Первыми сефардами, поселившимися в Германии, были португальские марраны. Португальско‑еврейская община в Германии первоначально была сосредоточена в Гамбурге. У этих евреев были связи с королевскими домами в Испании, Португалии и России. Видные члены общины были известны своим огромным богатством, даром влияния на правящие силы и высоким уровнем образования. Они достигали вершин почти во всех свободных предпринимательских проектах, за которые брались.

Эмиграция иберийских евреев в Гамбург началась в 1590 году. Португальские эмигранты приехали в эту область из соседних Антверпена и Амстердама, находившихся под властью Голландской республики. Когда в ходе Восьмидесятилетней войны возобновились боевые действия между испанцами и голландцами, часть португальской еврейской общины была вынуждена эмигрировать в Гамбург. Это произошло по двум причинам: во‑первых, из‑за того, что пострадал бизнес евреев в сфере торговли, державшийся на экспорте на Иберийский полуостров и импорте оттуда; во‑вторых, из‑за того, что их подозревали в шпионаже в пользу испанской стороны, а они вследствие этого испытывали страх перед голландскими властями. В результате примерно 220 сефардских семей и 50 ашкеназских приехали жить в Гамбург.

Преследование евреев‑сефардов в Германии

В первые 100 лет своей жизни на новом месте португальские евреи, обосновавшиеся в Германии, были вынуждены скрывать свое вероисповедание из‑за «Запрета на демонстрацию презренной религии» — закона, принятого в Гамбурге местными властями. В результате португальские евреи были вынуждены жить в качестве насильно обращенных, как жили прежде в Португалии. И немцы, местные жители, не ограничивались тем, чтобы низводить португальских евреев до низкого социального статуса, они также не переставали жаловаться властям, заявляя, что не желают жить рядом с евреями.

Немцы требовали изгнания португальских евреев, многократно доносили на них священникам, обвиняя их в нарушениях религиозного или финансового характера (уклонении от уплаты налогов). Клирики приносили обвинения, исходившие от жителей, к законодателям, в городскую ратушу, а те постановляли, что евреям можно остаться в городе.

Однако единственным резоном, побуждавшим их отметать утверждения жителей и разрешать португальской еврейской общине оставаться в городе, были экономические выгоды, извлекаемые из высоких налогов, которыми облагали высланных из Португалии. Так, в начале XVII века евреев, имевших свой бизнес, обложили налогом в размере около 1000 марок. К концу того же столетия ставка налога выросла до 6000 марок. Евреи обнаружили, что «утопают» в долгах перед государством, и в результате некоторые из них мигрировали в другие европейские страны.

Экономический успех португальских евреев в Германии

Когда общины португальских насильно обращенных евреев прибыли в Гамбург, они хорошо адаптировались к местному и международному рынку. Благодаря своим прекрасным связям с Испанией и Португалией они были первыми и почти эксклюзивными импортерами таких товаров, как сахар, табак, пряности, хлопок, кофе, зерно, оливковое масло и даже оружие, поступавшие из испанских и португальских колоний, разбросанных по миру. Евреи в 1619 году стали основателями «Гамбургского банка». Они были официальными представителями шведского, польского и португальского королевств, а также писателями, врачами, астрономами, кораблестроителями, ремесленниками в таких отраслях, как ткачество, обработка металлов и т.д.

У высланных евреев было особое преимущество, позволившее им подняться по социальной лестнице в Германии и стать в Гамбурге элитой общества. Этим преимуществом было знание испанского и португальского — языков, игравших главную роль в тогдашней деловой жизни.

Португальские евреи‑иммигранты внесли огромный вклад в торговлю в Гамбурге и в конце концов стали в этом деле бесспорными лидерами. К 1611 году в Гамбурге построили три синагоги в память о трех португальских общинах, слившихся в единую, которая стала известна под названием «Бейт Исраэль».

Португальско‑еврейская община в Гамбурге

Итак, с конца XVI века Гамбург стал одним из важнейших мест, где оседали переселенцы из Португалии. Горстка эмигрантов перебралась сразу туда, а другие до прибытия в Гамбург прожили несколько лет на юге Франции, в Нидерландах, Италии и других местах.

Первоначально эти «новые христиане» жили в качестве католиков, как и в тех краях, где родились. Однако постепенно среди них становилось все больше и больше тех, кто открыто исповедовал иудаизм и возвращался к религии своих праотцов. В 1611 году, после приобретения собственного кладбища в соседней Альтоне, основание еврейской конгрегации можно было считать завершенным.

