Исполнение его музыки если и случалось, то по воле удачного стечения обстоятельств или энтузиазма друзей‑музыкантов. Зато он писал то, что хотел. Может быть, в этом и было его счастье: он мог реализовывать на нотной бумаге самые фантастические замыслы. У меня в архиве лежат его партитуры для огромных составов — «Параллельные миры» например. А тема Холокоста была для папы очень важна, он постоянно мыслями возвращался в Киев, в детство и юность.

Безмятежный корабельный рок‑н‑ролл соседствует с предельными яростью и нежностью разнонациональных обитательниц женского барака, остановившихся на узкой границе между жизнью и смертью. Польская и русская песни — самое красивое, что есть в опере. А самый пронзительный момент — баховская Чакона, сначала совсем цитатная, но постепенно ее заволакивают колкие диссонансы ХХ века.