Германский предприниматель Клаус-Михаэль Кюне (род. 1937) — один из самых богатых людей мира, его состояние больше, чем у Кена Гриффина, Маккензи Скотт и Франсуа Пино. Но как именно его семья нажила эти капиталы? Нацисты знают ответ 

I. Грязное дело

Однажды в середине ноября 2023 года некий пожилой господин пришел на Ольсдорфское кладбище в Гамбурге, четвертое в мире по величине, навестить могилу своего любимого футболиста, и заметил нечто очень странное. На семейной усыпальнице Кюне черной и красной краской написали «Nazi Kapital» («Нацистский капитал»), а на надгробии Альфреда Кюне появилось загадочное слово «M-Aktion».

В этих могилах покоятся отнюдь не рядовые граждане: династия Кюне — короли германской промышленности. Клаус-Михаэль Кюне, единственный ребенок Альфреда и Мерседес Кюне, — самый богатый человек в стране: согласно индексу миллиардеров агентства Bloomberg, его состояние оценивается в 44 миллиарда долларов. Своим богатством 87-летний миллиардер обязан Kuehne + Nagel, крупнейшей транспортной компании в мире, ее основали в 1890 году дед Кюне и Фридрих Нагель. С помощью своего капитала Кюне выстроил всемирную транспортную империю. Он также крупнейший акционер германской авиакомпании Lufthansa, транспортного гиганта Hapag-Lloyd, компании Brenntag, которая занимается международной оптовой торговлей химикатами, футбольного клуба «Гамбург» и фирмы, которой принадлежит североамериканская автобусная компания Greyhound Речь о компании Flix SE. — Здесь и далее примеч. перев. . Только в 2023 году, по данным агентства Bloomberg, он должен был получить от своей империи 4,5 миллиарда долларов дивидендов.

Потомственная денежная аристократия в Германии не любит привлекать к себе внимание, ее представители общаются преимущественно друг с другом: наследники знатных родов и промышленных магнатов вместе охотятся, катаются на лыжах в Альпах. Кюне держится особняком. Несмотря на свои миллиарды, он не входит в правящие круги Германии и лишь изредка его можно увидеть в местах, где тусуются финансисты и коммерсанты — например, в гамбургском закрытом частном клубе Übersee-Club, основанном больше века назад представителями гамбургской банкирской династии Варбург. Кюне — однажды он признался, что как работодатель он человек «нетерпеливый, неприятный и выжимает из сотрудников все соки» — ведет уединенную жизнь и предпочитает проводить время в своем поместье и офисе близ Цюрихского озера, в своем шале в Швейцарских Альпах, на своей яхте или на вилле на Майорке, куда летает коммерческими рейсами. Кюне почти 50 лет живет в Швейцарии, но утверждает, что корни его по-прежнему в родном городе, Гамбурге, где он родился и вырос. Кюне так предан Гамбургу, что в последние годы стал его крупнейшим частным инвестором и благотворителем, при том что не так часто бывает в этом городе на 1,8 миллиона жителей, втором по величине в Германии. Миллиардер вложил свыше 100 миллионов евро в футбольный клуб «Гамбург» и еще 100 миллионов евро — в развитие гамбургского фешенебельного отеля The Fontenay. (Также Кюне владеет пятизвездочным отелем Castell Son Claret на Майорке). Он пожертвовал более 70 миллионов евро Университету логистики Кюне, частной бизнес-школе, расположенной в Гамбурге, и дает миллионы евро Гамбургскому филармоническому оркестру: концертный зал для него проектировало легендарное швейцарское архитектурное бюро Herzog & de Meuron. Кюне ведет переговоры с сенатом Гамбурга о финансировании строительства здания оперного театра и в 2023 году сообщил крупнейшей городской газете, что его благотворительный фонд готов выделить на строительство до 300 миллионов евро. На публике Кюне долгие годы появляется примерно в одном и том же виде. Массивная фигура в костюме, седой, как лунь, пробор ровный, будто по линейке, глаза смотрят прямо перед собой, черты лица крупные, волевые, прикус неправильный. С женой, Кристиной, жизнерадостной короткостриженой блондинкой, Кюне познакомился уже в зрелом возрасте; будущие супруги встретились на отдыхе в швейцарских горах. Поженились они в декабре 1989 года, Кюне было 52 года, Кристине 51. В интервью германской газете Die Zeit Кюне признавался, что на годовщину свадьбы и ко дню рождения пишет жене стихотворения от руки. А она порой поет ему арии Пуччини в качестве серенад. По словам таблоида Bild, супруги не любят бородачей. Так что капитану их 130-футовой яхты Chrimi III (ее название образовано от имен Кристина и Михаэль), выстроенной компанией Benetti, пришлось сбрить бороду, чтобы попасть на службу к Кюне. Кроме жены, единственный человек, к которому Кюне относится с почтением — его покойный отец Альфред, в 29 лет Кюне сменил его на посту руководителя компании Kuehne + Nagel. В 1975 году Клаус-Михаэль с отцом из налоговых соображений перенесли штаб-квартиру и юридический адрес Kuehne + Nagel из Германии в Швейцарию, в Шинделлеги, горную деревеньку в окрестностях Цюриха. Стену в зале заседаний правления компании украшает только портрет Альфреда. «Я у него научился большему, чем у кого бы то ни было», — говорит Кюне об отце. — «Компаниями необходимо управлять лично — как семейным бизнесом».