В 1639 году в Гамбурге жили приблизительно 60 португальско‑еврейских семей.

Общинная жизнь в Гамбурге: некоторые нюансы, возникающие из чтения документов

Один из исторических источников ссылается на донос на португальского купца, которого звали Дуарте Эштевеш де Пина.

Согласно свидетельским показаниям, он приехал в Гамбург в 1621 году в возрасте 37 лет, подвергся обрезанию и взял себе еврейское имя Ицхак Милану. С этого момента он, как утверждалось, «открыто практиковал Моисеев закон».

В подтверждение своих слов осведомитель ссылается на модели поведения, постоянно всплывающие в подобных доносах и являвшиеся для инквизиторов характерными приметами еврейской веры: регулярное посещение синагоги, молитвы, пользование тфилином и талитом, соблюдение постов и святых дней. Вдобавок Эштевеш де Пина заключил в Гамбурге брак по еврейскому обряду и сделал двум своим сыновьям обрезание. Наконец, заявляет осведомитель, Эштевеш де Пина содержал синагогу в своем доме на Дреквалл (буквально значит «насыпь из сора», современное название улицы — Альтер Валл, «Старая насыпь»).

На деле португальские евреи, ввиду ограничений, могли посещать только частные синагоги, так как в городе воспрещалось строить общественные.

Хотя ярлык «Дреквалл» кажется не очень‑то лестным, дом Эштевеша де Пины находился в торговом центре города: евреи Гамбурга, в отличие от евреев во многих других немецких городах, жили не в специально назначенных им и отгороженных стенами кварталах.

Еще интереснее содержания доноса — обстоятельства, приведшие к его написанию. Доносчик, Диогу де Лима, родился в Гамбурге у португальско‑еврейских родителей и получил еврейское воспитание. В возрасте 18 лет, как он сообщал инквизиторам в другом доносе, он решил отправиться в Лиссабон, чтобы креститься по католическому обряду. Спустя пять лет после приезда в Португалию он донес на своих родителей и двух старших братьев, а также на еще восьмерых португальцев, живших в Гамбурге в качестве евреев. Спустя четыре года последовал документированный донос в отношении Дуарте Эштевеша де Пины и еще одного португальского еврея, жившего в Венеции. В 1644 году он в последний раз предстал перед инквизиторами, чтобы донести на еще одного члена гамбургской общины.

Доносчики получали долю от конфискованного имущества осужденных инквизицией и, таким образом, могли извлекать из доносов немалую финансовую выгоду. В случае Дуарте Эштевеша де Пины это были бы товары на продажу, отправленные купцом из Гамбурга в Португалию. Однако Лима подчеркнуто отрицал, что руководствуется мотивами материальной выгоды. Не питал он и «ненависти», или «враждебности» к Эштевешу де Пине, а действовал исключительно из «религиозного рвения и потому, что все соответствовало истине». Тем не менее, в его претензию на религиозное рвение верится с трудом, если знать его дальнейшую историю.

Вскоре после 1644 года Диогу де Лима вернулся в Гамбург. Здесь он не стал присоединяться ни к католической, ни к еврейской общинам. Вместо этого не позднее, чем в 1650 году, он перешел в лютеранство. В результате его брат Дуарте де Лима сказал ему, что он больше не считается членом семьи и лишен наследства от родителей. Однако в случае, если он вернется в лоно иудаизма, была перспектива получения ежегодного пансиона. Диогу де Лима обратился в городской совет Гамбурга, требуя, чтобы евреев обязали платить по материальным претензиям бывших единоверцев, обращенных в христианство. Хотя он заручился поддержкой совета и гамбургского духовенства, его требование, по‑видимому, не увенчалось успехом. Даже в 1669 году, когда его брата уже девять лет не было в живых, его претензии касательно наследства все еще не были удовлетворены.

Мотивы поведения Лимы теперь уже невозможно реконструировать. Однако донос наглядно показывает, в каком трудном положении оказались португальские евреи в начальный период существования гамбургской общины. По‑видимому, Лима чувствовал себя неуютно. Это и побудило его не только отвернуться от еврейской веры и иногда возвращаться в родные края своих родителей, но и порвать отношения с семьей.

