Раввин Нехемия а‑Леви Гинзбург (1788–1852) был сыном ученика основателя хабадского хасидизма раввина Шнеура‑Залмана из Ляд (ок. 1745–1812). Он женился на дочери Залмана Велкеса из Дубровно (сегодня Белоруссия), также хасида Хабада. После безвременной кончины первой жены Нехемия женился на Гите‑Рохл Рошель, дочери раввина Хаима‑Авраама, который был сыном Шнеура‑Залмана из Ляд. Таким образом, Нехемия входил в раннюю хабадскую общину.

Средства к существованию Нехемия получал от фабрики по производству талитов, которую унаследовал от своего первого свекра. В дополнение к своему успешному бизнесу Нехемия был человеком ученым, хотя не служил в качестве официального раввина. Он никогда не публиковал свои труды о Торе, но его переписка посмертно была опубликована в трех томах под названием «Диврей Нехемия» (Вильно, 1866; Вильно, 1869; Варшава, 1887). Эти тома показывают, как Нехемия общается с ведущими религиозными авторитетами — в частности теми, кто связан с Хабадом.

Третий том включает переписку с раввином Менахемом‑Мендлом Шнеерсоном из Любавичей (1789–1866), широко известным как «Цемах Цедек», по названию его научных трудов по еврейскому праву.

Нехемия в частности обсуждает актуальную сегодня проблему: «Что касается скорого наступления Тиша бе‑Ав, то из‑за беспокойства о болезнях холеры да спасет нас Милостивый». Переписка не датирована, поэтому ее трудно поместить в исторический контекст. Это может быть указанием на вторую эпидемию холеры, которая разразилась в России в 1830–1831 годах. Эпидемия вызвала «холерные бунты» в ответ на карантинные меры, предпринятые царским правительством. Эта эпидемия рассматривается как событие, породившее само понятие здравоохранения. Воспоминания о локальных ограничениях этой эпидемии и ее последствиях широко представлены в еврейских источниках.

Но в письме также могла идти речь и о третьей эпидемии холеры, которая достигла России в 1847–1851 годах. Эта эпидемия известна исследованиями, проведенными доктором Джоном Сноу (1813–1858). Сноу задокументировал эпицентры заболеваемости в Лондоне и определил, что ее источником были не «миазмы» из загрязненного воздуха, а загрязненная бактериями вода. Сноу ходатайствовал об удалении ручки водяного насоса на Бонд‑стрит, тем самым ограничив распространение болезни. В более широком смысле выводы Сноу будут приняты лишь годы спустя.

Возвращаясь к переписке: первое письмо не сохранилось. Мы сразу попадаем в дискуссию, с ученым ответом Нехемии Цемах Цедеку относительно возможности снисходительно относиться к несоблюдению поста Тиша бе‑Ав, даже когда риск для здоровья от поста неясен. Конец ответа Нехемии отсутствует. Из сохранившегося текста и продолжения переписки мы можем предположить, что Нехемия чувствовал: в опасных обстоятельствах эпидемии даже здоровые люди не должны поститься на Тиша бе‑Ав, чтобы пост не ослабил человека и не сделал его восприимчивым к болезни.

Сразу после ответа Нехемии следует второе письмо Цемах Цедека (которое было включено и в его собственный сборник писем) и второе письмо Нехемии — оба без даты.

Цемах Цедек открывает свое второе письмо признанием, что анализ Нехемии был обоснованным. Тем не менее, в местах, где эпидемия не столь сурова, по мнению Цемах Цедека, было бы лучше съедать минимальное количество пищи, чем есть как обычно, чтобы не вычеркивать постный день из еврейского календаря. Похоже, Цемах Цедек был обеспокоен духовными последствиями любого решения. Возможно, желая добавить руководящий принцип, Цемах Цедек напомнил Нехемии, что Милосердный желает лишь сердечности.

Что касается мест, где эпидемия не особенно бушевала, и человек решил поститься, Цемах Цедек добавил дополнительные инструкции: «Советовать ему и предупреждать его, чтобы он не выходил из дверей своего дома весь день. А когда выйдет, заставить его иметь над носом и ртом маленький кусочек компера и немного мятной травы».

Слово «компер» написано с использованием идишской орфографии, и на первый взгляд неясно, что имеет в виду Цемах Цедек. Возможно, последние буквы были опущены, и предлагалось выходить с «компрессом», закрывающим нос и рот. Если это так, то у нас есть прецедент для нынешнего требования носить маски!

Однако может оказаться, что это неправильное чтение. Гораздо более вероятно, что идишское слово относится к «камфаре» — растению, которое по сей день любят гомеопаты.

В своей «Магнакопии» Уильям Бейтмен (1787–1835) многократно упоминает камфару в качестве ингредиента для различных соединений в лечебных целях. Расширенное название работы дает более подробную информацию о ее характере: «Библиотека ценной и полезной информации для химика и фармацевта, хирурга‑стоматолога и лицензированного торговца провизией». Титульный лист тома описывает автора как «практического химика и бывшего химика‑ординарца Георга IV, а также Королевской семьи, Лондона и Брайтона». Книга Бейтмена была впервые опубликована посмертно в 1836 году и быстро переиздана в расширенном издании (второе издание, 1837; третье издание, 1839). Каждое издание включало все больше советов для лекарственного использования камфары. Бейтмен, однако, не предлагал использовать камфару для профилактики холеры.

В 1866 году, когда умер Цемах Цедек, доктор Джозеф Кидд (1824–1918) опубликовал в Лондоне брошюру под названием «Направления гомеопатического лечения холеры». На второй странице брошюры перечислены необходимые ингредиенты, и этот список также начинается с «сильной настойки камфары». Далее в работе автор неоднократно возвращается к гомеопатической ценности растения: «Когда внезапно начинается диарея <…> камфара — лучшее лекарство». И несколькими страницами ниже: «В случае появления симптомов холеры <…> лучшее, что нужно сделать до прибытия врача, это дать камфару».

Добавление мятной травы — в соответствии с «теорией миазмов» — предполагает, что у человека, выходящего на улицу, должна быть мята под рукой, чтобы избежать вредного воздействия «ночного воздуха», проникающего в организм.

Таким образом, Цемах Цедек не дает нам прецедента для ношения маски на лице. Он имеет в виду медицинскую рекомендацию. Специфика его медицинского совета основана на «теории миазмов», которая позже была развенчана в пользу микробной теории болезни.

Переписка, тем не менее, важна, потому что и Нехемия а‑Леви Гинзбург из Дубровно, и раввин Менахем‑Мендл Шнеерсон признали необходимость проявлять снисходительность в отношении поста во время эпидемии. Цемах Цедек справедливо поднял вопрос: как мы можем сохранить дух традиции во времена, когда вынуждены отменить проверенные временем практики?..

Оригинальная публикация: Do we need to fast during a pandemic?