Правда в том, что Альфред построил семейный бизнес отчасти на прибыль, которую получил вследствие устроенного нацистами геноцида и гонений на европейских евреев. Когда к власти в Германии пришел Адольф Гитлер, Альфред с братом Вернером, дядей Клауса-Михаэля, изгнали своего компаньона-еврея из компании Kuehne + Nagel. Во время Второй мировой войны компания под руководством Альфреда и Вернера перевозила реквизированное еврейское имущество, главным образом мебель, книги, произведения искусства из оккупированной Западной Европы в нацистскую Германию в рамках так называемой «M-Aktion» («Möbelaktion»), «мебельной операции». За два с лишним года, с 1942-го по 1944-й, были планомерно ограблены почти 70 000 домов, принадлежавших евреям в Нидерландах, Франции, Бельгии и Люксембурге — прежних обитателей этих домов депортировали в гетто и лагеря смерти. Операция проходила под прикрытием нацистской организации, которая во время войны занималась конфискацией имущества; организация эта носила имя Альфреда Розенберга, главного идеолога нацистской партии. После войны братьям Кюне удалось избежать наказания, возможно, благодаря связям с разведывательными службами Америки, Великобритании и Германии. По словам Франка Байора, руководителя Центра исследования Холокоста при мюнхенском Институте современной истории, компания Kuehne + Nagel обладала псевдомонополией на торговлю мебелью. «Даже из самых глухих уголков мебель вывозила именно Kuehne + Nagel», — говорил Байор. — «Эта компания из разряда тех фирм, которые продавали «Циклон Б» для газовых камер и строили крематории в лагерях смерти. Перевозка имущества, украденного у тех, кого депортировали, — добавляет Байор, — дело настолько грязное, что уму непостижимо».

