Рисование, безусловно, является одной из наиболее четко очерченных областей изобразительного искусства, пишет журналист «The Jerusalem Post» Бари Дэвис.

Можно было бы подумать, что существует несколько общепризнанных логистических критериев, таких как горизонтальные и вертикальные границы изображений. Работы в этой дисциплине почти всегда двухмерны, без, например, густослоистой структуры, часто встречающейся в картинах маслом. Они также, как правило, придерживаются своих физических параметров. Но если вы пойдете в Иерусалимский Дом художников, чтобы посмотреть текущую выставку, вы, возможно, немного передумаете.

Выставка представляет собой обширную и весьма разнообразную экспозицию с десятками работ, занимающих большие площади стен всех трех этажей величественного здания XIX века. Она также является центральным элементом  Traces VIII — Биеннале рисунка в Израиле, в рамках которого используются дополнительные площадки в ряде других мест в Иерусалиме, включая Дом Тихо, Иерусалимскую мастерскую печати, галерею «Барбур», галерею «Кореш 14» и художественный центр «Ха-Миффаль».

Мероприятие, впервые прошедшее в 2001 году, именует себя «всеобъемлющим, уникальным художественным мероприятие, продолжающимся прославлением искусства рисования и его многочисленных и разнообразных проявлений».

Название «Traces VIII» «Более чем один» отражает гибкий подход к дисциплине, принятый главным куратором Ирит Хадар. Наборы рисунков на основной выставке относятся к двум основным форматам: сериям и кластерам. Первый указывает на продолжающееся повествование и тематическую нить, которая встречается во многих экспонатах, примером чего является обширное творение Хилы Спитцер, которое приветствует вас, когда вы поднимаетесь на верхний этаж.

Приближаясь к книге Спитцер «Путь к бассейну» вы понимаете, что рисование — это нечто большее, чем кажется на первый взгляд. Сюжетная линия произведения проста и на виду. Серия включает не менее 58 рисунков, сделанных мелками и гуашью, и они буквально иллюстрируют маршрут, который Спитцер проходит от дома до соседнего бассейна.

Интересно следить за картинками, представляя, что она видит, когда проходит свой обычный маршрут. Это настолько близко к телесному воспроизведению опыта, насколько может быть близко двухмерное проявление.

Художница решает, сколько перекрестков на этом пути заслуживают внимания или важны для истории, которую она рассказывает. Но мы получаем довольно ощутимое впечатление от явлений, с которыми она сталкивается в пути. Похоже, это шаг в неизведанные пространства.

Это граничит с реализмом, и в экспозиции Йоава Вайнфельда на промежуточном этаже есть такой же правдоподобный элемент.  Что касается   названий рисунков, «Мочащиеся в темноте» настолько же графически описательны и, возможно, индивидуально знакомы, насколько это возможно. Не вдаваясь в подробности, вероятно, справедливо будет сказать, что некоторые из нас, скажем, после того, как выпили обильное количество пива у костра, испытали на себе мучительные попытки выбраться из палатки или необходимость продираться сквозь надоедливый подлесок, чтобы в конечном итоге достичь блаженного облегчения.

Мрачно-юмористическая работа Вайнфельда в равной степени однозначна и тонка. Линейные компоненты монохромного набора создают безошибочное впечатление затирки швов для облицовки стен плиткой, которую можно найти в туалетах по всему миру. И, на всякий случай, если у наблюдателя возникнут какие-либо сомнения относительно сюжета, основанного на опыте, есть фрагмент головы и плеч гуманоидного персонажа с выражением лица, которое можно истолковать как смесь страдания и прозрения.

Юмор, хотя и с серьезным экзистенциальным подтекстом, также присутствует в «Маленьких деревьях» Карен Долев. Название подразумевает что-то причудливое и в основе своей очаровательное, но понаблюдайте минутку за композицией, похожей на образец ковра, и в центре внимания окажется центральный повторяющийся мотив.

То, что на первый взгляд кажется симпатичным изображением дерева, возможно, напоминает о недавнем праздничном событии в христианском календаре или о национальной эмблеме нашего северного соседа. На самом деле это форма когда-то вездесущего автомобильного освежителя воздуха. Долев делает прорыв в чувственном содержании, чтобы передать сигнал об ущербе, который мы продолжаем наносить Матери-Земле.

Возвращаясь к вертикальной свободе, которой воспользовалась пара авторов «Более чем одного», можно указать на пространственную свободу Малахи Сган-Коэна, чья серия   рисунков «Призраки модернизма» («Геометрия страха») кажется вырастающей из стены.   Они, по-видимому, заимствованы из мира анимации и предполагают последовательный ход, когда человеческая фигура принимает всевозможные позы, некоторые из которых более странные, чем другие. Они также ссылаются на современную художественную лексику графического романа и абстрактные модернистские формы.