Положение португальских евреев в преимущественно лютеранском обществе Гамбурга было ненадежным. Многие горожане были склонны к ксенофобии и антиеврейским настроениям, духовенство агитировало против евреев, а городской совет оставлял за собой право в любое время, с предварительным уведомлением за год, отозвать разрешение селиться в Гамбурге. Исполнительный совет общины португальских евреев пытался создать противовес неопределенности, поддерживая строгую дисциплину среди членов конгрегации. Португальцы должны были не только обрести новую религию, но и привлекать к себе как можно меньше внимания в городе. Не все из них могли внутренне совладать со стрессом, вызванным этой двоякой сложной задачей. Однако, как видно на примере Лимы, возвращение в родные края не обязательно становилось выходом.

Последствия для коммерческой деятельности португальских евреев

В гамбургской общине был широко распространен страх перед тем, что отдельные люди из среды португальцев могут снова отпасть от иудаизма и вернуться на Иберийский полуостров. В сфере семьи главной формой давления, применявшейся, чтобы не допустить таких решений, — как в случае Диогу де Лимы, — было изгнание из семьи и лишение наследства. Исполнительный совет конгрегации также предпринимал усилия для предотвращения возврата к католичеству. В особенности он препятствовал поездкам в католические страны, где иудаизм был под запретом.

Однако в контексте коммерческих связей с Иберийским полуостровом, продолжавших иметь центральное значение для португальско‑еврейских купцов как минимум до середины XVII века, это создавало сложности, ведь, если не сохранялись личные контакты, связи рано или поздно прерывались.

Еще более серьезную помеху коммерческой деятельности чинила инквизиция. Уроженец Португалии, перешедший в Гамбурге в иудаизм, при возвращении надолго или даже ненадолго в Португалию был вынужден опасаться ареста. Это могло случиться даже при прохождении инспекторского досмотра судна, который инквизиторы проводили в портах. С первого до последнего дня пребывания в Португалии была велика и опасность доноса.

Даже если португальский еврей не покидал Гамбург и всего лишь поддерживал коммерческие связи с родственниками или другими «новыми христианами» в Португалии, от инквизиции исходила угроза: ему самому, поскольку его товары могли конфисковать; но главным образом угроза его деловым партнерам, ведь инквизиция относилась к подозрением ко всем, у кого были связи с вероотступниками.

Как можно видеть по их показаниям, вначале свидетели не разглашали того, что знали о португальских евреях в Гамбурге. Только увидев, что содержится в доносе Диогу де Лимы, они подтвердили его слова, но не предоставили дополнительной информации. Таким способом они, возможно, старались уберечь своих деловых партнеров в португальско‑еврейской общине в Гамбурге.

Христианские купцы Гамбурга и Нидерландов, разумеется, извлекали выгоду из своего сотрудничества с португальскими евреями. В долгосрочной перспективе многие из них добились большего успеха в торговле между Гамбургом и Португалией, чем португальские евреи.

От начала — к расцвету и упадку

Итак, кратко напомним основные этапы развития общины в Гамбурге.

В последней трети XVI века Гамбург не только был чрезвычайно популярен среди английских и голландских купцов как место торговли, но и давал убежище насильно окрещенным сефардам из Португалии, которых называли «новыми христианами», «марранами», «конверсо», «португальцами». Те португальские сефарды, которые поселялись в Гамбурге с конца XVI века, принесли с собой много того, что пошло Гамбургу на пользу.

Поэтому право на жительство, которое они стремились получить, им охотно давали в конце XVI века как владельцам и членам экипажей португальских кораблей в гамбургском порту. Гамбургских лютеран не волновало то обстоятельство, что они предположительно были католиками. Бизнес был важнее. А когда спустя двадцать лет вскрылось еврейское происхождение «португальцев», протестовали только церковные иерархи и некоторые общественные деятели. В 1612 году сенат сам счел уместным заключить контракт с natio lusitana — «португальской нацией». Этот контракт следовало возобновлять каждые пять лет, он гарантировал 148 португальским сефардам право на жительство и полную свободу заниматься их профессиями, но налагал строгие ограничения в том, что касалось вопросов религии.

