Более чем за двадцать лет до полета «Колумбии» судьба Рамона впервые переплелась с чудесной историей еврейского народа. В молодости он участвовал в дерзкой и чрезвычайно важной операции «Осирак» по уничтожению иракского ядерного реактора. Готовясь к заданию, Рамон проходил обучение и работал у израильского ученого Йоахима Йосефа, выжившего в Холокост. Его внимание привлек миниатюрный свиток Торы на полке в кабинете Йосефа.

Демилль понимал, что драма истории Моше — это драма идентичности. Когда в фильме Демилля, снятом в 1956 году, герой принимает свое еврейское наследие, его спрашивают: «Только что ты был египетским принцем, теперь ты сын рабов, и не находишь это постыдным?» На это герой отвечает: «Если во мне нет ничего постыдного, что может быть постыдного в женщине, родившей меня, и в народе, вскормившем меня?» Тем не менее, эта сцена обнажает глубокую иронию судьбы. Сесил Б. Демилль сам был еврейского происхождения...

Мы действительно в вечном долгу перед Афинами за их интеллектуальные достижения, но огоньки меноры напоминают нам об озарениях, настигших нас не в Афинах, а в Иерусалиме, — о том, что люди созданы по образу Б‑жию, а следовательно, драгоценны и неприкосновенны; о том, что у исторического процесса есть цель; о том, что страны подвластны приговору доброго и справедливого Б‑га.

Стоя где‑то в Сибири, на бесплодной обледеневшей земле, еврейская пара возвела хупу в память о своем предке Аврааме, присоединившись к его вере и его семье. Они даже не смогли бы вообразить, что когда‑нибудь их потомок возведет другой свадебный шатер Авраама в ближневосточной пустыне, в местах, где совсем недавно еврейская жизнь отсутствовала напрочь, причем ознаменует этот момент совместным ликованием с другими потомками Авраама, и арабы обнимутся с евреями в миг, олицетворяющий радость евреев.

Имена Марка Твена и Нахманида непривычно видеть рядом, но то, что их размышления о своих путешествиях совпадают, напоминает нам: история полна неожиданностей, а ее самые резкие зигзаги и виражи почему‑то затрагивают евреев. Спустя 30 с лишним лет после публикации «Простаков за границей» человек, который издал свои путевые заметки, будучи не слишком известным, стал самым знаменитым в Америке писателем, написал эссе «Касательно евреев». В нем он размышлял о стойкости Израиля: «Все твари земные смертны, но только не еврей; все другие силы преходящи, но он остается. В чем секрет его бессмертия?»