Если в первой серии Леонид Парфенов умилялся тому, что Исаак Левитан был куда более русским художником, чем Иван Шишкин, то теперь он приходит в восторг, рассказывая о главном голосе сталинского СССР — Юрии Левитане. К нему не относились как к еврею, — убеждает автор фильма.

«История одного преступления», «Остров», «Каникулы Бонифация», «Человек в рамке» и, конечно, лучший в мире «Винни Пух» — все это создал Федор Хитрук. Он же нарисовал Оле-Лукойе, Лису в «Серой Шейке», Каштанку... 1 мая исполняется 100 лет со дня рождения легендарного мультипликатора.

Фильм «Страстная неделя» — последнее на сегодняшний день обращение Анджея Вайды к еврейской теме. Режиссер пытался снять этот фильм 40 лет назад, но реализовать эти планы ему удалось лишь в 1995 году.

Семь лет назад ушел из жизни Владимир Мотыль, кинорежиссер, чьи фильмы отвечали за состав мифологического национального сознания. Немногим режиссерам удается за свою жизнь снять более одной такой кинокартины. У Владимира Яковлевича было три таких фильма.

Идея, которая неплохо работает у Гёте в его трагедии «Фауст», не работает у Кончаловского в его трагедии «Рай». «Спасена!» про Гретхен почему‑то не становится «Спасена!» про Ольгу. И непонятно, зачем было тужиться снимать великое кино, если оно ни разу не великое.

Появление в сериале комических актрис‑«шестидесятниц» — чистая радость для киномана. Устроив ее себе за счет заказчика, Вуди Аллен подобрал своим героиням соответствующий жанр — комедию положений, место действия — тишайший пригород, населенный мелкими буржуа, и столь же не подходящее для мелких буржуа время — бурный 1968‑й.

«Наш класс» отметает любые попытки самооправдания героев, их кивки на других и жалобы на обстоятельства, он вынуждает каждого заглянуть внутрь себя и понять, что там бездны, и никто никогда не знает, как проявит себя в критической ситуации. При этом пьеса никого не осуждает (и это, пожалуй, самое сильное ее место), потому что автор знает: любой, абсолютно любой человек может быть слабым и сильным, добрым и злым, палачом и жертвой.

Такая она, вера, неберущаяся вершина — убегаешь от нее и оказываешься на самой вышине. Карабкаешься, ломая ногти, вверх (как герой «Тиккуна» Хаим‑Арон) — и все время сползаешь, пока не упадешь в самое отчаяние. Есть великие фильмы о богооставленности. Например, «Туринская лошадь» Белы Тарра. Если фильм «Тиккун» на что‑то и похож, так именно на тарровскую «Лошадь». И минимализм этих лент не случаен, он неизбежен: из фильмов ушла жизнь, как из тела вытекла кровь.

Мелкие зарисовки, остроумные диалоги и эффектные кадры Кейдан словно нанизал на бесконечные хайфские лестницы, которые ведут героев — разочарованного писателя Ури и бывшего археолога, а ныне владельца лошадок‑автоматов Моше — то вверх, то вниз. Один хочет все бросить, другой пытается хоть что‑то спасти. Формальный сюжет, впрочем, не так важен, как ощущение от города, его вкуса и запаха, которые Кейдан пытается передать.

Фильм «Из дневника свадебного фотографа» — свежая работа Надава Лапида, самого титулованного из израильских кинорежиссеров нового поколения, — с успехом демонстрировался в этом году в Каннах в рамках «Недели критики». Там же, в Каннах, прошла мировая премьера фильма «Спускающийся наверх» — в Москве его представит автор, режиссер Элад Кейдан.

Томи Янежич для спектакля по книге Франкла избрал форму лекции — довольно монотонного и безучастного рассказа о том, из чего состояла жизнь лагерных заключенных. Лекцию читает Автор с микрофоном в руках, а группа актеров служит ему живым наглядным пособием: зашла речь о горе трупов — повалились на сцену, об импровизированном концерте — запрыгали‑запели‑засмеялись.