После войны Энтуисл (а он видел Берген‑Бельзен) — пылкий филосемит, он несколько лет трудился над циклом картин, посвященных бедствиям еврейского народа, вышел из Королевской академии после того как та отказалась выставлять его еврейский цикл целиком и отдал эти картины тель‑авивской галерее. Однако после 1967 года Энтуисл становится таким же пылким антисемитом, защитником палестинцев. То есть евреи хороши, пока их преследуют

Мечта Джейка, мечта еврея диаспоры: после ужасов Холокоста, всех унижений диаспоры, погромов в России и выходок франкоязычных люмпенов в Канаде найти мстителя, который не будет жить тихо‑мирно и робко, а отплатит всем антисемитам от канадских хамов до Менгеле включительно

В романе сталкиваются не только два сильных характера, но и два уклада, две культуры. Хотя Айрис и Джейн не слишком религиозны, обе стремятся соблюдать устои и традиции... Результаты соблюдения устоев неожиданные. Так, состоятельные Копакены хоронят дочь в простом гробу (так у нас, евреев, принято). А Джейн, надрывая пуп, покупает роскошный разукрашенный гроб. Сталкиваются представления Айрис и Джейн по самым разным вопросам: где хоронить погибших (шива и поминки), как отмечать годовщину их гибели и т.д

Чаще всего Антополь сравнивают с Грейс Пейли, Натаном Ингландером, но также и с Филипом Ротом, Башевисом‑Зингером и Аллегрой Гудман. Хвалят за то, что ее герои неотрывны от истории, за глубину образов, оправданность самых неожиданных поворотов сюжета, склонность все подвергать сомнению

Родилась она в ортодоксальной еврейской семье. Родители Меркин — немецкие евреи, в свое время спаслись от Холокоста. Отец очень богат, родители известные филантропы. У Меркин пятеро братьев и сестер. Она ходила в еврейскую школу, ее увлекал Талмуд (кстати, на своей связи с иудаизмом Меркин в книге неоднократно останавливается). Но Дафна Меркин была несчастна

Этот роман Киршенбаум и увлекает, и смешит, и много интересного рассказывает как про «Jewishness» американского среднего класса, так и про отношение к Холокосту «передовых интеллектуалов». Впрочем, Норман Мейлер когда‑то написал про Бинни Киршенбаум: «Немногим молодым писательницам удается раскрыть тему секса, сексуального аппетита и его утраты с такой откровенностью, самозабвением и юмором, как это сделала Бинни Киршенбаум»

Многие критики объявляют Lovers at the Chameleon Club лучшим романом Франсин Проуз. Роман и впрямь очень читабелен. А еще, на мой взгляд, очень полезен, а может быть (хотя упаси Б‑г), и актуален: оживляя историю, он напоминает, как медленно и незаметно для очевидцев мир подползает к войне

В чем только ни винят евреев, даже в нехватке продуктов. Пропаганда действует. Патриотизм нередко соседствует с антисемитизмом. Френкель живет в разных отелях, где собираются пестрые компании беженцев. Но удавка затягивается, начинаются облавы, евреев отправляют в концлагеря, жить в отелях уже опасно, и Френкель прячут французы — кто из корысти, кто из благородства.

Соломон Шехтер, некогда уехавший из нищей Румынии, а ныне профессор Кембриджа, узнает, что в Каире есть гениза, древние сокровища которой растаскивают алчные торгаши. Спасти такие сокровища — большая честь для Кембриджа. И честолюбивый глава университета отправляет Соломона в Египет, снабдив солидной суммой денег.

Руководствуясь этим опытом, Гутя, истовая еврейская бабушка, «хотела спасти меня, — повествует Макс Эппл, — от царской полиции, коммунистов, хулиганов, полиомиелита, туберкулеза, пневмонии и вшей». Она делает при этом, конечно же, нелепые ошибки. Так, когда красивая девочка, к тому же дочь богатых родителей, просит Макса помочь ей по химии, бабушка настороже: не иначе как девочка беременна и хочет свалить свою беременность на Макса.

История евреев — сплошные бедствия, трудности, бегство из дома и возвращение домой. Словом, это одно длинное приключение — Одиссея длиной в пять тысяч лет. И хотя еврейские герои по части рисковости и владения оружием уступают Конанам и Д’Артаньянам — а может, именно поэтому, — настало время для еврея фигурировать в таком романе (а может, и написать его). Надо сказать, что все эти соображения Майкл Шейбон разбавил весьма положительным разбором своих собственных произведений.

Мелех — ученый талмудист, гордость семьи, после погрома теряет веру, приходит к большевикам, становится литератором. Во Вторую мировую Мелех в Польше попадает к немцам, чудом спасается из братской могилы, его укрывают поляки, ревностные католики. После войны следы Мелеха теряются. Племянник — он стал журналистом — колесит по Европе, сочетая свои журналистские дела с поисками Мелеха. Следы Мелеха обнаруживаются в Ватикане, туда его привели опять же поиски истины, он чуть было не крестился (влияние спасших его поляков), но преодолел этот искус.