Максим Голденштейн рассказывает о своей бабушке, которая однажды поведала ему, как 4‑летним ребенком тайком выбралась из гетто, чтобы разыскать и вернуть свои любимые куклы, которые были брошены при выселении семьи из дома, пишет журналист Associated Press Стивен Макграт.

«Бабушка знала даже в том возрасте: раз у нее светлые волосы и голубые глаза, она может сойти за украинку, — говорит Голденштейн. — Итак, она надела платок и выскользнула из гетто…»

Это лишь одна из историй, которую Голденштейн, уроженец Сиэтла, рассказывает в своей книге под названием «Чтобы помнили»: собрании семейных воспоминаний и исторических исследований о Холокосте в Транснистрии — территории южной Украины, которая была оккупирована Румынией, близким союзником нацистской Германии, на протяжении большей части Второй мировой войны.

На этой территории, где действовало около 150 лагерей и гетто, развернулась не очень известная, но не менее зловещая глава Холокоста: сотни тысяч евреев подверглись жестокому обращению, эксплуатации и были убиты. Множество людей умерли от голода, некоторые — от болезней или переохлаждения, а многие были казнены.

33‑летний Голденштейн, чья семья переехала в США из бывшего Советского Союза в 1992 году, говорит, что в детстве слышал воспоминания о прошлом своей семьи, но не связывал это с одной из самых мрачных глав истории человечества.

«Они вроде бы не соответствовали тому образу Холокоста, который существовал в моем сознании», — замечает он. Но 10 лет назад его мать рассказала ему подробности семейной истории.

«Я был просто шокирован», — вспоминает он.

Взволнованный тем, что узнал, Голденштейн отправился в десятилетнее путешествие, исследуя материалы о той части Холокоста, которую, по его мнению, историки в значительной мере упускают из вида.

Его отправной точкой стало интервью с собственным дедом, Мотлом Браверманом. Умерший в 2015 году, подростком Браверман томился вместе со всей своей семьей в лагере смерти Печора.

«Мой дедушка говорил об этом с некоторой отстраненностью, как будто рассказывал о чужом опыте, — вспоминает Голденштейн. — Позже он заверил меня, что никогда не переставал помнить о лагере смерти».

Весь тот жизненный комфорт, к которому его бабушка Анна привыкла в раннем детстве, «испарился в одночасье», когда ее семья была заключена в гетто в Транснистрии в 1941 году.

Роль Румынии в Холокосте гораздо менее известна — и внутри страны, и за рубежом — по сравнению с ролью нацистов. Но на территориях, контролируемых Румынией при военной диктатуре Иона Антонеску, было убито, по разным оценкам, от 280 000 до 380 000 евреев плюс примерно 12 000 цыган. В последовавшие за тем десятилетия коммунистического режима воспоминания о Холокосте почти стерлись.

«Не думаю, что многие люди это понимают, но Румыния была главным союзником Германии на востоке», — подчеркивает Голденштейн и добавляет, что период истории страны при диктаторе Николае Чаушеску стал «той травмирующей историей, которая более актуальна» для румын.

Исследование, проведенное в конце 2021 года Национальным институтом по изучению Холокоста в Румынии, показало, что 40% респондентов вообще не интересуются Холокостом. Почти две трети из тех 32%, кто согласился, что Холокост имел место в Румынии, ошибочно определили его как «депортацию евреев в лагеря, контролируемые нацистской Германией».

Стефан‑Кристиан Ионеску, историк и эксперт по Холокосту в Северо‑Западном университете, говорит, что большинство румын считают: Холокост — это «ответственность нацистской Германии».

«Думаю, у многих румын все еще есть проблемы с принятием того факта, что режим Антонеску и румынские власти <…> были вовлечены в Холокост — массовые убийства, депортации и лишение собственности евреев в Румынии и на оккупированных территориях, таких как Транснистрия», — заявляет он.

Стремясь повысить осведомленность общества, румынские парламентарии осенью 2021 года приняли законопроект о включении образовательных программ о Холокосте в национальную школьную программу, и этот шаг многими был одобрен. Но в январе ультраправый «Альянс за единство Румынии», представленный в парламенте, назвал это «второстепенной темой» и «идеологическим экспериментом».

Посол Израиля в Румынии Давид Саранга решительно осудил комментарии этой партии, заявив, что подобные высказывания являются «прямым доказательством либо отсутствия ответственности, либо невежества».

При этом Голденштейн считает, что в последние годы румынские власти все‑таки добились прогресса в признании роли своей страны в событиях Холокоста. Он также был обеспокоен комментариями партии, но воодушевлен реакцией дипломатического сообщества.

«Для любой страны с темным прошлым важно уметь противостоять ему, — говорит Голденштейн, отец двоих маленьких детей. — Потому что невозможно наметить путь вперед, не зная, где ты был. Знаний о том, что происходило во время Холокоста в Восточной Европе, пока недостаточно».

В январе на мемориальной церемонии памяти жертв Холокоста в Хоральной синагоге в столице Румынии Бухаресте президент Клаус Йоханнис заявил, что пандемия коронавируса «усилила злобность антисемитских нападок», и предостерег от «теорий заговора и дезинформации».

«Давайте не будем закрывать глаза на реальные опасности, которые часто умело скрываются за заявлениями о свободе выражения мнений», — подчеркнул Йоханнис.

В лагере Печора, на воротах которого висела деревянная табличка с надписью «Лагерь смерти», голод был таким, что сообщалось о случаях каннибализма. Будучи подростком, Мотл Браверман прятался от охранников и совершал опасные путешествия при минусовой температуре, чтобы вернуться с небольшим количеством еды и сохранить жизнь членам своей семьи. Позже он и другим помогал бежать из лагеря в более безопасные гетто.

Голденштейн говорит, что больше всего его деда беспокоило то, что «история его так и не была рассказана» из‑за табу на обсуждение Холокоста в Румынии. Книга «Чтобы помнили» наконец рассказывает эту историю: это повествование о храбрости и доброте, а также о безразличии к человеческим страданиям.

«Я думаю, сила этой книги в том, что она сочетает в себе личную семейную историю с историческими исследованиями. Это делает ее интересной для широкой публики, а не только для узкого круга ученых, — замечает Ионеску. — Нам еще многое предстоит выяснить об участии Румынии в Холокосте, особенно на территории Транснистрии».

Голденштейн говорит, что в течение нескольких лет после смерти деда он избегал прослушивать аудиозаписи их бесед. Но в 2017 году, когда наконец нажал кнопку «воспроизведение», был поражен словами покойного деда: «Ты должен написать об этом, чтобы никто не забыл, — заявил его дедушка. — Чтобы это запомнили».