При этом внешнему миру о деятельности компании и семьи Клауса-Михаэля в Третьем рейхе неизвестно почти ничего. Крупные германские фирмы, такие как Deutsche Bank, Volkswagen и Bertelsmann, давным-давно открыли свои архивы, дабы историки узнали об их выгодном сотрудничестве с нацистами. Проведенные исследования показали, что Deutsche Bank способствовал экспроприации сотен фирм, принадлежавших евреям, и предоставил средства на строительство Аушвица; что на заводах Volkswagen для массового производства оружия использовали принудительный рабский труд десятков тысяч мужчин и женщин; что издательство Bertelsmann публиковало антисемитскую литературу и эксплуатировало труд евреев. В 2000 году все три фирмы объединили свыше 6500 германских компаний, в том числе Kuehne + Nagel, в решении выплатить около 2,5 миллиарда долларов в фонд репараций, выдававший компенсации бывшим подневольным работникам — тем, кто еще жив. Но свои архивы Kuehne + Nagel так и не открыла. В 2022 году Кюне в интервью швейцарской газете SonntagsZeitung сказал, что документы компании времен правления нацистов не сохранились: якобы архивы компании в Гамбурге и Бремене были утрачены еще во время войны из-за бомбардировок союзников. Каталог архивов германских компаний 1990-х годов свидетельствует о том, что у Kuehne + Nagel должны были сохраниться минимум 10 метров архивных документов. И к ним, скорее всего, относятся документы предвоенных и военных лет, поскольку, если верить странице каталога Kuehne + Nagel, архив начали собирать в 1902 году. «Ознакомление возможно лишь с разрешения руководства», — говорится на странице каталога компании. Также в интервью SonntagsZeitung Кюне заявил, что считает шантажом предложение пригласить независимых специалистов для расследования истории его компании. «К нам обращались такие, кто не прочь был этим заняться, они затребовали с нас несколько сотен тысяч евро. Под тем предлогом, что мы якобы обязаны это сделать. Но, по-моему, сумма заоблачная, — сказал Кюне в интервью швейцарской газете. — И я ответил, что мы этого делать не будем. Нам нечего скрывать, и мы признаем свою вину». Не объяснил Кюне одного: почему он так и не опубликовал исследование, которое, по утверждениям некоторых источников, сам же и заказал. В начале 2014 года Кюне обратился в Научно-исследовательский институт Хандельсблатт, чтобы его сотрудники к 125-й годовщине компании Kuehne + Nagel провели исследование ее истории. По свидетельствам людей, знакомых с этим вопросом, сотрудникам института предоставили доступ к архивам компании в Гамбурге, гарантировали свободу и независимость исследований. В начале 2015 года результаты отправили Кюне, в том числе и главу о деятельности его отца, дяди и компании в целом в годы третьего рейха. Публиковать исследование Кюне отказался, усомнившись в его результатах. «Мой отец не был нацистом», — заявил он во время телефонного совещания, по свидетельствам людей, знакомых с вопросом. Но сотрудники института отказались вносить правки в эту главу, на что Кюне, по свидетельствам наших источников, ответил, что не станет публиковать исследование, и повесил трубку. 180-страничный труд по условиям договора принадлежит компании Kuehne + Nagel, а потому по сей день остается неизданным и недоступным. Ян Кляйбринк, управляющий директор Научно-исследовательского института Хандельсблатт, не подтверждает и не отрицает тот факт, что Кюне заказал исследование и положил его на полку. Кюне отказался дать интервью для этой статьи. Доминик Надельхофер, пресс-секретарь миллиардера, его компании, фонда и компании Kuehne + Nagel, не стал отвечать на подробные вопросы, которые направил ему журнал Vanity Fair. «В конце Второй мировой войны господину Кюне было всего семь лет, он тут ни при чем», — пояснил Надельхофер в электронном письме. — «Сейчас ему 87 лет, он не имел к этим историческим событиям никакого отношения». 

