Мы уже давно испытываем трепет перед нацистской жестокостью Холокоста, но сохраняем отвращение к безразличию западного мира, пишет «The Times».

В апреле 1944 г. велась дипломатическая борьба за приемлемость поддельных латиноамериканских паспортов, позволявших тысячам евреев бежать из лагерей смерти. Джордж Тейт, первый секретарь дипмиссии США в Берне, Швейцария, пожаловался Вашингтону на требования Совета по военным беженцам о поддержке обладателей таких документов. «Эта группа лиц получила фальшивые документы, на которые они не имеют никаких прав, и пыталась добиться особого отношения… Нас ставят в положение нянек для лиц, которые не имеют права на нашу защиту».

Государственный департамент согласился. «Было бы чрезмерным упрощением говорить, что несколько сотен или тысяч еврейских беженцев будут убиты, если им не будут выданы южноамериканские паспорта. . . Нас не должны принуждать, и мы не должны желать принять предложение, которое по сути является мошенническим и неправильным».

В книге «Подделыватели» рассказывается история группы фальсификаторов таких документов, базировавшихся в посольстве Польши в Швейцарии. Они работали с некоторыми из примерно 10000 европейских евреев, чьи жизни были спасены таким образом, в том числе с матерью журналиста «The Times» Даниэля Финкельштейна. Он увековечил ее и своего отца в семейной саге-бестселлере «Гитлер, Сталин, мама и папа», опубликованной в июне. Среди многих примечательных аспектов «Подделывателей» — тот факт, что основными движущими силами были поляки, многие из которых были печально известны своим антисемитизмом.

Автор книги, Роджер Мурхаус, который в прошлом тесно сотрудничал с Норманом Дэвисом, изучающим историю Польши, подчеркивает, что некоторые поляки проявляли замечательное сострадание. Некоторые латиноамериканские страны были готовы закрывать глаза на фальсификацию своих документов при условии, что это принесет прибыль и не может быть и речи о том, чтобы евреи поселились в их странах. Британцы были такими же бессердечными, как и американцы. В конце концов швейцарцы прекратили операцию по подделке документов: их вклад в Холокост заключался в присвоении миллионов из активов его жертв. Возможно, самым странным была готовность нацистов позволить некоторым обладателям южноамериканских документов, которые, как они знали, были фальшивыми, покинуть Германию.

Объясняется это тем, что таких людей называли «евреями по обмену», каждого из которых можно было обменять на немца, задержанного в Южной Америке. Это послабление было отменено только тогда, когда латиноамериканские страны стали чинить препятствия и СС решили, что они не могут позволить выжить тем, кто слишком много видел. Одним из первых иностранных дипломатов, оказавших помощь евреям, был Хо Фэн Шань, китайский консул в Вене в 1938 году. Он раздавал визы в Шанхай. Потом был Тиунэ Сугихара, консул Японии в Литве, женатый на русской, выдававший транзитные визы, позволявшие проехать через СССР и Японию. Ян Малечинский, польский консул в Марселе, выдавал визы беглецам в 1940 году, выполняя секретную миссию, организованную американским журналистом Варианом Фраем. Эта группа позволила сбежать, в частности, писателю Генриху Манну и философу Ханне Арендт.

Слабость книги Мурхауса в том, что она колеблется между слишком знакомым рассказом об ужасах Холокоста и рассказом о фальсификаторах, помогавших евреям. Он уделяет значительное место институционализированному безразличию западных держав и варварству других. Он ссылается на видную роль в нацистских преступлениях граждан советских республик; например, рассказывая об «элегантно одетом» украинце, забившим до смерти раввина на глазах у его сына. Что касается фальсификаторов паспортов, то ключевым членом бернской дипломатической группы был Александр Ладос, бывший министр польского правительства в изгнании в Лондоне, который в апреле 1940 года стал послом в Берне. В их операциях помогал, в основном за деньги, швейцарский нотариус Рудольф Хюгли, который как почетный консул Парагвая имел право выдавать паспорта от имени этой страны. Также оказалось возможным получить доступ к другим южноамериканским паспортам.

Впоследствии многие из этих документов были заполнены Авраамом Зильбершайном, польским беженцем в Берне, который стал директором агентства по оказанию помощи «Relico». Когда другие еврейские организации узнали об этом узком коридоре к спасению, молва об этом распространилась по Европе. В Варшавском гетто в 1942 году поэт Владислав Шленгель писал: «Я хотел бы иметь уругвайский паспорт/ О, какая это красивая земля/ Как приятно, должно быть, чувствовать себя подданным/ земли под названием Уругвай». Были и стихотворения, восхваляющие достоинства Парагвая, Коста-Рики, Гондураса и Боливии.

Мурхаус подробно описывает опыт жертв нацизма, тех, кто погиб, и тех, кто бежал. Его главная задача – смягчить впечатление о польском антисемитизме того времени. Он пишет: «Усилия польского правительства в изгнании и его дипломатов в военное время по защите интересов европейских евреев выделяются как образцовые. . . Несмотря на сложный характер отношений меньшинств в Польше в межвоенные годы, польское правительство в изгнании рассматривало свое еврейское население в первую очередь как польских граждан и делало все возможное, чтобы защитить их». История, рассказанная Мурхаусом, прекрасно отражает жизнь тех, кто стремился помочь евреям, но это лишь часть более широкой картины. Никто не вышел из Второй мировой войны с чистыми руками. Мы знаем, что поляки были в числе главных жертв конфликта. Но есть слишком много рассказов о страданиях польских евреев от рук своих соотечественников, чтобы принимать мнение Мурхауса за чистую монету”.