Среди первых португальских сефардов, которым предоставили право на постоянное жительство в этом протестантском портовом городе, были Эмануэл Алверш, торговец бразильскими товарами, брокер Адриан Гонсалвеш, импортер сахара Диегу Гомеш и доктор Родригу де Каштру, также известный под именем Давид Намиаш, врач из Лиссабона. В 1595 году в Гамбурге жило, вероятно, семь португальских семей; к 1609 году их было зарегистрировано уже 98. После того, как в 1621 году истек срок перемирия между Испанией и Нидерландами, еще больше португальских евреев переехали из Амстердама в Гамбург и Глюкштадт.

В результате около 1650 года в Гамбурге жило более 1200 «португальцев», составлявших более 2 процентов населения.

В большинстве своем они были банкирами, оптовыми торговцами, страховщиками морских перевозок, торговыми брокерами, торговцами драгоценными камнями и врачами, — они сделали Гамбург флагманом сефардского иудаизма на Западе в XVII веке. Были среди них и фармацевты, каменотесы, торговцы скотом, биржевые маклеры, торговцы табаком, владельцы табачных производств и магазинов, сахарозаводчики, наряду с раввинами, канторами, учителями, синагогальными служителями и кошерными мясниками…

Взлет португальцев к экономическому процветанию и то, что им быстро удалось наладить еврейскую общинную жизнь, подготовили фундамент для того, чтобы евреи продолжали обосновываться в Гамбурге. В итоге они проложили путь для основания ашкеназской общины.

Первоначальная еврейская община Гамбурга продолжала поддерживать связи со странами, откуда происходили ее члены. Королевства Швеция, Польша и Португалия назначили евреев своими представителями в Гамбурге. Те, кто приехал в Гамбург из Испании и Португалии, еще два столетия продолжали говорить на языках своих родных земель.

С 1618 по 1756 год в Гамбурге было напечатано примерно 15 книг на португальском и испанском, что было большим шагом вперед для еврейского книгопечатания в городе: в 1586 году христианские книгопечатники в Гамбурге начали издавать ивритские книги, особенно Библию, часто с помощью сотрудников‑евреев.

Философ Уриэль да Коста В русскоязычных источниках укоренился вариант «Уриэль Акоста». Имя при рождении — Гавриэль да Коста (1585–1640). Голландский философ. Здесь и далее, кроме особо оговоренных случаев, — примеч. перев.
, автор книги «Исследование традиции фарисеев», в 1616 году бежал в Гамбург из Амстердама после того, как его отлучили от общины за богохульство. Однако община его не приняла (дополнительную сложность создавал тот факт, что он не понимал по‑немецки). Местный врач Самуэл да Силва написал памфлет с нападками на него, а об его отлучении публично объявили в гамбургской синагоге. Спустя год Да Коста вернулся в Амстердам.

Многие евреи, бежавшие от преследований на Украине и в Польше, в 1648 году приехали в Гамбург, местные евреи оказали им помощь. Однако вскоре эти беженцы уехали в Амстердам, поскольку нарастали их трения с христианской общиной и кульминацией стало изгнание ашкеназской общины в 1649 году. Большинство изгнанных уехали в Альтону и Вандсбек, лишь немногие остались в Гамбурге, живя в домах испано‑португальских евреев, чтобы получить в городе легальный статус.

Изгнание оказалось временным, спустя несколько лет многие из выдворенных вернулись в Гамбург. В 1656 году прибыли также беженцы из Вильны, благодаря чему присутствие евреев в городе возросло.

Три ашкеназских конгрегации — Альтоны, Гамбурга и Вандсбека — в 1671 году объединились, сформировав конгрегацию АГВ с раввинистическим центром в Альтоне. Одним из самых знаменитых раввинов объединенной конгрегации был Йонатан Эйбешюц, назначенный на этот пост в 1750 году. Его столь же знаменитый оппонент, Яаков Эмден, также жил в Альтоне. В 1811 году конгрегация прекратила существование, когда французские власти ввели в городе единое конститориальное устройство: тогда ашкеназы и сефарды объединились, образовав единую конгрегацию. Альтонская община сохранила свой раввинат, который до 1864 года признавали и евреи Вандсбека.

В 1666 году общину охватило саббатианство: руководящий орган общины даже объявил, что здания общины выставлены на продажу в ожидании скорого прихода Мессии. Рабби Яаков Б. Аарон Саспортас, один из тех, кто не потерял голову от энтузиазма, стал яростным противником саббатианцев.

В 1697 году город повысил до 6000 марок годовой налог, которым облагали евреев. Вследствие этого большинство богатых евреев Гамбурга перебрались в Альтону и Амстердам.

