Знаменитый архитектор Луис Кан не прилагал особых усилий, чтобы жить по-еврейски в своей жизни, однако на протяжении 20 века он проектировал синагоги и знаменитые мемориалы Холокоста, пишет журналист JTA Эндрю Лапин.

Венгерский дизайнер – еврей Марсель Брейер, получивший образование в Высшей школе «Баухаус», был вынужден отказаться от иудаизма, когда жил в Германии. Позже он поражал американцев своими поразительными бруталистскими проектами — пока ситуация не изменилась, и его здания не стали одними из самых ненавистных в стране.

Ни Кан, ни Брейер не упоминаются по имени в новом фильме «Бруталист», который повествует о пережившем Холокост знаменитом архитекторе, пытающемся завершить монументальное сооружение в пригороде Филадельфии. Тем не менее фильм рассказывает их историю, а также историю других выдающихся архитекторов и дизайнеров – евреев 20-го века, многие из биографических деталей которых повлияли на историю вымышленного героя фильма, Ласло Тота, которого играет Эдриан Броуди.

36-летний режиссер фильма Брэди Корбет заявил, что он во многом опирался на истории жизни Кана, Брейера и других дизайнеров – евреев при создании сценария. Тем не менее он утверждает, что не собирался снимать «еврейский» фильм, а хотел снять просто фильм об архитектуре.

«Действие фильма может происходить в любое время и быть о ком-то из любой точки мира», — заявил Корбет зрителям на Чикагском международном кинофестивале после показа фильма в октябре, когда один из них спросил его конкретно о еврейском содержании фильма. «Поскольку персонажи — восточноевропейские евреи, для нас было важно правильно передать детали».

Брутализм

Корбет, который написал сценарий в соавторстве со своей партнершей Моной Фастволд, рассказал, что его особенно увлекает брутализм — популярное, но поляризующее архитектурное движение середины века, которое отдает приоритет большим грубым поверхностям и обнажению необработанного бетона.

Почему брутализм? Потому что правительства по всему миру приказывали снести такие здания вскоре после прихода к власти. Для него эти здания были эффективной метафорой нежелательных групп людей, которые когда-то добились некоторой степени общественного признания. Короче говоря, по его словам, он увлекся брутализмом потому что так много людей ненавидели его.

Но вряд ли кто-то ненавидит «Бруталиста». Премьера фильма состоялась на Венецианском кинофестивале этой осенью, где он получил приз за лучшую режиссуру — считающийся вторым после престижной премии «Золотой лев». Недавно он также получил награды за лучший фильм и лучшую мужскую роль от групп кинокритиков Нью-Йорка и Чикаго, а также собрал несколько номинаций на «Золотой глобус». Голливудские специалисты ожидают, что фильм станет главным претендентом на «Оскар», особенно Броуди, который произносит большую часть диалогов на венгерском языке. И чьи награды пришли спустя два десятилетия после того, как актер-еврей получил «Оскар» за роль другого деятеля искусства, пережившего Холокост, в «Пианисте».

Награды примечательны по нескольким причинам. Фильм имеет эпическую продолжительность в три с половиной часа, включая антракт — такая продолжительность, которая, хотя и соответствует масштабу и теме истории о бескомпромиссном художнике, может оттолкнуть зрителей. (Во время антракта на экране появляется фотография свадьбы Ласло в довоенной Венгрии, на которой улыбающаяся, счастливая еврейская семья позирует под надписью на иврите на двери синагоги, представленная в качестве документа, который поможет перевезти его выжившую семью в Соединенные Штаты.)

Также может быть сложно найти кинотеатр, который будет показывать его так, как Корбет хотел, чтобы фильм был показан: чтобы вызвать воспоминания о времени, он снял его на «VistaVision», ныне забытом формате пленки, известном своим гигантским полем зрения и сверхдетальным фокусом, и призвал зрителей искать небольшое количество кинотеатров, оборудованных для показа фильма на 35-мм или 70-мм пленках.

А затем следует сама тема, которая во времена огромного страха и неопределенности для американских евреев бескомпромиссно затрагивает темы Холокоста; антисемитизма, опасностей, с которыми столкнулись евреи, эмигрируя в Соединенные Штаты, евреев, вытесняемых из элит по всему миру, а также дебаты о ранних годах сионизма. В начале фильма Ласло узнает, что его кузен – еврей пытался стать неевреем. Позже, после серии неудач в Америке, один из членов его семьи уговаривает его переехать в Израиль.