II. Политика памяти

На протяжении многих лет политические деятели Германии признавали нравственную ответственность за грехи нацистского прошлого: память об этом была неотъемлемым свойством германского общества. Но в последнее время в этом смысле наблюдается откат. По мере того как последние очевидцы правления нацистов умирают и в культуре стирается память о третьем рейхе, правое крыло обретает всё больше симпатий и атакует прогрессивные идеалы Германии. Большую часть 2023 года ультраправая партия «Альтернатива для Германии» (AfD) по результатам опросов набирала максимальное число голосов, в декабре их количество достигло 23% — небывалый случай. В июне 2024 года AfD на выборах в Европарламент получила рекордное число голосов и заняла вторую строчку в рейтинге. За партию проголосовали 16% жителей Германии: недовольство избирателей подогревала тревога из-за иммиграции и состояния экономики. «Нацисты и Гитлер по сравнению с тысячелетней благополучной историей Германии — это сущие пустяки, птичка какнула», — заявил в 2018 году один из тогдашних лидеров AfD Александр Гауланд. Радикальное крыло AfD ассоциируется с антисемитизмом, исламофобией, историческим ревизионизмом: его члены приуменьшают преступления нацистов и принижают значение Холокоста. В мае и в июле 2024 года Бьорна Хёке, ведущего политика AfD, основателя ее радикального крыла, германский суд дважды оштрафовал за использование в предвыборных речах запрещенного нацистского лозунга «Всё для Германии!». Хёке осудил создание мемориала Холокоста в центре Берлина. Политик назвал немцев «единственным народом в мире, воздвигшим в сердце своей столицы памятник позору» и потребовал «развернуть политику памяти на 180 градусов».

Политические взгляды Кюне можно описать так: консерватор, сторонник свободного рынка. «Я верю, что число тех, кто поддерживает AfD, вновь сократится», — сказал он в 2017 году в интервью германской газете Welt. С 2021 года Кюне пожертвовал около 200 000 евро (220 000 долларов) Христианско-демократическому союзу Германии (ХДС, ее генеральным секретарем некогда состояла Ангела Меркель, бывший канцлер Германии), консервативной партии, за которую голосуют германские предприниматели. Однажды Кюне заявил, что, вполне вероятно, когда-нибудь проголосует и за левоцентристскую Партию зеленых.

Однако отказ Кюне предать огласке нацистское прошлое своей компании и семьи играет на руку ревизионистам, утверждает Хеннинг Блейль, директор бременского фонда имени Генриха Бёлля, научно-исследовательского центра, связанного с германской Партией зеленых. С 2015 года Блейль расследует деятельность компании Kuehne + Nagel в годы Второй мировой войны. Эти ревизионистские нарративы о прошлом Германии олицетворяет собой AfD, однако ультраправые силы в Германии, Австрии, Франции и многих других странах Европы с помощью исторического ревизионизма манипулируют нарративом, связанным с эпохой нацистов и Второй мировой войной, для продвижения собственной политической программы. «То, что Кюне отказывается честно признать, чем занимались его родственники при нацистах, и прежде-то считалось неприемлемым, — заявил Блейль в интервью на террасе на крыше своего офиса в Бремене. — А теперь это тем более возмутительно, поскольку, на мой взгляд, такая позиция Кюне (равно как и многих других) — не что иное, как попытка обелить нацистское прошлое Германии».