Реформистское движение, возникшее в Берлине, в конце концов добралось и до Гамбурга. В 1811 году была основана реформистская синагога, а в 1819‑м издали новый молитвенник, отвечавший потребностям новой конгрегации. Однако реформистская община Гамбурга натолкнулась на сильнейшее сопротивление других раввинов. Раввинат Гамбурга публиковал мнения видных еврейских ученых, которые стремились дискредитировать реформистскую синагогу, а также запретил использование реформистского молитвенника.

В период, когда главой общины был рабби Ицхак Бернайс (1821‑1849), вновь разгорелась полемика: в 1844 году реформистская конгрегация возвела здание новой синагоги и издала радикально сокращенную и пересмотренную версию молитвенника. Рабби Бернайс, со своей стороны, был сторонником ортодоксального модернизма и стремился привнести некую красоту в традиционные обряды; он также осовременил учебную программу местной «Талмуд‑торы» и регулярно произносил проповеди на немецком. Рабби Яаков Эттлингер, ярый противник реформистского иудаизма, примерно в то же время основал антиреформистский журнал.

В числе других видных немецких евреев, живших в Гамбурге, были Глюкель из Гамельна Одна из первых идишских писательниц, мемуаристка (1645–1724). , купец и филантроп Саломон Гейне (дядя Генриха Гейне), Мозес Мендельсон Еврейско‑немецкий философ (1729–1786), экзегет и переводчик библейских текстов. (а также рабби Рафаэль Коген, ярый противник перевода Пятикнижия на немецкий, выполненного Мендельсоном), поэты Нафтали Герц Вессели и Шалом Б. Яакоб а‑Коген, автор «Дорот а‑Ришоним» Ицхак Галеви, историк искусства Аби Варбург, философ Эрнст Кассирер, психолог Уильям Штерн, магнат‑судовладелец Альберт Баллин и финансисты Макс Варбург и Карл Мельхиор. В муниципальной библиотеке и библиотеке Гамбургского университета было много ивритских рукописей. В XVII‑XIX веках в Гамбурге были напечатаны без малого 400 ивритских книг. В XIX веке еврейские типографии печатали в основном молитвенники, Пятикнижие, книги по мистике и массовую литературу.

В результате еврейская конгрегация Гамбурга стала четвертой по величине общиной в Германии.

Сефарды принесли с собой в Германию из Португалии любовь к красивым вещам, которыми окружали себя в быту: в Гамбурге такое отношение к жизни пришлось по вкусу не всем. Не раз поступали жалобы, поданные на португальцев и на выставление их богатства напоказ, — например, на их пышную одежду, великолепные гербы и кареты в сопровождении слуг в ливреях.

Богатые португальцы стремились снискать признание и поддержать налаженные дружеские отношения, раздавая сладкие подарки (сахар, кондитерские изделия). Самым грандиозным «подарком» из всех, которые когда‑либо были сделаны, оказались медные пластины, пожертвованные Мануэлом Тейшейрой для кровли колокольни церкви св. Михаила — известной гамбургской достопримечательности. Богатство сефардов из Португалии отражено в пышных памятниках монументального искусства на еврейском кладбище Гамбург‑Альтона.

В первые десятилетия XVII века были налицо спешное создание общинных структур и быстрый демографический рост.

Как уже было упомянуто, 3 сентября 1652 года три португальско‑сефардских конгрегации — «Талмуд Тора», «Кетер Тора» и «Неве Шалом» — слились, образовав «Каал Кадош Бет Исраэль» («Святую Общину Дома Израиля»).

Библиотеки сефардских раввинов и ученых в Гамбурге и Амстердаме — впечатляющее наследие: в них есть труды и проповеди христианских теологов, а также классическая литература XVI‑XVII веков на испанском, португальском, итальянском и французском.

Однако к концу XVII века золотой век португальских сефардов в Гамбурге близился к концу. Число «португальцев» продолжало уменьшаться ввиду возобновления торговли голландцев в Иберии, антисемитских настроений населения, а также политики гамбургского городского совета, направленной на сдерживание евреев.

Это привело к их эмиграции в мощно развивавшуюся тогда Российскую империю, где они ассимилировались в ашкеназских общинах.

Считается, что в 1850 году португальская община Гамбурга насчитывала около 14000 евреев, большинство из которых смешались с ашкеназами в результате смешанных браков и утратили свою португальскую идентичность. Они изменили свои фамилии на фамилии ашкеназских евреев. Большинство этих португальских (уже ашкеназских) евреев перебрались в Восточную Европу (Польшу, Литву, Беларусь и Россию).

