103.
. Все эти фрагменты демонстрируют, что автор опирался на сочинения Саадьи Гаона, подкрепляя связь своего текста с предшествующей еврейско‑арабской философской традицией.

Особый интерес представляет фрагмент T‑S Ar.43.121, содержащий доселе неизвестную ссылку на более ранее философское сочинение:

קאל בעץ֗ אלמתשרעין ידעא בטאבא בן אלצלחון אלצואף פי כתאבה אלמלקב בכתאב אלמנאט֗ר אלמטאלעה מנה אלי עלום שתי גלילה שריפה … אלאנואע

Сказал один из ученых, сведущих в религиозном праве (муташариин), по имени Таба ибн аль‑Салхун аль‑Савваф, в книге под названием «Китаб аль‑маназир», что его учение ведет к разным видам… благородных и возвышенных наук.

Эта цитата важна, поскольку содержит самое раннее известное нам упоминание «Китаб аль‑маназир» — сочинения, сохранившегося в петербургской рукописи ЕВР АРАБ I 1679. Эта рукопись, состоящая из 78 листов, представляет собой примерно треть полного текста. По свидетельству самого автора, это сочинение было завершено в Мосуле в 372 году Хиджры (938 год н. э.), а копия была сделана в 1442 году Селевкидской эры (1331 год н. э.). «Китаб аль‑маназир» подробно изучал Хагай Бен‑Шамай, посвятивший ему два исследования Ben‑Shammai, H., «A Circle for Philosophical Bible Study in Tenth Century Mosul» (Hebrew), Pe'amim 41 (1990), pp. 21–31; idem, «A Jewish Wool Merchant in Tenth‑Century Mosul Defends Resorting to 'the Sages of the Nations': An Early Encounter between Jewish Bible Exegesis and Graeco‑Arab Philosophy», in Pesher Nahum: Studies in Jewish Exegesis, Theology, and History in Memory of Norman Golb, ed. E. Greenstein et al. (Chicago, 2012), pp. 11–32. . Приведенная цитата в произведении рабби Йешаяу представляет собой ценное раннее упоминание этого текста в средневековой еврейской литературе. Это открытие не только позволяет датировать рецепцию рукописи среди еврейских читателей, но и дает основания предполагать наличие каналов, по которым философские труды циркулировали между еврейскими общинами Ирака и Египта.

Эта ссылка появляется в общем рассуждении об эпистемологии и классификации наук, характерном для средневекового арабского философского дискурса. Ее включение в «Китаб аль‑нафс» показывает, что рабби Йешаяу имел доступ к широкому корпусу философских источников, а не только к известным произведениям Саадьи Гаона и других представителей еврейского философского мейнстрима. Оно подтверждает высказанные в последнее время предположения о существовании в средневековом еврейском мире более сложной и разнообразной интеллектуальной сети, чем считалось ранее.

Заключение

Настоящее исследование добавляет несколько новых элементов к нашему пониманию еврейской интеллектуальной истории Средних веков благодаря анализу сочинений рабби Йешаяу а‑Леви бен Мишаэля и их распространению. Представленные данные позволяют нам прийти к ряду существенных выводов и наметить направления для будущих исследований.

Во‑первых, установление авторства «Макала аль‑хамр» добавляет к корпусу сочинений рабби Йешаяу ранее неизвестное сочинение. Это открытие, наряду с новыми фрагментами «Макала фи аль‑нафс», расширяет наши знания о диапазоне и характере философских текстов круга Маймонида. Систематические рассуждения о вине в различных контекстах — религиозного права, философии и литературы адаба — показывает, как именно средневековые еврейские ученые участвовали в широком культурном дискурсе своего времени, сочетая традиционные религиозные точки зрения с философской методологией и литературными условностями.

Во‑вторых, палеографическое открытие, позволяющее установить, что оба сочинения были переписаны Абу Насром ибн аль‑Табибом, дает возможность взглянуть на социально‑экономические аспекты производства рукописей в средневековом Египте. Его переписка, касающаяся поисков работы, показывает, как сети патроната поддерживали деятельность ученых и распространение текстов. Эта находка обогащает наши познания о том, как заказывали и переписывали философские труды в средневековых еврейских общинах.

Цитирование «Китаб аль‑маназир» Табы ибн аль‑Салхуна в «Макала фи аль‑нафс» указывает на широкие интеллектуальные сети, по которым философские сочинения циркулировали между еврейскими общинами Ирака и Египта, давая основания предполагать, что научный обмен в реальности был шире, чем считалось раньше.

На основании этих выводов можно обозначить несколько направлений для будущих исследований. Дальнейшего изучения заслуживает связь философских сочинений рабби Йешаяу с произведениями его современников, в первую очередь из круга Маймонида. Кроме того, системный анализ вина в посвященном ему трактате может послужить моделью для понимания того, как другие средневековые еврейские ученые подходили к аналогичным темам. Наконец, идентификация Абу Насра в качестве переписчика дает возможность внимательнее взглянуть на то, как практически была устроена работа писца и как институт патроната в средневековом Египте помогал в распространении философских сочинений.

Таким образом, это исследование помогает не только расширить наши познания об этой конкретной фигуре в истории средневековой еврейской мысли, но и лучше понять, как именно сочиняли, распространяли и хранили философские произведения в еврейском обществе Средних веков. Данные Каирской генизы продолжают проливать свет на сложные интеллектуальные и социальные проблемы, характеризовавшие средневековую еврейскую культуру Средиземноморья.

Оригинальная публикация: Rabbi Isaiah HaLevi ben Mishaʾel: The Rambam’s Brother‑in‑Law and His Two Works