Эмигрантская еврейская печать хочет рассказать читателям о еврейской жизни на родине. Рассказать, воздерживаясь от эмоций и оценок, дать сухую информацию: происходит то‑то и то‑то. Например, в 1923 году в разделе о еврейской жизни в России и на Украине (да, тогда ни у кого не вызывало сомнений, что Россия и Украина — единое целое) есть сообщение о состоянии здоровья раввина Мазе: мол, оно улучшается.

Инициатива закрытия Московской еврейской синагоги и превращения ее в клуб принадлежала самим «еврейским трудящимся». В ответ старосты и прихожане Московской синагоги на Маросейке, а точнее в Спасоглинищевском переулке, написали в Народный комиссариат юстиции просьбу отказаться от проекта. Документ свидетельствует о глубокой подавленности, ощутимой в еврейских кругах советской России.

«Легенды о царях Давиде и Шломо» — это не гораздо более известная «Сефер Агада», это другая книга, не компилятивная, а оригинальная, хотя и написанная на том же или аналогичном материале: сборник историй, главным образом о библейских персонажах. У большинства историй есть прообразы в Танахе или Талмуде, с прямыми цитатами, органично бытующими в тексте, написанном на столь же архаичном языке. Виртуозно владея этим языком, Бялик успешно применял его для всех жанров и самых разных стилистик — не только традиционной эпической, или литературы «премудрости», но и для историй юмористических, драматических, пасторальных, лирических.

Да, много было в прошлом плохого, нуждавшегося в замене. И люди, прошедшие тяготы дореволюционной еврейской жизни, никак не могли относиться с лирической ностальгией ко всему в своем прошлом. Но, имея дело с государственной машиной, люди не представляли себе, насколько она «заточена» под собственные цели и как использует их энтузиазм.

Еще до прихода Добровольческой армии Жаботинский вел переговоры с Петлюрой о разрешении организовать отряды еврейской самообороны для защиты от погромов. Петлюра без особой охоты, но разрешение такое дал. Однако вскоре Директория пала... Деникин оказался в чем‑то циничнее Петлюры. За полторы недели до вступления Добровольческой армии в Киев он принял еврейскую делегацию, поднявшую вопрос о неизбежных погромах. Деникин наотрез отказался издавать какие бы то ни было приказы или декларации по этому вопросу.

«И вы понимаете, что сейчас мы поговорили про очень легкую погромную версию Полтавской и Харьковской губерний. А сейчас мы переходим к трешу и угару Киевской. Никто, никто не пострадал так же, как Киевская губерния...» Я бы определил этот стиль как очень раскованную эссеистику — но, возможно, так порой и нужно. Такой прием оправдан, если помогает пробить броню историографической лжи, устоявшихся мифологем, читательского невежества и нежелания думать и принимать страшные факты.

Сто лет назад из‑за войны и прочих катаклизмов значительная часть интеллигенции, в том числе еврейской, оказалась за границей. В эмигрантской среде шли дискуссии о будущем России, и голос остававшихся в Советской России также бывал различим...

Образ и оценка исторической гайдамачины в еврейской исторической памяти всегда отличался от героико‑романтической мифологемы, бытующей в русской и украинской культурах. По мнению Дубнова, главная причина гайдамачины — в наступлении периода разрухи и горя. Грядет всеобщий распад — значит, есть чем поживиться удалому, и в первую очередь за счет беззащитных. Поэтому еврейские погромы — и времен Хмельницкого, и Уманскую резню 1768 года во время гайдамацкого восстания, и ужасы Гражданской войны — историк считает не случайными явлениями, а всегда присущими гайдамачине, будь она первая, вторая или третья по счету.

Пламенные инвективы Нордау оставались черными буквами на белой бумаге и сотрясанием воздуха в интеллектуальных дискуссиях рубежа XIX–XX веков. Пророк без народа, политик без партии, гражданин без государства — так характеризует его один из биографов. И тут произошла встреча Нордау с Герцлем. Союз этих двух лидеров сравнивают с библейской парой братьев — Моисеем и Аароном. Ни одна акция, никакая полемика по сколько‑нибудь важному вопросу не обходилась без Нордау, остававшегося неофициальным лидером сионизма до самой своей кончины.

В год 150-летия со дня рождения Бялика, когда идейный и эстетический контекст совершенно другой, мы можем взглянуть иначе и на творчество Бялика. В последние свои годы он работал над книгой «И было однажды» — сборником историй и легенд, прозаических и рифмованных, европейских и восточных. Это было свидетельством противостояния Бялика литературному мейнстриму, попыткой создать еврейский текст, а не европейский текст на иврите.

Танах ведь не чудесная сказка с привычной победой добра над злом и не ходульная мудрость с демонстративным глубокомыслием. Это рассказ о страданиях и поражениях, об ошибках и искуплениях, о похоти и властолюбии, о смерти, наконец, не говоря уже о множестве непонятных заповедей, которые евреи радостно принимают и исполняют, раз таков завет — договор со Всевышним. Говорить обо всем этом с детьми невероятно сложно.

Идея выставки и альбома принадлежит Аркадию Майофису — человеку весьма известному в России, а теперь и в Израиле. Он родом из Томска, создал там в начале 1990‑х независимую телекомпанию ТВ2, просуществовавшую до 2015 года. Потом — Израиль: все с нуля, новый бизнес, о котором сам он в шутку говорит: «Торгую финиками». Теперь к финикам и другим израильским сувенирам компании Yoffi добавилась художественная выставка с роскошным каталогом.