III. «Так называемая «арианизация»

Интервью и обнаруженные недавно VF материалы в архивах Амстердама, Бремена, Гамбурга, Мюнхена, Монреаля и Вашингтона проливают свет на то, как братья Кюне и их компания помогали нацистам наживаться на чужой беде. Альфред и Вернер Кюне начали извлекать пользу из гонений на евреев намного раньше, чем предполагалось: за несколько лет до Второй мировой войны, через считанные месяцы после того, как Гитлер 30 января 1933 года захватил власть в Германии. В конце апреля того же года братья Кюне изгнали из фирмы своего компаньона и совладельца, еврея Адольфа Маасса (ему тогда было 57 лет). Маассу принадлежали 45% гамбургского филиала Kuehne + Nagel, который он же и основал в 1902 году и который на тот момент был самой крупной и самой прибыльной частью компании. Фридрих Нагель умер в 1907-м, наследников у него не осталось, и его доля отошла к его компаньону, Августу Кюне, отцу Альфреда и Вернера. Августа Кюне не стало в 1932-м. Согласно подписанному и датированному договору из архива семейства Маасс, который хранится в Музее Холокоста в Монреале, 22 апреля 1933 года Маасс безвозмездно передал свою долю и все права братьям Кюне. Причина? Якобы неспособность «выполнить материальные обязательства» перед братьями Кюне и компанией. В нацистской Германии подобные обвинения стали распространенным приемом, с помощью которого у евреев отбирали принадлежавшие им компании. «Никакая это не стандартная добровольная сделка, — заявляет Франк Байор. — Кюне воспользовались политической ситуацией себе на пользу. Неслучайно договор был составлен весной 1933 года. До прихода Гитлера к власти Маасс такой договор ни за что не подписал бы. Это была так называемая “арианизация”. Неотъемлемым условием договора “арианизации” был отказ владельцев-евреев от каких-либо притязаний на компанию: ее целиком и полностью передавали их компаньонам-неевреям, — поясняет Байор. — В данном случае братьям Кюне». Через девять дней после изгнания Маасса оба брата вступили в НСДАП: данные об этом сохранились в государственном архиве Бремена, в досье по делу об их денацификации. В следующие годы братья Кюне превратили свою фирму в «образцовую национал-социалистическую компанию»: это почетное звание нацистский режим присвоил Kuehne + Nagel в 1937-м — в том же году, когда родился Клаус-Михаэль. На слушаниях по делу о денацификации братья Кюне утверждали, что «еврейское происхождение Маасса представляло серьезную опасность» для фирмы и для них самих. Кюне заявили, что Маасс покинул компанию добровольно и они «не получили от расторжения партнерства никакой личной экономической выгоды». В 1938-м Kuehne + Nagel купила гамбургское подразделение чешской транспортной компании Alfred Deutsch. Ее владельцем был еврей-коммерсант Лео Левитус, он вынужден был продать свою фирму нацистам и братьям Кюне. Vanity Fair обнаружил в государственном архиве Гамбурга переписку по поводу приобретения Alfred Deutsch: на ста восьмидесяти страницах этого документа руководители Kuehne + Nagel буднично признают, что эта покупка — не что иное, как арианизация. С началом Второй мировой войны братьям Кюне подвернулась первая возможность расширить деятельность за рубежом. По мере того как солдаты Вермахта захватывали Европу, компания Kuehne + Nagel стремительно росла: если в начале 1939 года у транспортной фирмы было всего семь филиалов в Германии, то к концу 1944-го — 26 филиалов по всей оккупированной нацистами Европе: к такому выводу пришел Vanity Fair, сравнив список филиалов Kuehne + Nagel до и после войны. Компания утверждает, что занималась перевозками для германской армии. Развитию Kuehne + Nagel также способствовал договор с нацистскими властями, согласно которому компания подрядилась перевозить конфискованное у евреев из Западной Европы имущество в Германию в рамках «мебельной операции», проходившей с весны 1942-го по июль 1944-го. Жилые здания и учреждения в Германии страдали от бомбежек союзников, и спрос на мебель и домашнюю утварь стремительно рос. В январе 1942 года Гитлер решил, что все движимое имущество, принадлежавшее западноевропейским евреям, которых предполагалось депортировать, необходимо перевезти в Германию и продать. В архиве расположенного в Амстердаме Нидерландского института исследований войны, Холокоста и геноцида Vanity Fair нашел ведомость некой транспортной фирмы из Роттердама. Этот документ позволяет получить представление о размахе «мебельной операции». В ведомости значатся 360 партий груза, перевезенных амстердамским филиалом компании Kuehne + Nagel с июня 1942-го по август 1943-го по заказу нацистских властей. Из приложенной к ведомости рукописной заметки следует, что фирма перевозила в Германию мебель, украденную у евреев. Так, в одной транспортной накладной указаны 307 коробок фарфоровой посуды и столовых приборов, 105 кроватей, 93 рам для кроватей, 91 плита, 62 прикроватные тумбочки, 32 пары часов, 17 гладильных досок, 11 подставок для зонтов, 10 шезлонгов и 2 детских коляски: все это доставили из Амстердама в Бремен в декабре 1942 года. «Руководство Kuehne + Nagel было прекрасно осведомлено о том, что у евреев отбирали имущество. Возможно, оно не знало, что бывших владельцев вещей, которые транспортировала их компания, впоследствии истребляли. Однако тем не менее оно способствовало разорению европейских евреев», — пишет историк Иоганн Беерманн-Шён из Франкфуртского университета имени Иоганна Вольфганга Гёте. Kuehne + Nagel перевозила также предметы искусства, украденные нацистами у евреев. И эти грузы не всегда добирались до места назначения.

