Рассказ о еврейской иммиграции в США — это рассказ и о большой удаче, и о страшном несчастье. Всем нам знакомы истории семей, отчаянно пытавшихся бежать из Европы и попасть в Соединенные Штаты в 1930–1940‑х годах. Европейские евреи не сидели сложа руки, когда над ними нависла угроза геноцида. История еврейской иммиграции в США — это история Америки и американского расизма, она не только о евреях и о триумфе евреев

Книга «Еврейские загородные дома» отражает все эти противоречия, даже когда пытается их разрешить, помещая главную тему в контекст антисемитизма. Еврейскость загородного дома, по мнению авторов сборника, состоит скорее в жесте, чем в реализации, в намерении, а не в исполнении. Они утверждают: решение возвести эти чудеса архитектуры было своего рода еврейским культурным актом, да еще и провокационным: вызовом, брошенным недружелюбному, как правило, миру

При первой встрече Майера с Тальбергом выяснилось, что оба одержимы кинематографом и вполне могут быть партнерами (и это шутфус). Вскоре «Майер пикчерс» сольется с «Метро» и «Голдвин пикчерс» и станет МGМ, а Тальберг будет руководить проектами на западном побережье, занимая изрядную часть недавно построенного Калвер‑Сити

В США, где проживает более 70% еврейской диаспоры, не только не осталось барьеров для полноценного участия евреев в общественной жизни, но и широкие слои общества сейчас, действуя как магнит, вытягивают евреев за пределы их еврейской орбиты. Эта эпоха гиперэмансипации, начавшаяся после 1980 года, демонстрирует разрыв с еврейским прошлым — почти такой же важный, как и первый шаг на пути к частичной эмансипации, сделанный 200 лет назад

Вайнрайх предложил ашкеназ в качестве нового мифа о происхождении. Речь уже шла не о злоключениях пропавшей буквы бейз — в этой работе он прослеживал раннесредневековые корни идиша через неуловимую протогласную алеф. Он хотел показать, что евреи‑ашкеназы — самая большая, самая динамичная, самая плюралистическая еврейская община всех времен, особенно ее восточноевропейская ветвь, — никогда не жили в гетто. И добились ашкеназы не изоляции от христианского мира, а обособленности от христианства

Почему архитектор‑еврей предпочел необрутализм? Ведь по сути это принижает архитектурный проект и эстетику необрутализма сводит к схематичной мономании вроде той, что преобладает в фильме. Ласло Тоту поручили спроектировать общественный центр. Вместо этого он создал тесное, некрасивое и неуютное здание — повинуясь идее, не ориентированной на живых людей, во всяком случае жителей пенсильванского городка, для которого оно строилось

Каково это — жить, зная, что твоя работа помогает уничтожать твой народ? Хедвиг — к тому времени она должна была жить в специально отведенных домах для евреев и носить желтый юденштерн, еврейскую звезду, — не могла не понимать, что, работая над словарем, пусть не напрямую, помогает нацистам вселять в ту часть мира, которую она больше всего любила, ненависть к ней самой

Средневековая церемония подношения папе иудейских даров на улицах Рима во время инаугурационной процессии не утратила своего значения даже в наши дни. Эта церемония была очевидным символом подчинения, но при этом и знаком признания особой роли евреев в социальном и религиозном бытовании города, и — шире — всего христианского мира

В этом гениальность Ребе: видеть весь еврейский народ, а не каждого отдельного еврея как носителя религиозного смысла. Только вместе, считал Ребе, мы можем служить нашей цели. А это означает, что нашим лидерам нужна совершенно другая тактика, недостаточно просто призывать к благочестию и учению. «Вы должны понимать, как вами дорожат, — сказал Ребе, — и как много в вас вложено. И тогда вы выполните свою часть задачи по привлечению Б‑жественной сути в Его материальный мир»

Более двадцати лет Мамаша Мандельбаум была главной «барыгой» — скупщицей краденого — в Нью-Йорке. Не только в США, но и в Канаде и Мексике было известно,  что она заправляла гигантской преступной сетью: в ее распоряжении была целая армия воров, взломщиков, карманников, магазинных воришек и форточников, боготворивших Мандельбаум. Однако ее прикрывали или старались не замечать нью-йоркские полицейские и детективы — они намеренно закрывали глаза на ее незаконную деятельность или получали от нее плату

Как и самые скромные его последователи, Ребе ждал, напряженно ждал, когда же Машиах откроется всем, и не исключал возможность, что откроется в его собственном лице. Замешательство в связи с этим чувствуется в речи, которую он произнес через несколько дней после Песаха в 1991 году, когда Машиах вновь не явился, несмотря на сложившееся мнение, что окончательное Избавление произойдет в том же месяце, что и избавление от египетского рабства: в нисане

Насилие, объяснил Ребе, не так просто сдержать. Быстрые результаты, достигнутые насилием, могут показаться легкой победой в краткосрочной перспективе, но по своей природе они вредят долгосрочному прогрессу. И общество, поддавшееся насилию, не борется с несправедливостью, а, скорее, расчеловечивает людей, которым якобы помогает, лишая их возможности и способности вернуться к уготованной свыше миссии.