(Фильм присоединяется к обширному ряду фильмов, посвященных еврейству в этом сезоне наград, включая драму Джесси Айзенберга о Холокосте «Настоящая боль», документальную драму «5 сентября» об убийстве израильских спортсменов на Мюнхенской Олимпиаде 1972 года; «Безмолвное братство», основанный на фактах триллер об убийстве еврейского радиоведущего белыми националистами в 1984 году; и биографический фильм о Бобе Дилане «Полностью неизвестный».)

После первоначального согласия на интервью JTA представитель дистрибьютора фильма, компании «A24», отменил запланированные беседы с Корбетом, Фастволд и несколькими членами производственной группы фильма за день до того, как они были запланированы.

Но двумя месяцами ранее в Чикаго, рекламируя фильм, Корбет — бывший актер, чей режиссерский дебют «Детство лидера» был притчей о ранних годах Гитлера, — рассказал переполненному залу, что привлекло его в этой теме.

«Я был в некотором роде очарован тем, как люди, сообщества склонны воспринимать все, что им незнакомо», — заявил он, имея в виду как «новое здание, возведенное в другом стиле», так и «нового члена их сообщества с другими традициями, другим наследием, другим цветом кожи».

Он отметил, что когда нацисты пришли к власти, они закрыли «Баухаус», где зародились идеи брутализма и где обучались многие выдающиеся архитекторы – евреи, включая героя фильма Ласло.

Изменение тенденций в отношении брутализма произошло, когда, согласно книге 2011 года Гавриэля Д. Розенфельда «Строительство после Аушвица: еврейская архитектура и память о Холокосте», американские архитекторы еврейского происхождения стали часто обращаться к памяти о Холокосте в своих послевоенных работах.

Но фильм не только о Холокосте. Ласло, его жена Эржебет (Фелисити Джонс) и их племянница Жофия (Раффи Кэссиди), как до, так и после воссоединения в Америке, должны также смириться с тем, что значит быть евреем в их новой стране.

Их новый дом, кажется, кишит антисемитизмом, даже когда у него красивый фасад — как у их богатого благодетеля – промышленника Харрисона Ли Ван Бюрена (Гай Пирс), который нанимает Ласло для строительства общественного центра (вместе с церковью) и, по крайней мере, внешне, кажется, восхищается им и дружит с ним. Но у Харрисона и его семьи есть и зловещая сторона, которая проявляется урывками («Мы терпим вас», — презрительно усмехается его сын, когда гости не слышат), прежде чем маска полностью спадает в соответствующем жестоком третьем акте фильма.

Эта динамика, в которой персонажи – евреи пытаются разобраться, подкреплены ли любезности, которыми они обмениваются со своими благодетелями – неевреями, антисемитизмом, будет знакома многим евреям, которые сегодня посещают общественные места. И у нее также есть реальная параллель в комментариях некоторых актеров фильма. Пирс стал одним из самых откровенных пропалестинских деятелей Голливуда с начала войны Израиля и ХАМАСа и недавно заявил «Vanity Fair»: «Кто-то сказал мне: «Давайте не забывать, из чего состоит Голливуд. Будьте осторожны»». (Он отказался пояснить свои замечания, когда журнал спросил его об этом.)

Для Корбета эти неудобные отношения между персонажами носят универсальный характер.

«Если кто-то полностью откровенен в отношениях, которые у него есть с кем-то, кому он чувствует себя обязанным, вы никогда не находитесь на равных», — заметил он в Чикаго. «Если вы хотите, чтобы это было на благо вашего проекта, вам иногда приходится влипать в моральные и этические ситуации, которые вам не нравятся… Я знаю, что многие из вас, вероятно, были в такой ситуации: например, чтобы сохранить работу, вам приходится смеяться над шутками вашего босса – ксенофоба. Это сложная динамика».

Он также рассказал, что Ласло, которого несколько раз можно увидеть в синагоге в фильме, не является особенно религиозным евреем. «Я не знаю очень много искренне религиозных деятелей искусства», — размышлял Корбет. «Как будто у них нет для этого места. Это требует уровня одержимости, который не оставляет много места для чего-либо еще в жизни».

Однако сам фильм, безусловно, оставляет место для различных оттенков иудаизма, вплоть до его эпилога — содержащий поворот, упакованный в несколько быстрых строк диалога, который стремится объяснить так много из жизненной работы Ласло. Маленький жест, скрытый внутри чего-то большого — это, по мнению Корбета, является главной темой его фильма.

«Эти памятники по всему миру, Чикаго, Литва, Нью-Йорк, Израиль, как вы их называете, они настолько радикальны. Они настолько экстремальны», — заметил он. «И я отождествляю себя с этим способом работы. Мне тоже нравятся крайности. Мне нравится минимализм. Мне нравится максимализм. И для меня брутализм — это и то, и другое».