Действие пьесы “Леопольдштадт” происходит в Вене, Австрия, и повествует об одной еврейской семье в первой половине 20 века, пишет журналист “The World” Дэниэл Офман.

Они являются состоятельными людьми и быстро ассимилируются в австрийской культуре. Но со временем они теряют почти все. На протяжении пяти актов пьеса рассказывает о том, как по Европе прокатывается Первая мировая война, рушится Австро-Венгерская империя; нацисты захватывают Австрию; и Холокост опустошает европейское еврейство. Семья страдает из-за этой мрачной истории, и немногие из нее выживают. В 2023 году пьеса получила несколько премий “Тони”, в том числе за лучшую пьесу. Сейчас в Риге, идет новая постановка “Леопольдштадта”. И выбор режиссера помог ей привлечь к себе много внимания.

Джон Малкович — известный американский актер, продюсер, режиссер и модельер — руководит латвийской постановкой “Леопольдштадт” в театре Дайле в Риге. “Это очень важная тема для пьесы. Кажется, это тема, которая никогда не уходит”, – заметил Малкович, который ранее играл в рижском театре в качестве актера и был приглашен вернуться как режиссер. Малкович рассказал, что решил поставить “Леопольдштадт” из-за своего увлечения венской историей. “Венское еврейство было очень важной частью Вены, и даже при всей произошедшей ассимиляции мы все равно получили довольно ужасный результат”, – заявил он.

Пьеса “Леопольдштадт” была написана английским драматургом Томом Стоппардом, и считается его самым личным произведением. Стоппард происходит из еврейской семьи, бежавшей из Чехословакии, спасаясь от нацистов в 1938 году. Большая часть его большой семьи погибла во время Холокоста, включая четырех его бабушек и дедушек. Для Малковича пьеса была средством исследования таких тем, как идентичность и ассимиляция, но также и человеческой жестокости. “Человеческое поведение и то, что люди могут делать с другими людьми, всегда завораживают, а иногда и вызывают сильную тревогу”, – заметил он. “Но не обязательно должен быть Холокост, чтобы это вызывало тревогу; это может вызывать тревогу в повседневной жизни, из-за миллионов маленьких жестокостей”.

“Леопольдштадт” – непростая пьеса для постановки. Тема тяжелая, и это амбициозная постановка с большим актерским составом. Еще один уровень сложности для Малковича добавляет язык — пьеса ставится на латышском. Ассистент режиссера спектакля Диана Кайяака, тесно сотрудничала с Малковичем на протяжении всех прослушиваний и репетиций, чтобы помочь преодолеть языковой барьер. “Я сделала все возможное, чтобы помочь с переводами в репетиционном зале, и мы использовали экраны, на которых текст на латышском и английском шел бок о бок”, – рассказала она. “Таким образом, Джон мог следить за происходящим, поэтому он мог постоянно смотреть на актеров, и только боковым зрением он видел эти экраны”. Кайяака заявила, что Малкович прослушивал актеров, как если бы он был музыкальным дирижером. Она отметила, что он также быстро выучил несколько латышских слов. Но в целом, по словам Малковича, его не очень беспокоил языковой барьер. “Язык на самом деле не играет роли в чем-то подобном, потому что это человеческие послания; Освенцим, или Аушвица, как говорят латыши, довольно понятен на любом языке”.

Малкович рассказал, что как режиссер он ищет в спектакле что-то, что трудно точно определить. “То, к чему вы прислушиваетесь, — это правда, и это, я думаю, выходит за рамки языка. Речь идет о том, как персонаж выражает свой взгляд на мир”. Малкович привел пример из сцены в первом акте пьесы. Два персонажа, Герман и Людвиг, обсуждают тему ассимиляции. Герман описывает высоты, которых достигли евреи в Вене благодаря своей ассимиляции. Другими словами, теряя черты, которые делают их евреями. Людвиг в ответ говорит, что ассимиляция не означает перестать быть евреем. “Ассимиляция означает, что ты можешь быть тем, кто ты есть, и не страдать из-за этого”.

Карлис Арнольдс Авотс, который играет Людвига в постановке, заявил, что играть у Малковича – режиссера — это большое дело. “Я думаю, что самая большая разница, когда вы сравниваете его с другими режиссерами, заключается в том, что у него нет этих нездоровых амбиций, я бы сказал, или, знаете, ему не нужно ничего доказывать нам, и это было довольно легко и полезно в творческом плане”.

Арнольдс Эйвотс заметил, что его мотивировало присутствие Малковича, но его участие было вызвано не желанием произвести на него впечатление — оно исходило из более личных побуждений. “У нас, латышей, в нашей истории было много депортаций, запретов на профессии и тому подобного”, сказал он. “И, например, мой прадед, Карлис Альфредс Авотс, умер в Сибири, поэтому вы всегда должны делать это личным, в некотором смысле, и это был мой подход к тому, чтобы сделать это личным”.

В конце пьесы, примерно через десять лет после Холокоста, трое оставшихся в живых двоюродных братьев встречаются в ныне пустующем семейном доме в Вене. Один из них, англичанин по имени Лео, очень похож на драматурга Стоппарда. Лео почти не помнит историю своей семьи и не проявляет особого интереса или сострадания. Один из его двоюродных братьев упрекает его и говорит: “Ты живешь так, как будто у тебя нет истории, как будто ты не отбрасываешь за собой никакой тени”. Стоппард как-то заметил, что написание “Леопольдштадта” — это та тень, которая настигла его.