Предшественник ЦРУ, Управление стратегических служб, через несколько месяцев после окончания войны выяснило, что в 1944 году компания Kuehne + Nagel «потеряла» груз из 14 картин, направлявшийся из Парижа в Германию. Густав Рохлиц, германский арт-дилер из  Парижа, во время войны скупавший украденные нацистами произведения искусства, приобрел картины у нацистов, руководивших «мебельной операцией». В пропавшем грузе, помимо прочего, было семь полотен Матисса, по одной картине Пикассо, Модильяни, Гогена, Сезанна, Мане и Писсарро, как следует из найденного Vanity Fair в Национальном архиве США в Вашингтоне документа Управления стратегических служб от августа 1945 года. Данные открытых аукционов свидетельствуют, что если все эти картины подлинники, на нынешнем арт-рынке они стоили бы десятки, если не сотни миллионов долларов.

Благодаря третьему рейху и перевозке украденного имущества во время Второй мировой войны братья Кюне сказочно разбогатели. Выгнав в 1933 году Маасса из фирмы, Альфред и Вернер в год зарабатывали в среднем около 175 000 рейхсмарок, как указано в их досье по делу о денацификации — на нынешние деньги это примерно 3,4 миллиона долларов. К 1942 году, когда началась «мебельная операция», доходы братьев достигли пика: около 4,6 миллиона долларов на каждого. И хотя после войны американские следователи объявили братьев Кюне «высокопоставленными нацистскими коммерсантами», а британские власти — «членами нацистской элиты», в 1948 году в рамках процессов по денацификации их судили всего-навсего как «попутчиков» (то есть пособников нацистов, не замешанных в преступлениях этого режима). Никаких последствий для братьев суды за собой не повлекли. В досье по делу о денацификации, хранящемся в государственном архиве в Бремене, участие Кюне в «мебельной операции» не упомянуто.

После войны Kuehne + Nagel служила прикрытием для операций предшественницы западногерманской службы внешней разведки, которую поддерживало ЦРУ, писала в 2015 году германская газета Welt. Западногерманская разведслужба пользовалась офисами транспортной компании в качестве прикрытия для своих ведущих сотрудников. В досье Альфреда Кюне по делу о денацификации есть письмо с грифом «совершенно секретно», датированное 17 февраля 1948 года, — от британской разведки американскому комитету по денацификации, работавшему в Бремене. «Для операций, которые в настоящее время находятся в разработке, жизненно важно, чтобы господин Альфред Кюне после денацификации попал в такую категорию, которая позволила бы ему сохранить свой бизнес», — писал начальник британской разведки. Свое звание он указал — генерал-майор — а вот фамилию не удосужился. — «Мы были бы очень признательны, если бы вы пошли нам навстречу в этом вопросе, поскольку на кону безопасность британской и американской зон». Вскоре после того, как это письмо было отправлено, братьям Кюне вернули и бизнес, и прочие активы, замороженные на время слушаний по делу о денацификации. Кюне вновь встали у руля Kuehne + Nagel. В 1952 году главным акционером компании стал Альфред: его брат перебрался в Южную Африку, где и скончался в середине 1950-х, а поскольку он никогда не был женат, то и наследников у него не осталось. Клаус-Михаэль, единственный сын и наследник Альфреда, начал работать в компании в 1958-м, ему тогда был 21 год, а через восемь лет возглавил Kuehne + Nagel.


