«Что делать дикобразам зимой?» — задумался Шопенгауэр. Если дикобразы слишком тесно прижмутся друг к другу, то они поранят друг друга своими иголками. А если разбредутся слишком далеко — замерзнут. Для дикобразов жизнь — тонкий баланс между сплоченностью и отстраненностью. Нащупать правильную дистанцию нелегко, ошибиться с дистанцией — опасно. Так обстоит дело и у людей.

Этот принцип объясняет огромную мощь того слова, которое стало названием нашей недельной главы: «Ваигаш», «И он подошел близко».

«Тогда подошел к нему близко Так в английском переводе. В русском переводе Д. Сафронова: «Подошел к нему Йеуда». — Примеч. перев. Йеуда и сказал: “Позволь, мой господин, рабу твоему молвить слово перед моим господином. Не гневайся на [меня], раба твоего, ведь ты — что фараон!”» (Берешит, 44:18).

Йеуда, возможно, впервые в жизни подошел близко к своему брату Йосефу. Разумеется, Йеуда не знает, что этот человек — Йосеф: такова ирония ситуации. Но одного этого шага — того факта, что Йеуда подошел близко к Йосефу, — хватило, чтобы растопить лед: вся опасливость, все защитные психологические механизмы Йосефа испарились, и, словно бы не в силах сдержаться, он наконец‑то открывается братьям: « — Я Йосеф! — сказал Йосеф своим братьям. — Неужели мой отец еще жив?» (Берешит, 45:3).

Отчего мы уверены, что слово «ваигаш» — ключевое? Дело в том, что оно резко контрастирует с другим стихом, который помещен выше, на много глав и много лет раньше: «Они приметили его издали и, пока он приближался к ним, замыслили его убить» (Берешит, 37:18).

В самом начале этой истории, когда отец послал Йосефа выяснить, все ли благополучно у его братьев на пастбище, братья приметили его издали, когда их разделяло огромное расстояние. Вообразите эту сцену. Они не могут разглядеть его лицо. Все, что они видят, — его одежду с богатой отделкой, «разноцветную рубаху», которая колет им глаза, беспрестанно напоминая, что Йосефа отец любит, а их — нет.

Издали мы не видим в людях людей. А когда мы перестаем видеть людей в людях, когда они обращаются для нас в символы, объекты зависти или ненависти, возможны очень нехорошие поступки. Вся трагедия Йосефа и его братьев объяснялась слишком большой дистанцией между ними. Они во всем были чересчур далеки друг от друга.

Поэтому лишь после того, как Йеуда подошел к Йосефу близко — «ваигаш», лед между ними растаял, и они стали братьями, а не чужими друг другу.

Если дистанция слишком велика, мы замерзаем. Но если мы чересчур сблизимся, можем нанести друг другу раны. Об этом говорит история Яакова и Эсава. Посудите сами. Яаков купил у Эсава первородство. Украл благословение, которое предназначалось Эсаву. Переоделся Эсавом, напялив его одежду. Временно выдал себя за Эсава. Даже в тот миг, когда оба они явились на свет, Яаков хватко цеплялся за пятку Эсава.

И только когда они зажили врозь, держась друг от друга подальше — в те двадцать два года, проведенные Яаковом вдали от дома, у Лавана, — взаимоотношения наладились, раны зажили. И когда братья встретились вновь, Эсав, несмотря на страхи Яакова, обнял его и поцеловал, обошелся с ним, как с братом и другом.

Слишком близко — раним друг друга. Слишком далеко — замерзнем.

Как же нам строить и поддерживать взаимоотношения, если выбрать правильную дистанцию трудно, а ошибиться с дистанцией — запросто?

Вот какой ответ дает Тора (он содержится уже в первой ее главе): следует сначала отделиться, а потом уже объединяться. В первой главе Берешит глагол «леавдил» («отделять») употреблен пять раз. Б‑г отделяет свет от тьмы, верхние воды — от нижних, море — от суши. Отделение — центральный принцип еврейского закона: священное отделено от мирского, чистое — от нечистого, разрешенное — от запретного. В иудаизме «кадош» («святой, священный») означает отделенность. Освятить — значит отделить. Почему? Потому что, когда мы отделяем одно от другого, мы упорядочиваем мир. Преодолеваем хаос. Расставляем всех и вся по местам, выделяя всякой вещи и живому существу отдельное пространство. Я — это я, а не ты. Ты — это ты, а не я. Когда мы станем уважать наши различия и дистанцию между нами, мы сможем объединиться, не причиняя вреда друг другу.

Самый красивый символ этой проблемы и ее решения — обряд авдала в конце шабата, особенно авдальная свеча. У такой свечи фитили отделены друг от друга, но, когда они горят, их пламя сливается воедино. То же самое происходит между мужем и женой. То же самое происходит между родителем и ребенком. То же самое происходит — или должно происходить — между братьями и сестрами.

Слишком большая дистанция — вот что испортило отношения между Йеудой и Йосефом. Ваигаш, шаг Йеуды к Йосефу, — вот что привело к их восстановлению.