“Но что я мог сделать?” – вариации этого вопроса задаются снова и снова в пьесе польского драматурга Тадеуша Слободзянека “Наш класс”, пишет журналистка “New York Jewish Week” Хава Перл Лански.

Пьеса вдохновлена реальным погромом 1941 года в польской деревне Едвабне, в ходе которого местные жители убили сотни своих соседей – евреев. И теперь, во времена растущего антисемитизма, вызванного войной Израиля с ХАМАСом, премьера “Нашего класса” состоится в Нью-Йорке в Бруклинской музыкальной академии в зале Фишера Фишмана. “Наш класс”, впервые поставленная в 2009 году, рассказывает о 10 жителях Едвабне — половина из них евреи, половина католики, причем большинство персонажей основаны на реальных людях — с 1925 года до погрома и далее. Герои начинают как юные одноклассники, дети 5 и 6 лет, играющие и учащиеся вместе и мечтающие о будущем. В этом контексте “Но что я мог сделать?” относится к безобидным событиям, таким как один ученик, молча стоящий в стороне, в то время как другого дразнят за его безответную влюбленность. По мере того как они достигают юного возраста, одноклассники беспомощно оказываются в ролях жертвы и преступника, и вопрос “Но что я мог сделать?” приобретает ужасающую серьезность.

То, что убийцами в “Нашем классе” руководили соседи евреев, а не оккупировавшие деревню нацисты, – вот что заставило режиссера Игоря Голяка с таким рвением взяться за текст Слободзянека. “Это были обычные люди, такие же как вы и я, которые могли достичь таких высот ненависти и найти повод сжечь своих соседей”, – заметил Голяк, украинский еврей, иммигрировавший в Соединенные Штаты в возрасте 11 лет, в интервью “New York Jewish Week”. Голяк, проживающий в районе Бостона, является основателем и художественным руководителем труппы “Arlekin Players Theatre”, состоящей из еврейских иммигрантов и беженцев из Восточной Европы, занимающейся представлением русского театра. В последние годы он получил признание за свои работы в виртуальном театре, в том числе “Государство против России. Наташа Банина”, который был выбран критиками “New York Times”, и “Чеховос/экспериментальная игра” с Михаилом Барышниковым и Джессикой Хехт в главных ролях.

Голяк и его творческая команда впервые прочитали “Наш класс” вместе в мае 2023 года. Чего они не могли ожидать, так это того, что террористическая атака ХАМАСа на Израиль 7 октября и ее последствия, которые включали в себя как войну в Газе, так и проявления антисемитизма во всем мире, представили пьесу Слободзянека в новом свете. “Это кажется очень актуальным, как будто это еще одно признание важности не забывать об антисемитизме и ненависти, которые, к сожалению, существуют в мире”, – заявил Голяк. “Мы думаем, что это дремлет в мировой культуре. Но это очень чуткий сон”.

Погром в Едвабне оказался в центре внимания в 2001 году после публикации книги Яна Т. Гросса “Соседи”. Гросс, профессор истории Принстонского университета, обнаружил, что, несмотря на общественное мнение — и даже на мемориал в Едвабне, — массовое убийство 1600 евреев деревни произошло не от рук нацистов. Именно местное польское население – католики проявило инициативу в пытках, убийствах и сожжении заживо своих соседей. Книга Гросса побудила президента Польши Александра Квасьневского извиниться перед международной еврейской общиной в 2001 году, хотя некоторые его сограждане продолжали отрицать вину поляков.

Десять лет спустя, в 70-ю годовщину резни, президент Польши Бронислав Коморовский снова попросил прощения. Однако совсем недавно польское правительство заняло официальную позицию отрицания, решительно отвергая любые заявления о местном соучастии в нацистской кампании против евреев, в результате которой погибло 90% польских евреев. Александра Зильбер, актриса – еврейка со множеством ролей на Бродвее и в Вест-Энде, которая играет роль еврейки Рашельки, также почувствовала, что после событий 7 октября тон пьесы изменился. “Это сделало историю ужасающей и по-новому актуальной”, – заявила она. “Я почувствовала, что Рашелька действительно призвала меня служить ей. Мне есть что сказать от ее имени”.

Рашелька – одна из немногих еврейских персонажей “Нашего класса”, которые не погибли во время погрома. Один из ее польских одноклассников прячет ее и в конце концов женится на ней. Она переходит в католичество и меняет свое имя. Как и в случае с каждым из 10 одноклассников, путь Рашельки поднимает свои собственные вопросы. “Лучше ли выжить?” размышляет Зильбер. “Еврейство Рашельки, ее еврейское имя, ее еврейская душа уходят, и ей приходится жить как новому человеку. Все в ее жизни выжившей не похоже на то, кем она была в начале, и разве это лучше?”

Помимо Зильбер, актерский состав состоит из актеров родом из Нью-Йорка, Лос-Анджелеса, Украины и России, и включает в себя как актёров – евреев, так и некоторых с польскими корнями. “Мы действительно создали невероятное разнообразие человечества в нашей группе из 10 человек”, – рассказала Зильбер. Голяк добавляет, что после нападения 7 октября актеры собрались вместе для серии обсуждений. “У нас есть актеры и члены команды, дизайнеры, которые лично пострадали от 7 октября из-за родственников и друзей, которые были убиты”, – сказал он. “Так что это было очень, очень личное путешествие”.

В то время как “Наш класс” глубоко погружается в свою сложную тему, в нем не обошлось без моментов легкомыслия. “Я пытаюсь найти в этой пьесе много юмора, потому что люди забавные, и это то, что делает их людьми”, – сказал Голяк. “Мы можем общаться с людьми, которые совершают ошибки и иногда бывают забавными, а иногда неловкими, и эти люди такие же, как мы”.

У нью-йоркских зрителей будет возможность наиболее отчетливо увидеть себя в образе Абрама, единственного из 10 одноклассников, уехавшего в Соединенные Штаты перед погромом 1941 года. На протяжении всей пьесы Абрам (его играет звезда “Неприличного” Ричард Топол) общается со своими старыми друзьями посредством писем, пытаясь собрать воедино противоречивую информацию, которую он получает в своем безопасном доме в Нью-Йорке. Абрам служит фоном, напоминанием о подверженности ошибкам и субъективности памяти. “Мы должны понимать это как людей, живущих в Америке, отделенных океаном от зла”, – рассказал Голяк. “Чем более близок Абрам, тем больше мы понимаем, что это зло на самом деле ближе, чем мы думаем”.

Технологии стали отличительной чертой творчества Голяка, и в этой постановке используются такие устройства, как съемочная площадка поддельного документального фильма — в комплекте с оператором на сцене — наряду с рисунками мелом и проекциями, чтобы показать элементы путешествий персонажей. К нему присоединилась творческая команда, в которую входят художник-постановщик Ян Паппельбаум, музыкальный руководитель Лиза Гуткин, хореограф Ор Шрайбер и многие другие. “Наш класс” поднимает много вопросов, но ни Слободзянек, ни Голяк не заинтересованы в том, чтобы предлагать простые ответы. Но для режиссера именно в этом и состоит суть пьесы. “Очень трудно пережить эти важные события в своей жизни. И я определенно здесь не для того, чтобы судить, кто поступил правильно, а кто неправильно, потому что я не знаю, как бы я поступил в таких ситуациях”, – заметил Голяк. “Но прелесть этой пьесы в том, что она задает эти вопросы”.