IV. Беспардонная просьба Кюне

За шестьдесят лет, минувших с тех пор, Клаус-Михаэль превратил Kuehne + Nagel в гигантскую международную логистическую компанию, перенес юридический адрес и штаб-квартиру Kuehne + Nagel в Швейцарию, продал свою долю, дабы укрепить ликвидность и спасти компанию, а потом выкупил акции обратно, чтобы вернуть себе контроль. В 2023 году доход фирмы составил около 30 миллиардов долларов, в 1300 ее офисов в сотне стран мира работало свыше 80 000 сотрудников. «Я всю жизнь работал слишком много», — признавался миллиардер в интервью швейцарскому журналу Bilanz. Говорил он и о том, что забросил личную жизнь, и о том, что детей у них с женой так и не появилось. «Жаль, что у нас нет детей, — сказал Кюне в интервью SonntagsZeitung. — Род завершится на мне. И мне, как человеку, который возглавляет семейную компанию, горько, что я не передам наше дело кому-то из своих». Возможно, по этой причине Кюне озаботился вопросами наследия — в частности, тем, как его будут помнить в Гамбурге, самом крупном портовом городе Германии, ее «главных воротах» в мир. В 2023 году Кюне выступил основным спонсором гамбургского литературного фестиваля «С видом на гавань» (Harbour Front Literature Festival). Первую премию — 10 000 евро — даже назвали в его честь: премия имени Клауса-Михаэля Кюне. Так было до 2022 года, когда два номинанта на премию отказались от участия в фестивале из-за того, что Кюне не пожелал признать нацистское прошлое своей компании и семьи; после этого премии дали другое название. В фонде Кюне это сочли «вопиющей несправедливостью», заявил представитель Кюне в интервью германской газете Taz. Вскоре Кюне отказался спонсировать фестиваль. В 2024 году мероприятие не проводили, поскольку нового главного спонсора найти не удалось. Писатель Свен Пфиценмайер был первым из двух номинантов, отказавшихся от участия в фестивале. «Я вообще недолюбливаю миллиардеров, а уж те из них, кто разбогател благодаря нацистам, отрицает это и пытается обелить себя, спонсируя искусство, и вовсе выглядят скверно. Вот почему я отказался от участия», — пояснил Пфиценмайер, когда мы позвонили ему в Берлин.

«Мы верим, что открытость, честность и прозрачность, чем бы мы ни занимались, помогут нам заслужить доверие наших акционеров», — первое предложение на странице сайта Kuehne + Nagel, посвященной отношениям с инвесторами. Но в том, что касается темного прошлого компании, ни открытостью, ни прозрачностью и не пахнет. В апреле 2015 года региональный германский телеканал показал короткометражный документальный фильм о роли Kuehne + Nagel в «мебельной операции». Незадолго до запланированного эфира Кюне написал директору телеканала и попросил не транслировать этот 22-минутный фильм, поскольку тот «разбередит старые раны». Беспардонную просьбу Кюне отклонили; несколькими месяцами ранее он положил на полку исследование, которое, по свидетельствам наших источников, заказал научно-исследовательскому институту Хандельсблатт к 125-й годовщине Kuehne + Nagel. Перед показом документального фильма транспортная компания опубликовала на своем сайте опровержение. «Как и другие компании, созданные до 1945 года, Kuehne + Nagel участвовала  в экономике военных лет и вынуждена была выживать в мрачные, тягостные времена», — говорилось в заявлении компании (оно было опубликовано только по-немецки). — «Kuehne + Nagel знает о постыдных делах, творившихся в третьем рейхе, и глубоко сожалеет, что ей приходилось сотрудничать в том числе и с режимом нацистов. Необходимо помнить, в каких условиях существовала компания во времена диктатуры, и не упускать из виду тот факт, что Kuehne + Nagel пережила все перипетии военных лет и не только выстояла, но стала еще сильней». По сей день это единственное признание компанией того факта, что Kuehne + Nagel сотрудничала с нацистами. Больше на сайте ни словом не упоминается о прошлом фирмы, нет на нем и раздела «История компании». С 2015 года Kuehne + Nagel хранит молчание о своем прошлом, Кюне же в ответ на упрек в том, что его компания так толком и не признала причастность к преступлениям нацистов, заявил: «Я понял бы, если бы об этом спросили через 10 или 20 лет после войны. Когда еще были живы причастные. Но возвращаться к этому 70 лет спустя, по-моему, странно» (цитата из интервью Кюне газете SonntagsZeitung в январе 2022 года). «Рано или поздно надо позволить прошлому порасти быльем. Я так считаю. Важно вынести уроки из того, что было тогда».