И есть «Предложение о трех башнях» Ронита Цитри, которое действительно взлетает от своего плоского основания, с тремя частями, состоящими из замысловатых карандашных диаграмм на прозрачных листах, размещенных поверх текстового слоя. На самом деле, в этом и заключается сложная история, которая в свое время попала в основные средства массовой информации.

Физическую основу для триптиха Цитри послужила статья в «Haaretz» за 2010 год, в которой рассказывалось о строительстве многоквартирных домов комплекса «Вольфсон», выходящих окнами на парк Захер и Кнессет. Первоначальная идея заключалась в том, чтобы построить три 29-этажные башни с большим количеством места для общественных пространств между ними. Комитет муниципального планирования заблокировал проект частично по соображениям подорванного престижа – потому что высотки затмили бы Кнессет.

В конце концов, получилось пять 16-этажных блоков и очень мало общественных пространств. Рисунки повторяют первоначальную концепцию: Цитри разделил статью на три части, каждая из которых состоит из 29 строк.

Это предполагает политический, социально-политический и/или экологический подтекст, который проявляется в ряде проектов на выставке. Возьмем, к примеру, серию Амира Томашова «Одна минута и восемь секунд», в котором рассказывается о событии, иллюстрирующем безумие потребительства. Название происходит от цунами покупательской активности, которое произошло в День холостяков в ноябре 2019 года.

Неофициальный китайский праздник изначально задумывался как удар по социальной стигме, связанной с отсутствием брака, но со временем он превратился в удар по кошелькам. Название проекта Томашова связано с первым взрывом водоворота продаж три года назад, когда за первые 68 секунд было совершено сделок на 1 миллиард долларов.

Мы видим лишь небольшую часть полного набора, состоящего из 21 рисунка, но разная степень пикселизации передает четкое послание о деконструкции, в первую очередь социальных ценностей и, возможно, с некоторым религиозно-духовным смыслом. На рисунках изображены три коммерческих здания со всего мира, которые были разрушены стихийными бедствиями.

Томашов аккуратно переносит границы между реальностью, сообщаемой СМИ, и искусством, тем самым заставляя нас наблюдать и тщательно изучать изображения с точки зрения потребителя. И, удаляя части сцен разрушения, художник вовлекает нас в тему, заставляя нас завершить картину.

Куратор Хадар проделала хорошую работу по размещению и отбору творений в Иерусалимском Доме художников и в окрестностях города, а конфигурация серии-кластера создает заманчивые, интригующие и привлекательные впечатления от просмотра.

Хадар объяснила, что идея «Более чем одного» — более гибкого подхода к стандартным физическим границам листов бумаги — была просто вопросом следования концептуальному потоку.

«Более, чем один» на самом деле появился из-за того, что я увидела, что мне прислали много серий и кластеров. И я начала задаваться вопросом о различиях между ними», — отметила Хадар. «Я думала, что серии линейны, рассказывают историю, территориальны и даже спланированы».

Она чувствовала, что кластеры — это совсем другое дело. «Вы можете посмотреть на них с художественной точки зрения, в ретроспективе. Вы можете добавлять элементы изначально, позже и со всех этапов, и даже добавить что-то совершенно новое».

Хадар отправляет идею ясности очертаний и необычности на свалку художественно-философской мысли. «Когда мы смотрим на серии или кластеры, мы, по сути, говорим о множественности», — отмечает она, добавляя, что этот подход породил базовый план экспозиции в Иерусалимском Доме художников. «Множественность стала темой выставки».

Это сделало роль куратора свободной и непринужденной, предоставив Хадар большую свободу действий, когда дело дошло до процесса показа и того, как представить избранные работы публике. Она также считает, что в рассматриваемой дисциплине есть неотъемлемый элемент, который дает большое пространство для маневра.

Хадар говорит, что рисование — довольно эфемерная область искусства. «Из всех различных средств искусства рисунок является самым старым, и нет единого мнения относительно того, что представляет собой рисунок», — заявила она. «Есть всевозможные атрибуты, которые я бы даже назвала стремлениями, связанные с ним самыми странными и чудесными способами».

Хадар говорит, что вместо того, чтобы создавать ощущение путаницы и беспорядка, кажущиеся несопоставимыми части составляют гармоничное целое. «Все как-то сочетается со всем остальным. Кто-то может сказать, что рисование ограничивается рисованными и выразительными работами. Другие скажут, что вы должны рассмотреть бумагу и иметь план работы. И есть онлайн-рисование, которое, по мнению некоторых, несовместимо с рисованием вручную. В принципе, все идет вместе».

В разные дни на протяжении всей биеннале, которая закроется 25 февраля, проводятся галереи с некоторыми кураторами и участвующими художниками.