Видные португальские и испанские евреи в Германии

Рабби Йосеф Соломон Дельмедиго (1591‑1655)

Раввин и судья раввинистического суда сефардской общины в Гамбурге. Изучал медицину и естественные науки в Падуанском университете, в те годы считавшемся блестящим центром учености в Европе. Его наставником по части естественных наук был знаменитый астроном Галилео Галилей, именуемый в трудах Дельмедиго «моим учителем» («рабби»). До того, как его назначили раввином Гамбурга, он был врачом литовского князя. Также он был философом, математиком, писателем, исследователем и теоретиком музыки и каббалы, знатоком языков: греческого, латыни, итальянского, испанского и других. Хида (рабби Хаим Йосеф Давид Азулай) сказал о нем: «Он был умудрен во всех областях мудрости и выдающимся человеком во всей мудрости: в цифири, геометрии, философии, астрономии, логике, медицине. Он был мудрецом Торы, специалистом по Талмуду и комментариям, выдающимся проповедником, обладавшим широкими знаниями».

Родригу Да Каштру (1550‑1627)

Врач, потомок знаменитой династии португальских медиков, служившей во дворце португальских королей как минимум в четырех поколениях. Изучал медицину и философию в университетах в Саламанке и Эворе.

Когда он завершил обучение, португальский монарх Филипп II попросил его поехать в восточную Индию для сбора трав в целях медицинских исследований и науки. Однако он отклонил просьбу короля из‑за преследований со стороны инквизиции и погромов, случившихся в то время. Он бежал в Антверпен с женой и детьми, там достиг успеха в изобретении лекарств путем сочетания трав и приобрел известность среди евреев и местных жителей. В 1594 году переехал с семьей в Гамбург, где зарабатывал на жизнь в качестве преуспевающего врача.

Бенжамин Мусафия (1606‑1675)

Знаменитый гамбургский врач, филолог (исследователь древних рукописей), лексикограф и алхимик. Был врачом датских королей, в том числе Кристиана IV и Фредерика III. Написал несколько книг, в том числе медицинский трактат на латыни, труд под названием «Морская вода» о приливах и отливах, предназначенный для короля Дании, а также молитвенник и словарь иврита. Знал также греческий, испанский и немецкий. Был членом центра раввинистической учености в Амстердаме.

Рабби Давид Коген де Лара

Давид Коген де Лара (его фамилию писали и как Cohen de Lara, и как Kohen de Lara) (родился ок. 1602 года в Гамбурге, Амстердаме или Лиссабоне; скончался 1 октября 1674 года в Гамбурге) был сефардским раввином в Гамбурге, видным филологом и ученым.

Коген де Лара получил раввинистическое образование в Амстердаме. С 1637 года жил в Гамбурге, где в 1639 году его назначили раввином общины «Неве Шалом», одной из трех общин гамбургских сефардов. Когда в 1652 году эти общины объединились, Коген де Лара стал их раввином.

В 1656 году на его место назначили Ицхака Иессуруна, а Коген де Лара вернулся в Амстердам. После смерти Иессуруна в 1665 году он снова поселился в Гамбурге в надежде занять прежнюю должность, но его не назначили.

Коген де Лара был ярым противником движения самопровозглашенного мессии Шабтая Цви, у которого оказалось много последователей в сефардской общине в Гамбурге, о чем шла речь выше. Меж тем как это движение достигло своего пика, Коген де Лара в 1666 году вернулся в Амстердам, а в Гамбург возвратился только незадолго до кончины. Его похоронили на кладбище в Альтоне.

Коген де Лара общался по научным вопросам с христианскими гебраистами. Они, в особенности Эздрас Эдзардус, занимавшийся миссионерством среди евреев, и антиеврейски настроенный пастор Йоханнес Мюллер, ценили его как собеседника.

Коген де Лара — автор нескольких переводов с иврита на испанский, в том числе трудов Маймонида. Его главный труд, которому он посвятил 40 лет, — «Кетер кеунна», словарь иноязычных выражений в Талмуде. Он остался незавершенным, доходит только до буквы «йуд». Словарь увидел свет в 1668 году в качестве издания, распространявшегося по предварительной подписке. Среди подписчиков было много и христианских ученых.