V. Сказать правду необходимо

Жарким воскресным утром в начале сентября 2023 года около 300 человек столпились на набережной в исторической части Бремена. Люди собрались на открытие монумента в память об арианизации — о том, как нацистская Германия планомерно грабила европейских евреев. Место для памятника выбрали неслучайно. Над набережной окнами на монумент высится германская штаб-квартира компании Kuehne + Nagel. Барбара Маасс сидела в первом ряду. Внучка Адольфа и Кэти Маасс приехала из Монреаля на открытие памятника. После того как в 1933 году Адольфа Маасса изгнали из его собственной компании, они с женой отправили своих троих детей за границу: старшего сына в Англию, дочь в США, отца Барбары в Канаду. Но сами выбраться из нацистской Германии не успели. В 1944 году супруги погибли в Аушвице. Лео Левитус — его тоже лишили компании братья Кюне — пережил Холокост и иммигрировал в Израиль. Барбара Маасс не согласилась с высказыванием Клауса-Михаэля Кюне — мол, о прошлом пора забыть. «Я верю — быть может, наивно, — что у прошлого надо учиться, но для этого необходимо знать, что именно тогда происходило», — сказала Маасс в интервью у себя дома в Монреале. — «Преступления против человечества не утрачивают значимости. И сегодня, как и в прошлом, необходимо делать моральный выбор. Я глубоко убеждена, что сказать правду необходимо». Хеннинг Блейль, глава фонда имени Генриха Бёлля, восемь лет уговаривал власти Бремена поставить монумент в память об арианизации. По словам Блейля, очень важно, чтобы Кюне признал нацистское прошлое своей компании и семьи. «В это трудное для Германии время Кюне, как самый богатый человек в стране, послужил бы мощным примером, если бы сказал правду о прошлом, — заявил Блейль в Бремене. — Занятие благотворительностью создало ему определенное реноме. Он может воспользоваться этим во благо, обрести душевный покой, освободиться от чувства долга перед компанией и семьей».

Томас Зорг проработал в германском филиале компании Kuehne + Nagel 45 лет и как руководитель совета сотрудников фирмы годами воевал с Кюне. Зорг уверен, что Кюне ни за что не признает нацистское прошлое своей фирмы. «Если Клаус-Михаэль Кюне чего-то не хочет, он этого делать не станет. Точка», — сказал Зорг на приеме после церемонии в Бремене. — «Кюне будет всеми силами защищать память отца, которого почитает сверх меры».

После смерти Кюне холдинг, управляющий его состоянием в 44 миллиарда, в том числе и большинство акций компании Kuehne + Nagel, отойдет фонду его семьи. Фонд Кюне станет одной из крупнейших в мире частных благотворительных организаций по объему пожертвований, главным образом в сфере логистики, медицины, климата и культуры. В интервью одному германскому журналу Кюне сказал, что уже выбрал себе место захоронения. На гамбургском Ольсдорфском кладбище, рядом с отцом.

Оригинальная публикация: The Richest Man in Germany Is Worth $44 Billion. The Source of His Family Fortune? The Nazis Know